Имангали Тасмагамбетов:

(Окончание, начало в предыдущем номере)

 – Вам не кажется, что общество в своем развитии исчерпало тот запас прочности, который был заложен до 2002 года?
– Вы не откажете мне в том, что я могу анализировать ситуацию, реально оценивать ее и разграничивать реальность от всего поверхностного, декларируемого, и меня не может не беспокоить та ситуация, которая складывается в стране в двух плоскостях – экономической и политической. Это, безусловно, сиамские близнецы, которые друг от друга далеко уйти не могут. Понятно, что от политического вектора зависит экономическая свобода. Я глубоко убежден, что в мировой экономике сейчас наступает такой момент, который создаст в мире новый вид индустриализации. 20 лет назад крупные мировые корпорации, которые определяли вектор движения по созданию новых товаров и услуг, перенесли свои производства в третьи страны и за счет дешевой рабочей силы получали большие прибыли. Естественно, они инвестировали свои банки, которые давали кредиты для населения, таким образом стимулировали покупательскую способность, и вот этот круг замыкался и работал.
Сейчас, после мирового кризиса, это будет невозможным, но корпорации будут думать о том, каким образом получать новые прибыли. Это основа всей экономической деятельности. И это возможно только за счет инноваций, новых технологий. Через какое-то время появятся совершенно новые виды товаров и услуг, которые соответствуют нашему XXI веку. Это нанотехнологии, иные производства, созданные на основе роботов, минимизированный рабочий труд и пр. У нас достаточно нерешенных вопросов остается на первом этапе, а второй этап создаст еще более сложные проблемы. И в этой ситуации, если сегодня не проработать вопросы, связанные с инновациями, с точки зрения перестройки экономики на индустриальный лад нового типа, мы безнадежно отстанем.
Есть конкретные направления, с которыми нам нужно работать, не распыляя усилия. Мы должны двигаться именно по тем направлениям, где у нас есть базовые предпосылки для их развития. Их нужно финансировать и над ними работать нужно, даже если будет война.

– Японцы считают, что истинная причина их расцвета – это не американские субсидии, а то, что они сохранили свою культуру. Этот тезис подтверждают и последние работы нобелевских лауреатов. Везде, где наблюдался устойчивый экономический рост, существовала очень сильная культурная база.
– По долгу службы мне не раз приходилось быть в Японии, и каждый раз я заново чувствовал ритм страны, загадку ее культуры. Понял одно – все инвестиции, которые вкладываются в отечественную экономику, в том числе в строительство Астаны, ничто, если у нас не будет культуры в ее широкой трактовке.
Нужно все наши преобразования вести параллельно с формированием нового духовного слоя в обществе. Когда некоторые из наших ехидно говорят, что в Эмиратах, Южной Корее очень много узбекских гастарбайтеров, занятых обслуживанием, я говорю: «Слушай, дорогой мой, печалиться надо по этому поводу, потому что этот узбек впитает в себя все лучшее, что есть в ресторанном или гостиничном бизнесе, и когда-нибудь привнесет в собственную страну». А мы что привнесем? Как ни парадоксально, но богатства Казахстана по большому счету расхолаживают нацию. Мы надеемся на эти богатства, и иждивенческая, потребительская внутренняя суть социума является доминирующей. Формировать систему труда, умение шлифовать свои навыки – этой культуры нет.
В Астане большое количество ресторанов и гостиниц, однако очень сложно найти такое место, в котором вас обслужили бы так, что вы невольно восхитились бы профессионализмом персонала, от этого прониклись бы к нему уважением, и этот человек возвысился бы в вашем восприятии. Увы, у нас воспринимают культуру не шире, чем театры или концерты.

– Программа «Культурное наследие» – это была Ваша инициатива?
– Это была инициатива Президента. К сожалению, сейчас несколько утрачено понимание сути этой программы. Возможно потому, что утрачена внутренняя потребность в ее реализации. Сделано немало, много научных открытий, трудов по разным направлениям культуры и истории. Но те 2000 экземпляров уникальных литературных памятников, которые мы выпускаем, – это тираж лишь для научно-исследовательских институтов, для библиотек и тому подобного. Пришло время выпускать их огромными тиражами, внедрять в массовое сознание. С Муратом Ауэзовым мы достаточно много потратили на это усилий, но теперь это направление вообще не обсуждается. Это не потребительское отношение к бюджетным субсидиям. Нам нужно на новом этапе развития формировать новый культурный слой, а для этого нужно совершенно иное понимание и отношение к программе «Культурное наследие».

