Мухамедкали Оспанов: Вопрос строительства АЭС требует профессиональной и широкой дискуссии - Exclusive
Поддержать

Мухамедкали Оспанов: Вопрос строительства АЭС требует профессиональной и широкой дискуссии

Разговоры о строительстве АЭС идут уже много лет, но окончательное решение принято именно сейчас? Почему вокруг этого вопроса так много политики и спекуляций. С кем Казахстану строить АЭС, чтобы сохранить политическую и энергетическую независимость? Правда ли что АЭС – это маленькая ядерная бомба? Почему Казахстан исключил из списка потенциальных поставщиков технологий для АЭС США и Японию? Exclusive.kz обратился к независимому эксперту Мухамедкали Оспанову, чтобы разобраться в том, кто, зачем и под воздействием каких аргументов принимает решения.

– Наверное, наша сегодняшняя тема немного не актуальна на фоне происходящих событий, но это вопрос, который нужно держать под постоянным общественным контролем, потому что он и геополитический, и кадровый, и технологический. Решение в строительстве АЭС наконец-то принято, хотя дебаты об этом идут уже 15 лет. Почему оно принято именно сейчас?

– До сих пор это была больше абстрактная идея, потому что у нас была атомная электростанция «БН-350» на Мангышлаке. У нас есть Курчатов, есть Институт ядерной физики, где работает ядерный реактор, мы мировые лидеры по производству урана. И хотя вопрос об АЭС ставился, насущной потребности в ней не было, электроэнергии хватало, не стояла так остро проблема выбросов CO2.

Но в 2015 году Казахстан подписал Парижское соглашение, на следующий год его ратифицировали. Начались достаточно острые дебаты о целесообразности АЭС. Я уже несколько раз слышал, что мы строим АЭС из-за дефицита электроэнергии, но это вообще не связанные темы. Тогда, например, в том же поселке Улькен можно было давным-давно построить угольную электростанцию. Тем более, что это планировали и в 70-е годы. А буквально несколько лет назад у нас было соглашение с Южной Кореей о том, что мы строим угольную электростанцию на экибастузском угле.

АЭС – это вопрос заражения атмосферы выбросами углеводорода. Платежи за выбросы СО2 – реальность завтрашнего дня. Мы будем платить огромные тарифы, налоги, если будем производить с помощью грязной электроэнергии продукт, который отправляем на экспорт – алюминий, ферросплавы и т.д.

– И никакой политической подоплеки нет?

– Я понимаю ваш вопрос – строительство АЭС постоянно лоббирует Россия. Просто они понимают, что у нас уже назрела эта проблема и не скрывают своей заинтересованности, наряду с Францией и Южной Кореей, как и другими.

– Зарубежные эксперты в один голос говорят, что с той страной, которая будет строить АЭС, мы буквально на сто лет обречены «на мир и дружбу». Потому что это технологическая, кадровая и энергетическая зависимость. Возможно, именно в связи с этим наше правительство приняло решение о создании консорциума компаний, которые будут строить АЭС?

– Что такое АЭС? АЭС – это ядерный цех, плюс турбинный цех или энергетический, как на любой электростанции. На турбину подается пар и неважно, откуда этот пар пришел – из ядерного реактора, из угольного или газового котла.

Государство анонсировало, что энергетическую часть будет, по всей видимости, делать General Electric. Это мировой лидер, крупнейшая американская компания, лидер в машиностроении и в энергетике. Технический надзор будет осуществлять французская компания, что тоже хорошо. Французы – лидеры в ядерной энергетике. У них порядка 70% энергетики производится на атомных станциях. За право построить ядерный реактор будет тендер, в котором осталось 4 участника – Франция, Россия, Южная Корея и Китай.

Что касается зависимости от поставщика и строителя, то «Самрук-Казына» заявил, что не имеет к этому отношения. Но зависимость у нас будет в любом случае – от той компании, которая построит АЭС. Ядерный реактор действительно уникальная вещь, топливо у каждого поставщика индивидуальное, специалисты тоже, понятно, свои. Эта проблема решаема: в Украине, например, все реакторы советские, тем не менее, половина топлива поставляется не Россией, а западными компаниями. В Финляндии первую атомную станцию строил Советский Союз в 70 годах, значит, специалисты там уже тоже свои.

– Была информация, что США и Япония исключены из списка потенциальных поставщиков реакторов, поскольку предложенными ими модели не отвечают тем требованиям, которые есть у Казахстана. Две самых технологичных державы мира исключены, а Китай или Россия – в самый раз?

– Там немного ситуация другая. Американская «General Electric» и японская «Hitachi» разработали свои реакторы, но они еще нигде не эксплуатируются. По этой причине им отказали. У всех остальных стран есть реакторы, которые построены и эксплуатируются успешно.

