Кому выгодна контрабанда на «Хоргосе»?

Пока власти Казахстана усиливают налоговое давление и ужесточают требования по отчётности к местному бизнесу, одна из самых заметных и дорогостоящих для госбюджета проблем продолжает оставаться без должного внимания. Речь идёт об огромных расхождениях в данных о внешней торговле с Китаем. Статистика двух стран давно никак не сходится друг с другом и пропасть между ними лишь растёт. И хотя эта проблема давно признана многими экспертами и ведёт к убыткам нашей страны, на уровне госорганов до сих пор не заметно ни попыток выявления ответственных за неё лиц, ни реальных попыток разобраться в причинах, ни даже определения единой позиции по данному поводу.

В 2024 году Китай заявил об экспорте в Казахстан на сумму 27,96 млрд долларов. Казахстан при этом зафиксировал только 15,21 млрд долларов импорта. Разница – почти 12,8 млрд долларов. Аналогичная картина наблюдалась и годом ранее: в 2023 году Китай сообщил о поставках на 24,7 млрд долларов, тогда как Казахстан отразил лишь 15,4 млрд. Во всех случаях около 90% расхождений, по оценкам экспертов, приходится именно на китайский экспорт.

Проблема с расхождением данных систематически не прекращается из года в год. Ещё в 2020 году Exclusive.kz публиковал материал о том, как на границе с Китаем теряются миллиарды: речь шла о параллельном импорте, сознательном занижении стоимости, использовании фиктивных компаний и полной институциональной безответственности. Уже тогда подчёркивалось, что расхождения в статистике – следствие устойчивых схем. С тех пор прошло четыре года, и ничего не изменилось: масштабы расхождений только растут, а системных решений по решению проблемы не принято до сих пор.

При этом с 2019 года, по утверждению Комитета государственных доходов, Казахстан обменивается с Китаем таможенными данными в электронном виде и использует автоматическую систему выявления рисков. Но если система работает, почему же тогда расхождения только растут?

Официальные объяснения КГД сводятся к тому, что у двух сторон просто разные методики подсчёта. Утверждается, что Китай учитывает экспорт в статистике по принципу FOB, то есть сразу как только товар покидает его территорию, а Казахстан – по принципу CIF, то есть только после ввоза и официального таможенного декларирования. Помимо этого, в публичных заявлениях приводятся объяснения, что китайская статистика включает транзитные поставки, тогда как Казахстан учитывает только те товары, которые идут напрямую в страну.

Но экономисты уже неоднократно указывали на лукавство в подобных оправданиях. Различиями в статистике может быть объяснено не более 10-15% расхождений. Остальное же – результат того, что данные либо искажаются, либо не собираются вообще.

Более того, уже давно ни для кого не секрет, что при осуществлении импорта из Китая зачастую происходит умышленное занижение стоимости товаров. По оценке экс-министра финансов (ныне первого заместителя главы Нацбанка) Ерлана Жамаубаева, озвученной в 2022 году на заседании правительства, с недостоверным декларированием может быть связана почти половина расхождений в торговой статистике с Китаем.

Особенно часто это происходит при импорте продуктов индустрии лёгкой промышленности и технологических товаров. Например, по открытым данным, в 2023 году только по одной категории, – невязаная одежда, – расхождение составило 2,8 млрд долларов. По обуви – 1,1 млрд долларов, по вязаной одежде – почти 1,6 млрд.

Примечательно, что более 20% импортёров данного типа продукции – это компании-«однодневки»: без сотрудников, складов или других признаков реальной деятельности. Они завозили дешёвые грузы, оформляли по заниженной стоимости, а затем просто исчезали.

Кроме занижения стоимости, распространена практика применения «товаров-прикрытий»: дешёвые товары выставляют впереди багажа фуры и декларируют официально, а более дорогие прячут где-то в глубине и провозят без учёта в статистике.