– Наша творческая интеллигенция говорила мне, что Вы один из немногих чиновников, который общается с ними вне зависимости от занимаемого кресла.
– Власть должна досконально знать, чем живет ее интеллигенция. Вопрос не в том, чтобы они плясали под дудочку власти. Интеллигенция – думающий сегмент общества, который всегда искренне подскажет, где идет надлом, где есть какие-то нюансы, которые госслужащие не могут в силу каких-то обстоятельств заметить и про-
анализировать. Отсутствие такой связи делает саму власть слабой, прежде всего в части духовной составляющей. Ведь без культуры у государства нет будущего.

– Когда встречаетесь с Президентом, Вы наверняка рассказываете ему о новых книгах, фильмах, постановках, делитесь впечатлениями. Как он реагирует на это?
– Каждому при рождении дается способность воспринимать особенно остро ту или иную сферу, которая потом обогащает всю его жизнь, даже если он не посвящает себя этому искусству. У Нурсултана Абишевича заложена очень высокая восприимчивость к музыке и литературе. Я постоянно вижу у него новые книги. Иногда я прошу что-нибудь почитать. Вот мы с ним недавно встречались, и он в конце беседы сказал: «Кстати, у меня есть одна интересная книга, я тебе ее дам почитать. Это связано с теоретическими и где-то фантастическими гипотезами возникновения жизни». Видимо, поэтому он очень трепетно относится к подрастающей творческой элите. Стремится ее поддерживать. И в этом плане у нас тоже есть момент соприкосновения. Социокультурная столичная среда для него очень важна. Сколько я его ни сопровождал в регионах, единственная программа, которую он не позволял сократить, – это встреча с творческой интеллигенцией. Он всегда выслушивает всех. Мне это всегда импонировало.

– Как Вы думаете, почему именно идеологи-ческо-культурный компонент, который, как мне кажется, является гарантом стабильности, преемственности, в том числе и политической, у нас упрямо все дальше и дальше уходит на периферию интереса не только общественного, но и политического?
– Во времена Хрущёва решили осуществить передел территории Советского Союза с учетом новой экономической модернизации, связанной с сельским хозяйством. Естественно, взгляд упал на Казахстан, потому что его территория огромная, а численность населения незначительная. Но для того, чтобы перекроить карту, нужно было определенное идеологическое обоснование. Тогда было поручено провести исследование по генотипу. Расчет был на то, что казахи делятся на три жуза, а значит, это три разных генотипа. Но для того, чтобы не возникал вопрос о том, что в Казахстане идет такое исследование, его провели по всему Советскому Союзу. Полученные данные были столь неожиданны, что их засекретили. Оказалось, на Украине – 3 генотипа, в России – 6 генотипов, в Узбекистане – 3 генотипа, а в Казахстане – 1 генотип. То есть у нас оказалась самая целостная нация, без каких-либо генетических противоречий и различий. Например, и на Украине, и в России есть генотип, который близок к тюркским народам. Про них можно сказать, что они генотип обрусевший, или который вошел в состав российской нации. У нас этого нет. То есть природной основы для раздела по жузам совершенно нет.
Как видите, есть даже научный фундамент, самой природой предопределено, что мы единая нация. Казалось бы, надо выстраивать обоснованную идеологическую платформу, но, к сожалению, реально этим никто не занимается.

– Вам довелось поработать акимом в Атырау на западе, в Астане – центре и на юге – Алматы. Достаточно разные регионы. Считается, что самая прочная власть – это власть не страха, не наживы, а власть над сердцами людей. Население этих регионов расставалось с Вами с большим сожалением – это известный факт. У Вас есть какой-то свой рецепт?
– Никогда не ставил себе целью во что бы то ни стало понравиться людям. Но надо всегда соизмерять управленческие решения с потребностями простых людей. А им глубоко безразличен индекс физического объема, объем промышленной продукции, сбор налогов и т.д. Поэтому я всегда разделяю: есть социально-экономическое положение региона – и есть реальная жизнь, самочувствие конкретных людей и факторы, от которых оно зависит. Человек живет обычной жизнью, ему нужно, чтобы в доме был свет, тепло, чтобы ребенка можно было сводить в детсад, нормально добраться до работы. Можно было без очередей купить все необходимое, нормально провести выходные. И вот когда начинаешь все это анализировать, нащупываешь те проблемы, которые нужно решать в первую очередь, определенными и ясными становятся твои действия.
К примеру, проблемы дворовых территорий. По сути, двор – это единое пространство, которое сказывается на мироощущении нескольких социальных слоев. Это не просто уютный, ухоженный двор, а микросхема, в которой формируется мировоззрение этих людей, любовь к своему двору, городу, стране.