– Сейчас конспирология в моде, поэтому консорциум с присутствием Китая и России настораживает… Есть еще один вопрос, который вы уже немножко уже затронули – кадровый. Кто будет строить, кто будет обслуживать, кто будет обеспечивать эксплуатацию, безопасность и т. д. Казахстан подписал соглашение с Росатомом о подготовке кадров. В какой степени мы можем себе позволить обеспечить локальный компонент при строительстве и вводе в эксплуатацию станции?

– Ядерный реактор будет полностью производства компаний, которые выиграли тендер. Это очевидно. Примитивно говоря, это будет уже готовое устройство, к которому никого не допустят. Но там же гигантский объём бетонных работ, потому что современный ядерный реактор находится в железобетонным куполе, который защищает даже от прямого попадания самолёта. Очевидно, что эти работы будут делать местные компании под техническим надзором тех компаний, которые выиграли тендер. Собственно, сам реактор, конечно, будет детищем компаний, которые выиграли тендер и все производство будет на той стороне. Нам будут поставлять всё готовое на площадку и собирать его будут специалисты поставщика.

– Получается, что казахи только этот бетонный купол построят?

– Частично. Во всем мире так.

– У нас совсем нет кадров?

– Это же чрезвычайно высокие риски для компании. На самом деле реактор достаточно компактная вещь. Это цилиндр с двумя крышками, диаметром метров на 6, из листа толщиной более 20 сантиметров. Это делается на заводе. В общем, закрытая конструкция, в которую после того, как реактор начал работать, никто никогда внутрь уже не попадает. Такой «чёрный ящик». И очевидно, что никого не подпустят – это, во-первых, ноу хау. А во-вторых, это очень сложно, всё будет поставляться хоть французами, хоть китайцами, хоть Россией. Мы даже в автомобилестроения не можем добиться локализации, что же говорить о ядерной тематике? Тут совсем другого уровня риски, а что касается эксплуатации, то это не проблема.

Казахстан, в отличие от многих других стран, всё-таки имеет опыт работы с ядерными реакторами: у нас работает исследовательский ядерный реактор в Алматы, в курчатовском институте. У нас есть люди, которые умеют эксплуатировать реакторы. У нас есть навыки и опыт работы с радиоактивными отходами. У нас есть опыт транспортировки и логистики поставок топлива для реактора. То есть, у нас есть база для подготовки кадров для эксплуатации собственно АЭС. Вот недавно читал, что в Турцию на АЭС Аккуяк, которую планируется запустить 1 января следующего года, 50 с чем-то специалистов приехали, они отучились в России за время строительства АЭС. И мы, если в следующем году примем решение о строительстве АЭС (неважно, с каким из подрядчиков), то за 7-8 лет подготовим кадры. Это не заоблачно сложные вещи. К примеру, лётчик сверхсовременного военного самолета не специалист в теории горения, он не конструктор этого самолёта. Он просто эксплуатирует, и там тоже навыки нужны, которым его учат.

Проблема решаема. Вот Бангладеш заканчивает строительство, недавно Египет принял решение строить АЭС. А мы что, не справимся?

– Для нас нормально быть недоверчивыми. Я прочитала, что стоимость только одного ядерного реактора блока будет составлять 5 миллиардов долларов, а их будет несколько. Сумма достаточно впечатляющая, даже если забыть про риски зависимости и прочее. Скажите, не проще ли за эти деньги развивать все-таки малые ГЭС, ветровые электростанции, газовую энергетику? Может быть, лучше не диверсифицировать риски: создать очень много малых мощностей, которые будут генерировать ту же самую зеленую энергию?

– Если Казахстан к 2060 году обязуется полностью отказаться от ископаемого топлива, то очевидно, на первом месте будет стоять ветровая и солнечная энергетика. Именно они будут замещать угольную, а у нас около 70% электроэнергии производится именно на угле.

Потенциал для развития ГЭС у нас очень небольшой, практически весь он реализован. Теперь о солнце и ветре. У них один большой минус – если погода неблагоприятная, то стабильной генерации энергии не будет. Поэтому процентов на 20, не больше, нужны мощности атомной электростанции.

В Европе тоже дискуссии очень большие были. Германия отказалась и потихоньку закрывает свои атомные электростанции. Куда относить атомную энергетику? В конце концов большинством голосов принято решение отнести к ее зелёной энергетике. Зелёная – значит финансирование строительства АЭС будет приравнено к строительству ветровой электростанции – на льготных условиях. Почему именно атомные станции стали зелеными? У них нулевой выброс CO2 в атмосферу. И, в отличие от ветровой и солнечной энергетики, АЭС никак не зависит от погодных условий, это стабильное производство. Поэтому нам необходимо, чтобы была какая-то базовая генерация, которая работает при любых условиях. Если смотреть на энергетику Казахстана, то сейчас установленная мощность составляет примерно 24 ГВ, и 10% от 24 ГВ – этот как раз станция, которую планируется строить.

– Тогда возникает вопрос места, это достаточно большие риски.

– Выбрали Улькен на Балхаше. Этот поселок с семидесятых годов рассматривается как место для строительства электростанции. Оно выбрано исключительно из пожеланий энергетиков, потому что дефицит электроэнергии у нас на юге.