Утверждается, что с этими проблемами власти борются при помощи внедрения и расширения обязательной маркировки товаров, – но почему-то это не помогает, расхождения меньше не становятся. Exclusive.kz уже подробно разбирал неэффективность данной меры ранее в материале «Чиновники крышуют контрабандистов».

Главным же источником искажения в статистике перевоза товаров между двумя странами является МЦПС «Хоргос».

Китай честно считает отправленные на «Хоргос» товары частью своего экспорта, – Казахстан же зачастую не учитывает их как импорт, поскольку такие поставки в упрощённом режиме могут не проходить полноценное оформление. В итоге часть реального товара, попадающего на рынок, просто выпадает из статистики.

Причём, как ни парадоксально, точных данных об этих потоках у Казахстана нет. МЦПС «Хоргос» остался практически вне реального фискального контроля. Например, фаундер стартапа Parkour Амирхан Омаров недавно рассказал на заседании правительства, что до внедрения цифровых решений официальные доходы от парковки на территории МЦПС составляли около 200 тысяч тенге в месяц, а после автоматизации сборов эта сумма оказалась в 100 раз больше и превысила 20 миллионов тенге в месяц.

То есть, раньше, до стороннего вмешательства, в отчётности «Хоргоса» показывали не более 1% реальных поступлений финансов. А ведь это только один частный пример масштаба скрытой экономики на границе с Китаем!

Проблемы на «Хоргосе» связаны не только с попытками сокрыть доходы. Накануне стало известно, что три дочерние компании МЦПС, находящиеся в коммунальной собственности акимата Жетысуской области, – «Хоргос-Сервис», «Хоргос-Энерго» и «Қорғас-Коммерц», – были уличены в антиконкурентном сговоре. Как рассказало издание Ratel, антимонопольное агентство признало их действия нарушающими законодательство. Попытки обжаловать это решение в суде завершились проигрышем компаний.

Таким образом, речь идёт не просто о слабом управлении пунктов пропуска, а о прямом нарушении законов со стороны тех, кто представляет Казахстан на границе с Китаем.

В общем-то, коррупция на «Хоргосе» тоже, как и занижение стоимости товаров, давно не является ни для кого секретом. В 2022 году президент Токаев открыто назвал происходящее на границе с Китаем «хаосом» и публично признал, что таможенные органы часто не проводят реального досмотра, позволяя неуплаченные грузы проходить беспрепятственно. Более того, ещё раньше, в 2018 году, Казахстанское подразделение международной организации «Трансперенси Интернейшнл» указало на наличие коррупционных признаков на таможнях при товарообороте как минимум с десятью странами-партнёрами, не являющимися участниками ЕАЭС.

– Расхождение данных более 50% свидетельствует о наличии в таможенных органах Казахстана следующих признаков коррупции: вымогательство и дача взяток с целью избежать налогов и тарифов через занижение экспорта и чрезмерное выставление счетов на импортную продукцию, а также поставки контрафактных товаров. Разница идёт на миллиарды долларов США, что является существенной проблемой для бюджета страны, – отмечали тогда аналитики.

О масштабах непрекращающегося использования «Хоргоса» для коррупционных схем говорится в расследовании, опубликованном в прошлом году изданием Respublika.kz.media. В нём со ссылкой на анонимные источники утверждалось, что через МЦПС могла проходить неофициальная схема транзита китайских товаров в Россию в обход стандартных процедур таможенного оформления.

Авторы публикации сообщали, что для маскировки потоков использовалась сеть из более чем 60 юридических лиц, формально не связанных между собой, но действующих по единой координации. Ключевая фигура, упоминаемая в этом контексте, – предприниматель Гаджи Гаджиев. Публикация «Республики» не содержала прямых обвинений из-за невозможности убедиться в достоверности информации, но указывала на необходимость официальной проверки этих утверждений госорганами. Тем не менее, несмотря на значимость обозначенных в публикации данных, спустя год о проверках до сих пор ничего неизвестно.

