Январские события были репетицией войны в Украине

Ни Путин, ни Зеленский не готовы к переговорам. У Украины только одно желание – выбросить агрессоров из страны. А Путин надеется поставить мир на колени, спровоцировав энергетический и продовольственный кризис. В войне между Украиной и Россией – очередной критический момент. Но начиналась эта история в январе – в Казахстане. Почему? Об этом exclusive.kz поговорил с Михаилом Самусь, руководителем исследовательского центра New Geopolitics Research Network и Юрием Пойта, руководителем азиатско-тихоокеанского региона New Geopolitics Research Network

Карлыгаш Еженова: Война идет четвертый месяц. Как вы можете в целом охарактеризовать ситуацию?

Михаил Самусь: Ситуация напряженная, возможно, в очередной раз решающая. Это настоящая масштабная война, когда летают ракеты и захватываются целые области, убивают людей, происходят военные преступления, мародерства и т.д. Все это очень тяжело представить, но если мы говорим о военной обстановке, то сейчас действительно очень критический момент. С апреля идет большая битва за Донбасс. После провала замысла России захватить с севера Харьков и юг с Запорожья, они перегруппировали свои усилия. Но и этот план провалился. Теперь реализуется небольшая операция в районе Северодонецка, Лисичанска и формирование условий для оперативного окружения украинских войск. Сейчас мы наблюдаем критический момент, когда российские войска бросили до 40-45 тыс. войск на этот маленький пятачок, пытаясь создать новые условия для развития оперативного и стратегического успеха. Украинская армия обороняется. Российская армия за три месяца войны движется очень медленно: несколько километров за эти 100 с лишним дней. В Северодонецке идут бои. Несколько дней назад российская сторона объявила, что он полностью под их контролем, но уже через день украинская армия восстановила контроль над половиной города. Сейчас там продолжаются уличные бои, очень жестокие. Северодонецк для Украины имеет символическое значение как областной центр Луганской области после 2014 года. Для России это тоже имеет политическое значение, поскольку, если она возьмет Северодонецк и Лисичанск, то она может объявить об освобождении так называемой ЛНР. И тогда можно будет изобразить какую-то победу.

Карлыгаш Еженова: У меня такое впечатление, что обе стороны выдыхаются. Действительно ли это так?

Михаил Самусь: Это иллюзия. Никто не выдыхается. У России, несмотря на огромные потери, еще много ресурсов: и технических, и материальных, и человеческих. Несмотря на эмбарго, она получает от газа и нефти только из Европы около миллиарда евро в день. Украина тоже не выдыхается. У нас начинается концентрация западных вооружений, переход на стандарты НАТО, на новое вооружение, которое абсолютно другое по своим боевым возможностям. Поэтому, на самом деле, это только начало.

Карлыгаш Еженова: А как в этом контексте выглядит международная реакция? От кого вы ощущаете наиболее эффективную поддержку? И чувствуете ли вы какое-то проседание от какой-либо из сторон?

Юрий Пойта: За эти более чем 100 дней можно сделать базовые выводы. Во-первых, Украина выстояла несмотря на превосходящие силы России. Несмотря на тысячи ракетных ударов по украинской инфраструктуре, по военным объектам, по городам система управления сохранила свою эффективность. На дипломатическом уровне довольно серьезная поддержка Украине оказывается по трем направлениям: политическому, гуманитарному, военно-техническому и финансовому. Возможности России, конечно, велики, но на данный момент стороны приблизительно достигли баланса. Широкомасштабное наступление с очень быстрыми продвижениями не происходит. Наступательные возможности России пока что остановлены. Но и Украина пока не может вести наступательные боевые действия из-за недостатка ресурсов и техники.

Что касается международной поддержки, то ее нужно дифференцировать. Если говорить о международных организациях, то в большинстве случаев она достаточно весома. Это касается и Европейского союза, и НАТО, и даже ООН, несмотря на то, что у России есть право вето. Довольно серьезно обсуждается и план Маршала по Украине, и другие инициативы, как, например, ленд-лиз, который предусматривает 40 млрд. долларов военно-технической помощи. Это говорит о том, что консенсус в большинстве стран найден и он позитивен для Украины. Что касается конкретных стран, то наиболее активны, конечно США, чья поддержка очень важна, поскольку по прогнозам Всемирного банка Украина может потерять больше 30% своего ВВП к концу этого года. Если говорить о военно-технической поддержке, то в лидерах, конечно же, кроме США, Великобритания, Дания, Балтийские страны, все-таки подключается Франция, Испания и понемногу меняется отношение и в Германии. Есть ряд стран, с которыми намного сложнее, например, Венгрия, которая блокировала принятие 6-ого пакета санкции в ЕС. Китай остается нейтральным. Он не помогает России, но и не мешает ей. Индия старается получить свои экономические выгоды в виде дешевой российской нефти. Кроме того, как мы знаем, она очень сильно зависит от российских военно-технических поставок, но сегодня там очень активно обсуждается вопрос о необходимости диверсификации и отказа от новых образцов российского вооружения.

