Откуда взялся «Эммануэль Макрон»?

Победу Эммануэля Макрона на президентских выборах во Франции можно принять за сюжет романа, который никогда не взял бы ни один издатель. Но затем появляется издатель, который его, наконец, публикует. В итоге оказывается, что это бестселлер.

Действующий президент, Франсуа Олланд, впервые в современной истории Франции решает не идти на второй срок. Группа консервативных лидеров, в числе которых бывший президент страны, расталкивают друг друга, открывая пространство для кандидата, Франсуа Фийона, которого все считали безупречным, пока не вскрылось его прошлое.

Правящие социалисты, расправившись со своим же премьер-министром, Мануэлем Вальсом, раскалываются. Одни поддерживают «аппаратчика», Бенуа Амона, который в первом туре финиширует, набрав всего несколько процентов голосов, а другие – радикального левака, Жан-Люка Меланшона, который играет в революционного диктатора с культом личности и собственной голограммой, но на пороге второго тура оступается.

В финале главных президентских дебатов ультраправый кандидат, Марин Ле Пен, совершает своеобразный публичный суицид. Будто персонаж театрального фарса, она сбрасывает с себя маску респектабельности, которую её заставляли носить режиссёры, и после позорного риторического стриптиза раскрывает своё истинное лицо лидера откровенно фашистской партии.

В последнюю минуту происходит взлом компьютеров избирательного штаба Макрона, оказавшихся кладезем электронной переписки. Из неё следует, что члены партии кандидата занимались бесстыдными делами: платили своим сотрудникам, резервировали столики в ресторанах, обменивались файлами, чтобы почитать. В своём фатальном твите главный советник Ле Пен, кажется, связывает себя с этой кибератакой, которая, скорее всего, была задумана, а может быть, и исполнена, на востоке, в тысячах километрах от Франции.

Молодой человек, практически неизвестный ещё год назад, становится президентом Франции.

После всех этих невероятных сюжетных поворотов наступает момент истины в этой драме, раскрывающей новые пределы возможностей «добровольного отказа от сомнений», в котором, как считал Кольридж, «и заключается поэтическая вера». Молодой человек, практически неизвестный ещё год назад, становится президентом Франции.

Ему помнить о том, что голосование против Ле Пен не равняется поддержке его программы.

Ещё не будет написана подробная история этой избирательной кампании (катастрофической и великолепной, бессмысленной и волшебной), а новый президент Франции уже столкнётся с проблемами, возникшими из-за обстоятельств его победы. Ему придётся выполнять свою работу, одновременно убеждая нас в том, что он на это способен. И ему придётся помнить о том, что голосование против Ле Пен не равняется поддержке его программы.

С первого часа в должности Макрону придётся взяться за задачу истины и единства, которую, будучи внимательным читателем христианского философа Поля Рикёра, он сделал центром своей избирательной кампании. И ему придётся противостоять тем из своих сторонников, кто, в опьянении от блеска победы, хочет видеть в нём и демиурга, и волшебника.

В XI веке датский король Канут приказал морским волнам не касается своего трона, а затем поставил его на пляже, продемонстрировав хрупкость своей империи всем льстецам и мечтателям, которые представляли его господином вселенной. И Макрону надо будет вести себя скромно. Ему следует вернуть политическую работу обратно к её правильным и разумным пропорциям, как он уже сделал на встрече с рабочими завода Whirlpool на севере Франции.

Но пока что мы до этого не дошли. Пока что моё единственное желание – поприветствовать человека, который броском костей отменил случай и угрозы на своём пути к тому, чтобы стать самым юным президентом в Европе.

Не то чтобы молодость сама по себе когда-нибудь была убедительным аргументом. Как и все остальные, я помню о предупреждении Экклезиаста по поводу страны, чей король – ребёнок.

В энтузиазме молодости, в её решительном драйве, в её неистовстве, добродетельности, желаниях, есть нечто, чему фортуна уступает с большей готовностью.

Но я также знаю, как знал и Макиавелли, что в энтузиазме молодости, в её решительном драйве, в её неистовстве, добродетельности, желаниях, есть нечто, чему фортуна уступает с большей готовностью. Не так ли было в 1789 году с французскими революционерами Гошем и Сен-Жюстом, а также с первым Бонапартом и с Наполеоном III (до Макрона это был самый молодой президент в истории Франции)? Не так ли было и с Беназир Бхутто, Жанной д’Арк, Джоном Кеннеди, Теодором Рузвельтом?

А ещё я знаю, что в этой стране есть слишком много форм консерватизма, слишком много потенциальных засоров и тромбов, слишком много фанатиков, как один поклявшихся – ещё до избрания Макрона – покарать банкира, который мог стать президентом, и сбросить его с Тарпейской скалы. Я знаю, что существует слишком много популистов и слева (в первую очередь, гневный Меланшон), и справа (патетический Николя Дюпон-Эньян, прятавшийся от телекамер в пятницу вечером, когда он выходил из кафедрального собора в Реймсе, в котором короновались короли Франции). Под фиговым листочком презрения к финансам, они предают истинный дух Франции.

Я знаю, что ужасные страсти, дремлющие в этих формам, настолько заразительны, что они почти не оставляются места для общих идеалов, которые играют роль социальных уз в республиканской демократии. И я знаю, что в энтузиазме сегодняшнего победителя, в его радости, в его юном оптимизме (оптимизме одновременно продуманном, пылком и дидактичном), есть некий ответ на болезнь французской цивилизации.

Казавшийся бесконечным период между двумя турами выборов, момент, в который, как казалось, Франция покачнулась, миновал. Теперь начинается открытая борьба между теми, кто верит в то, что свобода жива, и тем, кто её уже похоронил.

Обе стороны раскрыли карты. Демократическому миру нужен успех Макрона.

Бернар-Анри Леви – один из основателей движения Nouveaux Philosophes («Новые философы»).

Copyright: Project Syndicate, 2017.
www.project-syndicate.org

• 84
• 87