Что касается экологии, то риски есть, и мы должны оценивать их адекватно. Обсуждать эти риски надо, но с участием профессиональных экспертов.

– Есть мнение, что АЭС – это маленькая ядерная бомба и на ум приходит Запорожская АЭС, и не только Запорожская. Скажите, пожалуйста, насколько с точки зрения рисков, с точки зрения форс мажоров (а то, что сейчас происходит между Россией и Украиной – это форс мажор), будут безопасны даже современные АЭС?

– Сравнение АЭС с потенциальной ядерной бомбой, конечно, не серьезно. Даже если вспомнить школьные уроки физики: для того, чтобы цепная реакция пошла, нужна критическая масса урана. Ураны, которые используются в ядерной бомбе и в атомной электростанции, абсолютно разные. В АЭС используется обогащенный уран – от 3% до 5% содержания урана-235. В бомбе – 90%, соответственно, там и происходит взрыв.

 О Запорожской АЭС. Допустим невероятный вариант – её разбомбили. Но там низкообогащённое топливо. Оно никогда не сможет привести к цепной реакции, неуправляемой. Худший вариант – это расплавление реактора и всё. Конечно, в любом случае это авария чрезвычайно опасная, но это не ядерная бомба. И я считаю, что в связи с войной в Украине риски того, чтобы наш тендер выиграл Росатом, выросли многократно.

Обсуждение темы строительства атомной электростанции в Казахстане недостаточно активно проводится правительством, как-то кулуарно. Не слышно, что пригласили специалистов из стран, развивающих ядерную энергетику, например, из Франции, или из Германии, которая против ядерной энергетики. Росатом продолжает строить во всём мире АЭС, недавно подписали соглашение о строительстве второго энергоблока в Венгрии, есть соглашения с Египтом. И когда говорят, что надо Россию исключить из тех, кто будет строить у нас, то у меня возникает вопрос: как это сделать? механизм какой? Вот они подали заявку, и мы отвечаем – мы вас хотим исключить в связи с тем, что вы развязали войну в Украине. Фактически санкции? Да. Но никто в мире санкции против Росатома не ввёл, и мы будет первыми?

-Но многие эксперты говорят, что Росатом – один из крупнейших двигателей российских геополитических интересов. Это всё равно, что замуж выйти за эту страну. А мы и так уже замужем и у нас очень серьезный кризис в нашем браке, затянувшийся.

– Я могу сказать – все страны, которые остались в тендере, поставят высококачественное и высоконадёжное оборудование. Никаких сомнений в этом нет. Нам надо выбирать из тех предложений, которые лучше. И Росатом мы не можем игнорировать тоже.

– Но почему мы не можем Росатом игнорировать?

– Почему Соединённые Штаты или Запад не водят санкции против Росатома? Все санкции просчитываются на предмет последствий. Мы должны думать, какие у нас негативные последствия могут быть, если мы Росатом отодвинем. Россия нам КТК перекроет, готовы мы к этому? Если готовы, то надо сказать: «Извините, из-за геополитических рисков мы вас из тендера убираем». И они перекрывают КТК. Поэтому мы не имеем права исключить из тендера Росатом,

А западные санкции не вводят против Росатома потому, что он контролирует 40% рынка обогащения урана и, по-моему, 46% рынка конверсии урана. Если коротко: мы лидеры по добыче урана, но мы добываем концентраты, порошок, который поставляем покупателям. Но в природном уране содержится всего лишь 0,7% урана-235, который является топливом, а его надо довести до 3.5%. Обогащение происходит в основном на газовых центрифугах. Уран, который мы добыли, Россия переводит в газовую фазу и обогащает на своих центрифугах, потом опять превращает твердую фазу и так происходит подготовка топлива, и это не обойти.

Сотрудничество с Росатомом – это вопрос в первую очередь экономической целесообразности. Запад мог ввести санкции, но там понимают, что они экономически пострадают, у них и так энергетический кризис. Если Запад работает Росатомом, то зачем нам быть святее Папы Римского?




2 Комментария

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

  1. В РК уже была АЭС, это БН-350 — первый в мире опытно-промышленный энергетический реактор на быстрых нейтронах с натриевым теплоносителем. Введен в эксплуатацию 16 июля 1973 года в г. Шевченко (ныне Актау). Прототип этого реактора БР-5 проработал 43 года.
    Не нужно боятся АЭС. Нужно свои деньги извлечь продав казначейские бумаги США в которых Казахстан хранит свои резервы или привлечь деньги вкладчиков нашего пенсионного фонда и построить АЭС на основе тендера.

  2. Очень интересное интервью!Я много узнала и теперь другими глазами смотрю на атомную энергетику.
    Приглашённый вами специалист несомненно компетентен, все обьясняет просто доходчиво и объективно!
    Не так страшен чёрт как его малюют, в таком случае я за строительство АЭС но с помощью знающих специалистов и при активном контроле господина Оспанова Мухамедкали!Только в этом случае можно доверять!