Политика стратегической неопределенности - Exclusive
Поддержать

Политика стратегической неопределенности

Мы живем в мире, где геополитическая стабильность во многом зависит от политики сдерживания. Но как мы можем доказать, что она работает?

Рассмотрим продолжающуюся войну в Европе. Начиная с декабря 2021 года президент США Джо Байден предупреждал Президента России Владимира Путина о том, что в случае вторжения в Украину Россия столкнется с новыми жесткими санкциями. Затем, когда Соединенные Штаты и их европейские союзники сорвали планы России, предоставив Украине оружие, Путин начал бряцать ядерным оружием. Но помощь Запада не ослабевала.

Удалось ли сдерживание или нет? Ответ на этот вопрос представляет собой сложную задачу, поскольку он требует оценки того, что произошло бы в случае отсутствия угрозы. Трудно доказать обратное. Если повесить на входной двери табличку с надписью: “Слонам вход запрещен” в доме, котором нет слонов, то неизвестно, отпугнет ли это их. Это зависит в первую очередь от вероятности появления грамотных слонов.

Война в Украине показывает, что снижение риска — это не всегда выбор “или/или”, а зачастую вопрос степени. Возможно, Путин, рассчитывая на шаткий союз с Западом, считал, что санкции не сработают. Однако он до сих пор воздерживается от нанесения ударов по линиям снабжения стран НАТО. И хотя Запад, со своей стороны, продолжает вооружать Украину, несмотря на путинское бряцание ядерным оружием, он неохотно предоставляет ракетные системы большей дальности или современные боевые самолеты.

Для сдерживания необходимо доверие: угроза максимального ответа для защиты незначительных интересов вызывает недоверие. Это особенно верно в тех случаях, когда ядерная держава обещает расширить свой зонт для защиты отдаленной страны.

Во время Холодной войны США и СССР убедительно распространяли свое ядерное сдерживание на Западную и Восточную Европу. Хотя некоторые аналитики скептически относились к тому, что США станут рисковать Нью-Йорком, чтобы защитить изолированный анклав Западный Берлин, угроза сработала, отчасти из-за дислоцированных там американских войск. Несмотря на то, что так называемая “Берлинская бригада” была слишком малочисленной, чтобы защитить от советского вторжения, она гарантировала, что ядерный удар по городу приведет к потерям среди американцев. (В то же время американские силы в Европе, как ядерные, так и обычные, не стали надежным сдерживающим фактором для советской военной интервенции в Венгрии в 1956 году или Чехословакии в 1968 году).

Эта история актуальна и для нынешней ситуации в Корее, где Северная Корея обладает ядерным оружием, а Южная Корея остается связанной Договором о нераспространении ядерного оружия. Один из последних опросов показал, что более 70% южнокорейцев выступают за создание в стране собственного ядерного арсенала. Вместо этого, когда Президент Южной Кореи Юн Сук Ёль встретился с Байденом в апреле, они договорились, что США разместят ядерную подводную лодку вблизи Корейского полуострова и расширят консультации с Южной Кореей по вопросам ядерного и стратегического планирования, аналогичные взаимодействию США с союзниками по НАТО во время Холодной войны.

Убедительность расширенного сдерживания США в этом случае, как и в примере с Берлином, подкрепляется присутствием в Южной Корее 28 500 американских военнослужащих. Две страны заперты в “сообществе судьбы”, потому что Северная Корея не может напасть на Южную Корею, не убив американцев. Такую же гарантию дают передовые базы в Японии. Вот почему частые размышления бывшего Президента США Дональда Трампа о выводе войск из таких мест, как Япония и Южная Корея, были столь пагубными.

Президентство Трампа также высветило неэффективность ядерного запугивания и взяток. Когда в 2017 году Северная Корея провела успешное испытание межконтинентальной баллистической ракеты, Трамп угрожал “огнем и яростью, каких мир еще не видел”, но безрезультатно. Затем он попробовал прямую дипломатию. После встречи с северокорейским диктатором Ким Чен Ыном в 2018 году — давно желанная цель внешней политики Севера — он нагло предсказал скорый крах ядерной программы страны. Никого не удивило, что Северная Корея не разоружилась. По мнению Кима, его репутация и судьба его семейной династии зависят от ядерного оружия.

Пример Тайваня, который Китай считает своей территорией, показывает, как меняющиеся обстоятельства могут подвергнуть испытанию проверенные и верные стратегии сдерживания. Когда в 1972 году Президент Ричард Никсон и Председатель Мао Цзэдун встретились, чтобы восстановить отношения между США и Китаем, они не сошлись во взглядах на статус Тайваня. В конечном итоге обе стороны разработали формулу для отсрочки этого вопроса: США признают “один Китай”, Народную Республику на материке, а также признают, что люди по обе стороны Тайваньского пролива являются китайцами. США предоставили Тайваню оружие в соответствии с Законом об отношениях с Тайванем, но не признали его суверенной страной.

На протяжении многих лет США отказывались говорить, будут ли они защищать Тайвань. Когда я был в Пекине в качестве представителя Пентагона в администрации Клинтона, представители принимающей стороны задали мне вопрос, будут ли наши страны воевать из-за Тайваня. Я ответил, что этого никто не может знать, отметив, что несмотря на то, что в своей речи 12 января 1950 года, Госсекретарь Дин Ачесон не включил Южную Корею в периметр обороны Америки, всего шесть месяцев спустя США вступили в Корейскую войну. Опираясь на то, что теоретик политики сдерживания Томас Шеллинг назвал “угрозой, которая оставляет что-то на волю случая”, я предостерег китайцев от провокаций в наш адрес.

То, что некоторые называют политикой “стратегической неопределенности”, лучше было бы охарактеризовать как “двойное сдерживание”, призванное не только предотвратить применение Китаем силы против острова, но и отговорить Тайвань от провозглашения независимости де-юре. Теперь некоторые аналитики обеспокоены тем, что эта стратегия ослабевает по мере роста военной мощи Китая и увеличения числа американских законодателей, посещающих Тайвань. Четыре раза Байден заявлял, что США будут защищать Тайвань, но Белый дом каждый раз отвечал заявлением, подтверждающим его приверженность политике “одного Китая”. В этом контексте, для предотвращения тотальной войны, решающее значение будет иметь выбор пути, который позволит избежать проявления слабости или провоцирования эскалации.

История напоминает нам, что оценка успеха сдерживания может быть сопряжена с трудностями. Существует ряд факторов, таких как доверие, которые имеют решающее значение для достижения желаемых результатов. Однако по мере того, как дилеммы сдерживания продолжают эволюционировать и множиться, изучение ограничений стратегии имеет столь же важное значение для поиска подхода, который сработает.

Copyright: Project Syndicate, 2023. www.project-syndicate.org

Джозеф С. Най-младший

Профессор Гарвардского университета и бывший помощник министра обороны США, автор недавно опубликованной книги Имеет ли значение мораль? Президенты и внешняя политика от Рузвельта до Трампа




Комментариев пока нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.