Тони Блэра назвали «врагом народа»

7 апреля, 2017

615

Бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр недавно призвал избирателей ещё раз подумать на тему выхода страны из Евросоюза. На фоне предстоящего в марте официального запуска процесса выхода из ЕС его призыв напомнил о сказке «Новый наряд короля». Блэр сейчас непопулярная фигура, но его голос, как и голос ребёнка в сказке Андерсена, прозвучал достаточно громко, чтобы заглушить клику льстецов, уверяющих премьер-министра Терезу Мэй, будто её голая, рискованная игра с будущим Британии, одета в демократические наряды.

Важность речи Блэра можно понять по той истерической, чрезмерной реакции на его предложение возобновить дебаты о Брексите, причём даже со стороны якобы объективных СМИ. По мнению Би-Би-Си, «кто-то может увидеть здесь призыв к оружию – восстание Тони Блэра против Брексита».

Тирания большинства после референдума в Британии стала столь сильна, что призыв сторонника членства в ЕС к разумным дебатам с убедительными аргументами считается теперь восстанием. Любого, кто оспаривает политику правительства по поводу Брексита, спокойно называют «врагом Народа», «чьё предательство способно спровоцировать “кровь на улицах”».

Чем объяснить эту внезапную паранойю? Политическая оппозиция является необходимым условием работоспособной демократии. Никого бы не шокировало, если бы евроскептики продолжали ругать Европу, проиграв на референдуме. Ведь и шотландские националисты продолжают вести кампанию за независимость, несмотря на своё поражение (с разницей в 10 процентных пунктов) на референдуме 2014 года. И никто всерьёз не ожидает, что американские оппоненты президента Дональда Трампа вдруг прекратят протесты и присоединяться к числу его сторонников.

В ситуации с Брекситом главное отличие в том, что июньский референдум незаметно ослабил британскую демократию, причём сразу с двух сторон. Во-первых, голосование за выход вдохновлялось в основном недовольством, которое никак не было связано с Европой. Во-вторых, правительство использовало эту путаницу в проблемах, чтобы претендовать на мандат с правом делать всё, что ему захочется.

За шесть месяцев до референдума Евросоюз даже не упоминался потенциальными избирателями в числе десяти самых главных проблем Британии. В топе, действительно, была проблема иммиграции, но, и об этом упомянул в своей речи Блэр, анти-иммиграционные настроения в основном были направлены против иммигрантов, принадлежащих к другим культурам, что мало или вообще никак не связано с ЕС. В результате, стратегия агитационной кампании за выход из ЕС заключалась в том, чтобы открыть ящик Пандоры и дать волю недовольству региональными дисбалансами, экономическим неравенством, социальными ценностями и культурными переменами. Кампания сторонников Евросоюза оказалась совершенно неспособна отреагировать на это, поскольку была сконцентрирована на конкретном вопросе, напечатанном в избирательных бюллетенях, и на подсчёте издержек и выгод членства в ЕС.

Тот факт, что этот референдум превратился в некое аморфное, но масштабное протестное голосование, объясняет его второй политически разрушительный эффект. Так как кампания за выход из ЕС успешно объединила массу разнообразных причин для недовольства, Мэй воспринимает теперь результаты этого референдума как неограниченный мандат. Вместо объяснения пользы спорных решений консерваторов, таких как снижение корпоративных налогов, дерегулирование, непопулярные инфраструктурные проекты, реформа системы социальной защиты, Мэй изображает эти меры, как необходимое условие «успешного Брексита». А от любого, кто с этим не согласен, теперь отмахиваются как от «нытика» из элит, который презирает рядовых избирателей.

Что ещё хуже, очевидные риски Брексита привели к возникновению синдрома жертва. «Успешный Брексит» превратился в вопрос национального выживания, и даже самые мягкие предложения по ограничению свободы действий правительства на переговорах с ЕС (например, голосование парламента по вопросу о гарантиях прав гражданам ЕС, которые уже живут в Британии) объявляются актом саботажа.

Любая критика становится предательством, как в военное время. Именно поэтому главная оппозиционная партия – лейбористы – проявила коллаборационизм и помогла разгромить все парламентские попытки смягчить запланированный Мэй жёсткий Брексит, причём даже по таким сравнительно не острым вопросам, как безвизовые поездки, тестирование лекарств, финансирование науки. Более амбициозные требования небольших британских оппозиционных партий провести второй референдум для утверждения окончательного соглашения о выходе также не получили поддержки, причём даже со стороны истинных проевропейцев: они напуганы атмосферой охоты на ведьм против нераскаявшихся сторонников ЕС.

Сэр Айван Роджерс, который в январе был вынужден уйти в отставку с поста постоянного представителя Великобритании в ЕС, потому что оспорил правильность подходов Мэй к переговорам, на этой неделе предсказал «брутальный, жёсткий и сложный» развод Британии с Европой. Однако такой сценарий не является неизбежностью. Сейчас появилась возможность более конструктивного сценария в соответствии с предложениями Блэра. Вместо тщетных попыток повлиять на жёсткую позицию Мэй на переговорах, новым приоритетом должно стать возобновление рациональной дискуссии об отношениях Великобритании с Европой. Общество надо убедить в том, что такие дебаты демократически легитимны.

Это означает, что надо оспорить идею, будто результаты референдума в любом случае перевешивают значение всех других механизмов демократической политики. Избирателей надо убедить в том, что мандат референдума касается конкретного вопроса, заданного в конкретных условиях и в конкретное время. Если условия изменились, или если вопросу, заданному на референдуме, придаётся иное значение, тогда избиратели должны иметь право изменить своё мнение.

Процесс восстановления подлинного понимания демократии может начаться уже в течение ближайших недель. Его катализатором станут поправки к закону о Брексите, которые сейчас рассматривает парламент. Цель в том, чтобы не допустить установления каких-либо новых отношений между Британией и ЕС до тех пор, пока они не одобрены парламентом. Это даст стране шанс сохранить членство в ЕС. Данная поправка по умолчанию оставит в силе нынешний статус-кво, если правительство не сможет убедить парламент одобрить новые договорённости с ЕС, переговоры о которых будут вестись в ближайшие два года. Это избавит парламент от «выбора Хобсона», который ей предлагает сейчас правительство: либо соглашайтесь на любой договор, который мы вам дадим, либо мы выходим из ЕС вообще без какого-либо договора о новых отношениях.

Предоставление парламенту права решать, какими должны быть новые отношения с Европой, а не передача этого вопроса целиком на откуп Мэй, поможет восстановить принцип парламентского суверенитета. И что ещё важней, это позволит легитимизировать возобновление политических дебатов в Британии по поводу истинных издержек и выгод членства в ЕС, что, возможно, приведёт к проведению второго референдума по вопросу о правительственных планах Брексита.

Именно в этом причина того, что Мэй столь ожесточённо выступает против предоставления парламенту хоть сколько-нибудь значимого влияния на исход переговоров о Брексите. Можно предложить, что она будет блокировать любые попытки включить такие требования в поправки к закону о Брексите в марте. Но это может быть и не важно: если подлинные дебаты о Брексите возобновятся, демократия не позволит ей их закрыть.

Анатоль Калетски – главный экономист и сопредседатель Gavekal Dragonomics, автор книги «Капитализм 4.0: Рождение новой экономики».