– На мой взгляд, концепция территориального развития должна быть построена на этих принципах изначально. У нас же телега впереди лошади. Сейчас модно говорить о точках роста в каждом регионе. Вам не кажется, что они так и останутся навязанным компонентом до тех пор, пока каждый житель региона не осознает в ней потребность. А ведь это, прежде всего, – инфраструктура, и в первую очередь – социальная.
– Человек – это биосоциальное существо, движимое интересами, казах ли он, русский или немец. У него есть собственные потребности. Интересы – это движущий фактор его поведенческого состояния. Но если говорить о точках роста – Казахстану сильно повезло. Мы очень богатая страна. Возьмите даже сельское хозяйство – в любом регионе достаточно земель, пригодных для возделывания. Я не буду сейчас затрагивать вопросы индустриально-инновационного развития. В этой сфере есть как объективные, так и субъективные издержки.
Важна другая проблема – так называемый «местный менеджмент», способный обеспечить динамичное развитие регионов. Дело в том, что все предпосылки для того, чтобы очень серьезно развиваться, созданы. Есть и высококвалифицированные специалисты, талантливые организаторы. Но опять-таки не хватает понимания, эффективного управления посредством использования потенциала самих граждан.
Почему я об этом говорю? В 2004 году начались серьезные дискуссии о необходимости выборности акимов. Вопрос стоял о большей легитимизации института акимов. В качестве первого шага было предложено ввести практику ежегодных отчетов акимов всех уровней перед населением. Соответствующий Указ Президента  подписан в первых числах декабря 2004 года.
Вся суть была в том, что люди должны знать, насколько действия акима соотносятся не просто с региональной политикой, а с общегосударственной политикой. Производство, промышленность, экономика – с одной стороны. С другой – реальное самочувствие граждан. Главное, чтобы эти отчеты не были формализованы, тогда диалог власти и гражданского общества будет эффективным.

– Чему Вы научились у Президента? Известно, что свита делает короля. Как Вы здесь на своем уровне, в своих масштабах пытаетесь избежать этих типичных ошибок?
– Согласитесь, двадцать лет находиться с этим человеком – огромная школа как в профессиональном, так и в морально-этическом плане. Как уже говорилось, надо соотносить ожидания граждан с управленческими возможностями. В Атырауской области в 1999 году было принято решение об аккумулировании всего бюджета, пока мы не выполним свои первые социальные обязательства. Ведь аморально не выплачивать людям зарплату, которую они заработали. И когда через три месяца бюджет полностью расплатился с долгами и решили двигаться дальше, я задался вопросом: как же быть дальше? Ведь я не экономист и не производственник. Тогда я вспомнил слова моей матери: «Ты рядом с Президентом сколько проработал, ты не одну, а несколько академий прошел, каждое совещание, считай, – лекция». Так что, по большому счету, мои успехи – это успехи, заложенные главой государства в том образовательном процессе, который я проходил, будучи рядом с ним.
Другой вопрос, что надо наладить систему обратной связи, эффективные каналы информации, чтобы держать руку на пульсе жизни государства. Все это у Президента есть, и он уделяет этому большое внимание. И уверен, в заложниках свиты он никогда не окажется.
У акима же масштаб другой, более приземленный. Поэтому стараюсь увидеть и понять все процессы изнутри, воочию, будь-то стройка или, к примеру, вопросы налогового администрирования. И одновременно в определенной мере доверяюсь профессионалам. Это штучный материал, но они закрывают целые участки.
И еще. Страховка возможна только в том случае, если полноценно работают институты общественного мнения, средства массовой информации, интерактивное общение с людьми, когда ты спокойно можешь получить любую информацию, которую до тебя хотят донести люди.

• 51
• 48