Петр I на службе у Путина

Очевидно, что Владимир Путин в какой-то мере отождествляет себя с Петром I, а «Специальную военную операцию» – с Северной войной. Надо заметить, довольно рискованные сравнения. Например, Северная война длилась 21 год. И если СВО продлится столько же, то трудно вообразить, какими бедствиями и страданиями это обернется для России и населяющих ее народов. Северная война для тогдашней Российской империи стала настоящим кошмаром. 

9 июня этого года, аккурат в триста пятидесятый день рождения Петра Алексеевича, В.В. Путин на встрече с молодыми предпринимателями вспомнил про «великого императора»: «То, что нам приходится как бы защищать себя, бороться за это, то это очевидная вещь. Вот сейчас мы были на выставке, посвященной 350-летию Петра I. Почти ничего не изменилось. Удивительно! Как-то приходишь к этому пониманию. Петр I Северную войну 21 год вел. Казалось бы, там, воевал со Швецией, что-то отторгал… Ничего не отторгал! Он возвращал! Да, так и есть! Там, где Петербург основан – он, когда заложил новую столицу, ни одна из стран Европы не признавала эту территорию за Россией, все признавали ее за Швецией. А там испокон веков наряду с финно-угорскими народами жили славяне, причем территория находилась под контролем российского государства. То же самое и в западном направлении. Это касается Нарвы – его первых походов. Чего он полез-то туда? Возвращал. И укреплял. Вот чего делал. Ну, судя по всему, на нашу долю тоже, значит, выпало «возвращать и укреплять».

Но отвлечемся на некоторое время от Северной войны и обратимся к самому Петру Великому. Миф о Петре как выдающемся государственном деятеле стал формироваться при Екатерине II. Она позиционировала себя модернизатором России и ей нужна была идеологическая опора, которую она нашла в Петре I. Но была в те времена другая Екатерина, Дашкова, по молодости близкая подруга императрицы, которая оценивала первого русского императора довольно критически: «Если бы он не менял так часто законов, изданных даже им самим, он не ослабил бы власть и уважение к законам. Он подорвал основы уложения своего отца и заменил их деспотическими законами; некоторые из них он сам же отменил. Он почти всецело уничтожил свободу и привилегии дворян и крепостных; у последних он отнял право жалобы в суд на притеснения помещиков. Он ввел военное управление, самое деспотическое из всех, и, желая заслужить славу создателя, торопил постройку Петербурга весьма деспотичными средствами: тысячи рабочих погибли в этом болоте, и он разорил дворян, заставляя их поставлять крестьян на эти работы и строить себе каменные дома в Петербурге; это было ужасно тяжело. Он построил Адмиралтейство, хотя вода в Неве так мелка, что на этих верфях строят только корпуса судов, которые затем с величайшим трудом и расходами заключают в камели и перетаскивают в Кронштадт, — этого он мог и не делать, зная, что даже большие или сильно нагруженные суда не могут дойти до Петербурга».

Еще более жестким в своих оценках Петра был Лев Толстой, который именно в нем видел источник всех недостатков российского общественного уклада. В одном из вариантов статьи «Николай Палкин» есть пассаж, посвященный Петру (не вошел в окончательную редакцию статьи): «Беснующийся зверь Петр заставляет одних людей убивать и мучить других людей сотнями, тысячами, сам забавляется казнями, рубит головы пьяной неумелой рукой, не сразу отхватывая шею, закапывает в землю любовниц, обставляет всю столицу виселицами с трупами, ездит пьянствовать по боярам и купцам в виде “патриарха и протодьякона с ящиком бутылок в виде Евангелия, с крестами из трубок в виде детородных членов, заставляя одних людей убивать на работе и войне миллионы людей, заставляет одних людей казнить, жечь, выворачивать суставы у (всех верующих в Бога) других людей, клеймить как табуны скота, убивает сына и возводит на престол блядь своего накожника и свою. И ему ставят памятники и называют благодетелем России и великим человеком и все дела его, не только оправдывается все то, что делали люди по его воле, считаются законными, необходимыми и не ложатся на совесть людей, которые их делали. И про жестокости его говорят: зачем поминать, это прошло. После него продолжается то же убивание живых людей живыми людьми-христианами, обманутыми своими вожаками (…) Формы злодейств изменяются, но сущность, ужасная сущность дела, то, что кроткие христиане, русские люди, мучают и убивают других и считают себя в этом неповинными, остается то же.»