Накануне уже другое издание, «Бастион», опубликовало материал, в котором та же фигура Гаджиева упоминается в более широкой схеме, – охватывающей не только «Хоргос», но и маршруты через Иран. Согласно источникам «Бастиона», Гаджиев якобы обладал неформальной поддержкой со стороны представителей КНБ Казахстана и мог быть связан с логистикой товаров двойного назначения, в том числе с поставками в интересах российских структур. В материале утверждалось, что предприниматель демонстрировал партнёрам конфиденциальные документы и ссылался на личные связи в силовых ведомствах.

Как и в случае с материалом «Республики», все описанные версии остаются на уровне анонимных сообщений и не подтверждены документально. Однако наличие сразу нескольких независимых публикаций, появившихся с интервалом менее года и оперирующих сходными деталями, как минимум должно вызывать у властей вопросы.

Но почему-то государственные органы по-прежнему не обращают должного внимания на масштаб проблемы. Никто не берёт на себя ответственность объяснить, почему при огромном объёме импорта поступления от внешней торговли столь незначительны. Более того, в законодательстве даже не определено, кто именно отвечает за сопоставление внешнеторговых данных. Налоговая, таможня, бюро нацстатистики и внешнеторговое ведомство продолжают действовать изолированно друг от друга, а не как единый механизм.

Тем временем, бюджет Казахстана реально недополучает из-за этой проблемы деньги. По озвученным в 2022 году данным КГД, только из-за недостоверного декларирования страна ежегодно теряет не менее 150 млрд тенге. И это – без учёта косвенного ущерба: снижения собираемости налогов, искажений статистики, падения доверия со стороны инвесторов.

По информации из представленного недавно в мажилисе отчёта об исполнении республиканского бюджета за 2024 год, наибольшее отклонение от плана по сбору налогов приходится на НДС: в прошлом году бюджет недополучил 642 млрд тенге. Среди официальных причин Минфин назвал сокращение импорта из третьих стран и увеличение возвратов НДС бизнесу. Но вызывает вопрос – а было ли это сокращение реальным, или же это прямое следствие слабого контроля за импортом?

На этом фоне особенно странно выглядит резкое ужесточение налогового контроля внутри страны. От малых предпринимателей требуют идеальной отчётности вплоть до единички после запятой, в то время как крупные партии товара из Китая проходят практически без реального контроля.

До тех пор, пока разрыв между заявленным экспортом и фактическим импортом измеряется миллиардами долларов и ни один орган не несёт ответственности за анализ и устранение этой проблемы, государство так и будет продолжать терять деньги. Ведь контроль внутри страны не заменяет контроль на границе. И никакие налоговые реформы не компенсируют системную безответственность там, где теряются самые большие суммы.

К слову, в 2023 году министерство торговли публично заявляло о планах построить аналог «Хоргоса» на границе с Узбекистаном – Международный центр промышленной кооперации «Центральная Азия». Тогда звучали уверенные заявления, что его работа будет прозрачной и начнётся уже в 2025 году. В реальности же проект застрял на этапе подготовки: лишь в марте 2025 года сенат Казахстана ратифицировал соглашение с Узбекистаном о его создании. Теперь технический запуск нового МЦПС отложен до конца 2026 года, а официальное открытие – до 2027-го.

По последним озвученным данным на реализацию нового центра потребуется как минимум 27 млрд тенге. То есть, вместо обещанного быстрого результата мы уже видим новые растущие запросы на бюджетное финансирование и продление сроков без решения проблем самого «Хоргоса», которое могло бы обеспечить те самые необходимые для развития страны средства. Остаётся открытым вопрос: а кто даст гарантии, что с качеством нового проекта не случится то же самое, что происходит со старым, и это не приведёт лишь к новым убыткам?

Exclusive.kz подал запросы Комитету государственных доходов и Министерству торговли и интеграции, чтобы выяснить актуальную официальную позицию госорганов о существующей проблеме и мерах по её разрешению. Надеемся на обстоятельные ответы.

• 30
• 20