Карлыгаш Еженова: Как будет развиваться ситуация в среднесрочной и долгосрочной перспективе, на ваш взгляд?

Михаил Самусь: Очень многое будет зависеть от того, какое решение примут 47 стран в Брюсселе. Важно понимать, что этот формат специально создан для того, чтобы координировать усилия наших союзников. Например, какие именно виды вооружения, продовольствия и логистики нам нужны. Если говорить о прогнозах, то сейчас очень критический момент войны. Если России не удастся проломить оборону украинских войск, это будет означать, что Россия потеряет инициативу и ее перехватит украинская армия. Украина сейчас начинает проводить контрнаступательные действия на юге. Конечно, критически важным сейчас является поступления в состав украинской армии дальнобойной, высокоточной реактивной артиллерии. Я думаю, ближайшие 2-3 недели будут очень важны с точки зрения кто кого остановит на Донбассе и насколько Россия сможет развить свое наступление.

Юрий Пойта: В украинском экспертном поле довольно разные оценки. Я склонен больше доверять официальной позиции министерства обороны, поскольку они наиболее соответствуют действительности. По его прогнозам, серьезный перелом ситуации в пользу Украины может произойти приблизительно в середине или конце лета после получения Украиной достаточного количества вооружения военной техники, которая даст украинской армии значительное преимущество. Поэтому, я думаю, что боевые действия будут продолжаться и будут еще более интенсивными.

Карлыгаш Еженова: Все чаще появляется версия о том, что Путин ищет возможность выйти из конфликта, но при этом сохранить лицо. Видите ли, вы такие признаки? Есть ли аналогичное желание у Зеленского?

Михаил Самусь: Украине лицо сохранять не нужно, у нее с лицом все в порядке. У нас есть только одно желание – выбросить этих ублюдков из нашей страны. И Зеленский считает точно так же. Стратегически Россия проиграла 24 февраля, когда приняла это решение, базируясь на абсолютно бредовых данных разведки. Поэтому теперь они пытаются уничтожить как можно больше украинских солдат, нанести максимальный ущерб украинской экономике. Путин хотел бы принудить Зеленского не сохранить лицо, а поставить на колени Европу, чтобы она заставила, в свою очередь, встать на колени Зеленского. Я думаю, что Путин считает реалистичным сценарий, при котором он спровоцирует продовольственный и энергетический кризис мирового масштаба, добиться эффекта домино, который приведет к социальной напряженности не только в Европе, но и в Африке. По его замыслу, голодные бунты вызовут новый глобальный поток мигрантов в Европу и он заставит весь мир признать, что Путин имеет право все это делать. Его не интересуют ни потери человеческие, ни потери экономические. Пока Россию спасают высокие цены на нефть, но так не будет вечно. Эффект будет только в следующем году, но до этого Путин попытается уничтожить экономически Европу раньше, чем Европа экономически уничтожит Россию. И вот этот период до весны следующего года будет очень тяжелым в глобальном масштабе.

Путин, конечно, хотел бы услышать от Зеленского: «да, мы были не правы, ты у нас главный император и можешь называть нас русскими малороссами, мы готовы пройти денацификацию, раздробиться на несколько частей и те, кто не захочет забыть украинский языке, будет уничтожен и т.д.» Но это мечты. Реальность движется в противоположную сторону. К сожалению, это все приведет к тому, что современной России мы больше не увидим.

Более того, вы знаете, почему на Западе все чаще раздаются призывы уговорить Украину? Потому что мировая олигархия выросла на российской энергетике, на дешевом русском газе. За полвека они сформировали определенную политическую систему, но через несколько месяцев война в Украине ее разрушит и они будут всячески этому противостоять. А во-вторых, война в Украине ускорила развитие новой энергетики. Это и альтернативные поставки газа и нефти, и новая энергетика, и АЭС. Теперь другие олигархи начнут формировать экономику Европы. Нынешним это сильно не нравится и они, конечно же, хотели бы уговорить Украину отдать часть территории и вернуть прежний статус-кво. Путин нанес катастрофический удар по существующей экономической системе и пока есть две варианта. Первый – или заставить Россию сдаться, но это очень тяжело. Проще заставить сдаться Украину. Здесь возможности есть. Поэтому на европейских политиков идет колоссальное давление – заставить Зеленского сдаться, потому что так будет дешевле, чем продолжать эту войну. Путин это понимает, конечно. Но я надеюсь, что у европейской олигархии не получится задуманное и мы победим режим Путина.

