Чем больше войн, тем больше инфляция

В течение 2022 года инфляция резко выросла как в странах с развитой экономикой, так и в странах с формирующимся рынком. Структурные тенденции предполагают, что проблема будет носить долгосрочный, а не преходящий характер. В частности, многие страны в настоящее время вовлечены в различные «войны» – некоторые реальные, некоторые метафорические — которые в будущем приведут к еще большему бюджетному дефициту, большей монетизации долга и более высокой инфляции.

Мир переживает форму «геополитической депрессии», увенчанную обострением соперничества между Западом и объединенными (если не союзными) ревизионистскими державами, такими как Китай, Россия, Иран, Северная Корея и Пакистан. Холодная и горячая войны находятся на подъеме. После жестокого вторжения России в Украину все еще остается риск его расширения и задействования НАТО. Израиль – и таким образом США – находятся на пути столкновения с Ираном, который стоит на пороге преобразования в ядерную державу. Большой Ближний Восток является пороховой бочкой. А США и Китай сталкиваются с вопросом о том, кто будет доминировать в Азии и будет ли Тайвань насильственно воссоединен с материком.

Соответственно, США, Европа и НАТО перевооружаются, как и практически все на Ближнем Востоке и в Азии, включая Японию, которая приступила к крупнейшему за многие десятилетия наращиванию военной мощи. Более высокий уровень расходов на обычные и нетрадиционные виды оружия (включая ядерное, кибер, био и химическое) практически гарантирован, и эти расходы лягут бременем на государственный бюджет.

Глобальная война с изменением климата также будет дорогостоящей – как для государственного, так и для частного секторов. Смягчение последствий изменения климата и адаптация к ним могут ежегодно обходиться в триллионы долларов на протяжении десятилетий, и глупо думать, что все эти инвестиции будут способствовать экономическому росту. После настоящей войны, которая уничтожила большую часть физического капитала страны, всплеск инвестиций, безусловно, может привести к экономической экспансии; вместе с тем, страна стала беднее из-за того, что потеряла большую часть своего богатства. То же самое относится и к климатическим инвестициям. Значительную долю существующего основного капитала придется заменить либо в силу того, что он устарел, либо потому, что он был уничтожен в результате климатических явлений.

Сейчас мы также ведем дорогостоящую войну против будущих пандемий. По целому ряду причин, некоторые из которых связаны с изменением климата, вспышки заболеваний, которые могут перерасти в пандемии, станут более частыми. Независимо от того, будут ли страны инвестировать в профилактику или в преодоление будущих кризисов в области здравоохранения постфактум, они будут нести более высокие расходы на постоянной основе, и это еще больше усугубит бремя, связанное со старением общества, системой здравоохранения с оплатой по фактическому потреблению услуг (pay-as-you-go) и пенсионными планами. Эта скрытая необеспеченная задолженность, по оценкам, уже близка к уровню прямого государственного долга большинства стран с развитой экономикой.

Более того, нам все чаще придется вести войну против разрушительного воздействия «глоботики»: сочетания глобализации и автоматизации (включая искусственный интеллект и робототехнику), которая угрожает растущему числу рабочих и служащих. На правительства будет оказываться давление с тем, чтобы они помогали тем, кто остался позади, будь то в рамках программ обеспечения базового дохода, масштабных бюджетных трансфертов или значительного расширения государственных услуг.

Эти затраты останутся значительными, даже если автоматизация приведет к резкому экономическому росту. Например, поддержка скудного универсального базового дохода в размере 1000 долларов в месяц обойдется США примерно в 20% ВВП.

Наконец, мы также должны вести неотложную (и связанную с этим) войну против растущего неравенства в доходах и богатстве. В противном случае недомогание, поразившее молодежь и многие домохозяйства среднего и рабочего класса, продолжит вызывать ответную реакцию против либеральной демократии и рыночного капитализма. Чтобы не допустить прихода к власти популистских режимов и проведения безрассудной, неустойчивой экономической политики, либеральным демократиям придется потратить целое состояние на укрепление своих систем социальной защиты – что многие уже делают.

Ведение этих пяти «войн» будет дорогостоящим, а экономические и политические факторы будут ограничивать способность правительств финансировать их за счет более высоких налогов. Соотношение налога к ВВП в большинстве стран с развитой экономикой уже является высоким – особенно в Европе, а уклонение от уплаты налогов, избежание и арбитраж еще больше усложнят усилия по увеличению налогов на высокие доходы и капитал (предполагая, что такие меры могут даже обойти лоббистов или обеспечить покупку бай-ин от правоцентристских партий).

Таким образом, ведение этих необходимых войн приведет к увеличению государственных расходов и трансфертов в виде доли от ВВП без соразмерного увеличения налоговых поступлений. Структурный бюджетный дефицит вырастет еще больше, чем он есть, что потенциально может привести к неприемлемым коэффициентам задолженности, что повысит стоимость заимствований и приведет к долговым кризисам с очевидными отрицательными последствиями для экономического роста.

Для стран, которые заимствуют средства в собственной валюте, целесообразным вариантом будет позволить более высокой инфляции снизить реальную стоимость долгосрочного номинального долга с фиксированной процентной ставкой. Этот подход действует как налог на капитал с вкладчиков и кредиторов в пользу заемщиков и должников, и он может сочетаться с дополнительными драконовскими мерами, такими как финансовые репрессии, налоги на капитал и полный дефолт (для стран, которые заимствуют в иностранной валюте или чья задолженность в основном является краткосрочной или индексируется с учетом инфляции). Поскольку «инфляционный налог» является тонкой и хитрой формой налогообложения, которая не требует одобрения со стороны законодательной или исполнительной власти, это путь наименьшего сопротивления дефолту, когда дефицит и долги становятся все более неустойчивыми.

Я сосредоточился главным образом на факторах со стороны спроса, которые приведут к более высоким расходам, дефициту, монетизации долга и инфляции. Но существует также много среднесрочных негативных шоков совокупного предложения, которые могут усилить сегодняшнее стагфляционное давление, увеличивая риск рецессии и каскадных долговых кризисов. Великая Умеренность мертва и похоронена; грядет Великий стагфляционный долговой кризис.

Copyright: Project Syndicate, 2022. www.project-syndicate.org

• 40
• 36