Беды, которые принес Петр, были порождены не только особенностями его характера, о которых вспомнил Лев Толстой, но и войной со Швецией. Северная война требовала гигантского количества ресурсов, как финансовых, так и людских. “Чтобы пополнять армию, потребовалось ввести рекрутскую повинность. Рекрутов, для борьбы с дезертирством, клеймили (об этом упоминала Е. “Дашкова) – клейменных дезертиров было легче отыскать. (Сегодня отказавшимся воевать в Украине ставят в военные билеты разные штампы. Не клеймо, конечно, но какое-то сходство есть.) Чтобы пополнять хронический дефицитный бюджет, провели налоговую реформу, введя подушную подать, основная тяжесть которой легла на крестьянство. Слабость и неразвитость государственного аппарата, который не смог бы обеспечить набор рекрутов и сбор налогов в необходимом количестве, был компенсирован тем, что из помещиков сделали правительственных агентов, ответственных за набор рекрутов и сбор налогов. Чтобы помещики могли выполнять свои агентские функции, крестьяне оказались в их абсолютной власти. Следствием этого стало полное лишение каких бы то не было гражданских прав крестьянства. Крестьяне были превращены в помещичьих рабов, с которыми помещики имели право делать почти что угодно: наказывать телесно, отправлять в тюрьму или каторгу, продавать, наконец. Убивать не имели право, хотя и такое случалось. 

Дворянство за право иметь поместье (условное землевладение) и крестьян было обязано нести гражданскую или военную службу. Если же он отказывался, его наказывали и лишали поместья. То есть, дворянин стал своеобразным крепостным. Только торговать им было нельзя. Крепостное право для дворянства было отменено Манифестом о вольности дворянской Петра III. А дворянские привилегии были закреплены в Жалованной грамоте Екатерины II. Православная церковь противилась реформам Петра. С ней поступили просто: ликвидировали патриарший престол и поставили во главе нее правительственного чиновника. Пастырь Божий стал винтиком государственной машины, государственным служащим. И от этой беды в полной мере Русская православная церковь не избавилась до сих пор. Наконец, чтобы хоть как-то повысить эффективность государственного аппарата, Петр ввел жесткую регламентацию его работы и создал Табель о рангах. Государственный аппарат как был не эффективным, так и остался. Но, при этом возможности для выдвижения из его рядов людей талантливых оказалось сильно затрудненным. Препятствием служили регламенты и порядок присвоения чинов. Как бы ты ни был талантлив, но, если ты титулярный советник, не стать тебе директором департамента, которым мог быть только действительный статский советник. Были, конечно, исключения, которые только лишь подчеркивали правило.

Петр I не был никаким модернизатором. Несмотря на то, что его проект переустройства России был на словах прогрессистским, никакого прогресса при нем не было. Но он не был и ретроградом, стремившимся затормозить, а то и повернуть вспять, развитие страны. Петр, подобно большевикам через двести лет, увел страну куда-то в сторону, где старое изживалось, а нововведения ставили трудно преодолимые барьеры прогрессу.

Всякие аналогии хромают. Аналогии между Петром и В. Путиным, возможно, хромают на обе ноги. Однако, есть определенные сходства. Как Северная война истощала силы страны двести лет назад, так и «Специальная военная операция» истощает силы страны сегодня. Как и двести лет назад, потребуются неординарные меры для пополнения бюджета, которые лягут тяжелым бременем на население и бизнес, если, конечно, СВО затянется на несколько лет. Пока накопленных ресурсов хватает.

Владимир Путин, как и Петр, не ретроград. Он явно не хочет возврата к советскому прошлому. Рыночная экономика, в том виде, в каком она реализована в России, его устраивает. Но Путин противится и прогрессу в современном его понимании. Он тоже уводит Россию куда-то в бок. И возврат на дорогу прогресса потребует жертв, усилий и времени.

• 80
• 68