Карлыгаш Еженова: Недавно генерал Картополов сделал важную оговорку: «миротворцы» ОДКБ планируются на постконфликтном (стабилизационном) этапе». Во-первых, подразумевается все же завершение конфликта. А во-вторых, как вы оцениваете перспективы подключения ОДКБ?

Михаил Самусь: Отвечу коротко: любой солдат ОДКБ, который появится на территории Украины, будет расценен как агрессор и будет уничтожен.

Юрий Пойта: Судя по заявлению этого генерала, мы видим, что российская разведка потерпела колоссальный крах в оценке ситуации в Украине. Если исходить из этого, то такой же бред может находиться, конечно же, и в головах российских военных командиров. Это заявление – скорее тип политического давления. Что касается непосредственно возможного участия ОДКБ, то мы видим, что все попытки России втянуть других членов ОДКБ провалились, кроме, конечно, Беларуси. Если проанализировать результаты недавнего саммита ОДКБ, то он закончился расплывчатыми заявлениями. Об Украине говорили только Путин и Лукашенко, остальные страны концентрировались на своих внутренних или региональных проблемах. Поэтому на данный момент участие стран ОДКБ является маловероятным. Но если же говорить о миротворческой деятельности, то есть некоторые индикаторы, которые показывают, что Россия не исключает этот инструмент. Это, во-первых, усовершенствование нормативно правовой базы ОДКБ, в частности, принятое в сентябре прошлого года Соглашение о миротворческой деятельности в рамках ОДКБ, которое предусматривает статус координирующего государства и там указано, что миротворческая деятельность проводиться вне границ стран под эгидой ООН и т.д. Поэтому инструменты готовятся, но их использование маловероятно.

Карлыгаш Еженова: Недавно мы опубликовали мнение о том, что Казахстан в январе должен был быть первой страной военного вторжения под флагом защиты русского народа. Многие эксперты назвали эту версию бредом. Есть ли у вас какие-либо прямые или косвенные данные в пользу этой версии?

Юрий Пойта: Это очень противоречивая версия. Во-первых, нет девяти воздушно-десантных дивизий. Есть четыре дивизии: десантно-штурмовые, воздушно-десантные и четыре бригады. Во-вторых, для того чтобы проводить такую операцию, необходимо было заранее перебросить эти военные части ближе к границе Казахстана и, соответственно, готовить для этого военную инфраструктуру. Мы видим даже по украинскому кейсу, что этих воздушно-десантных частей недостаточно для ведения серьезных операций. В последние годы Россия перебрасывала свои воинские части как раз возле границ Украины. Другое дело, что к решению вопроса с Казахстаном, с моей точки зрения, можно было приступать уже после решения вопроса с Украиной, и не обязательно с помощью военной техники и армии. Если бы Россия, по замыслу, очень быстро оккупировала бы территорию Украины и поставила бы свое марионеточное правительство, то все остальные страны бескровно и без какого-либо сопротивления согласились бы на российские условия во внутренней и во внешней политике. Поэтому, я думаю, операция ОДКБ в январе имела другие цели и ее результаты мы можем видеть в том числе и по политической ситуации в Казахстане.

Михаил Самусь: Я могу сказать крамольную мысль – на самом деле, операция была проведена. Просто для того, чтобы сформировать необходимые условия для реализации своей политики России было достаточно того, что произошло в январе. И не надо было проводить то, что Россия начала в Украине. Много было различных версий, включая о том, что провокации, которые начались в Алматы, были организованы в том числе российскими спецслужбами. Я не исключаю такой вариант. Слишком уж все хорошо было организовано с точки зрения задействования военно-транспортной авиации, которая оказалась в нужном месте и в нужном количестве и переброски воздушно-десантных войск. Просто для Казахстана хватило такой демонстрации России использовать военные силы для принуждения любых стран советского пространства к тому, чтобы они стали частью нового СССР. Кстати, возможно, именно успешность проведения этой операции в Казахстане и подтолкнула в том числе и разведку, и командование, и самого Путина к проведению украинской операции 24 февраля. Они решили, что в Украине произойдет практически так же. Исходя из той информации, которую имел Путин, они готовились к Чехословакии 1968, когда их колонны встречали девушки с цветами. И хотя в Чехословакии такого не было, но советская пропаганда рисовала именно такую картину. Я думаю, именно алматинский кейс подвигнул Путина к принятию решения 24 февраля. Его окрылил этот успех.

• 144
• 145