Миграция как следствие голода

Катастрофа в Арыс, несомненно, одно из важнейших и трагичных событий этого года – мы потеряли троих казахстанцев, пострадали сотни сограждан, нанесен ущерб на сотни миллионов тенге.

Прошел почти месяц с момента как начались взрывы первых снарядов на военных складах и мы решили узнать обстановку в Арыс. Понедельник для чиновников из Туркестанской области и других регионов, находящихся в Арыс, начался с аппаратного совещания.

Начальники управлений, ответственные за секторы, сухо рапортуют о выполнении работ.

Арыс разбит на 17 секторов – по количеству областей и городов республиканского значения, каждый восстанавливает свой сектор – от замены окон, до строительства новых домов.

«Чемпионы» по затягиванию – Западно-Казахстанская область  (свыше 700 домов подлежат ремонту, в работе только 170), города Нур-Султан и Шымкент (до сих пор не приступил к ремонту).

Шукеев проводит совещание довольно быстро – кому-то вставляет нагоняй, кого-то заслушивает молча, говорит, что все цифры перепроверит.

Военным объясняют, что восстанавливать жильё внутри воинской части – задача минобороны.

Озвучивают цифру – 30 домов – именно столько до сих пор стоит бесхозными.

Восстановлено 395 коммерческих объектов, осталось восстановить 55, 201 из них был восстановлен своими силами, за счет самих предпринимателей. Надо отметить, что магазины в городе работают, пусть и не все. Кафе битком, парикмахерские открыты.

Инженерные службы рапортуют о полном восстановлении электрификации и водоснабжения.

После совещания едем в местный детский дом, посмотреть в каком он состоянии – свеженазначенный детский омбудсмен Аружан Саин попросила коллегу из фонда «Амирам» убедиться, что детей не обделили вниманием.

За месяц, что прошел с начала трагедии, Арыс целиком превратился в Астану конца девяностых, но с небольшим южным акцентом – кругом уйма строительной техники, людей и чиновников всех мастей, на удивление открытых и даже дающих интервью.

В детском доме («Детская деревня семейного типа им. Т. Тажибаева) идет ремонт – меняют окна, двери, белят, штукатурят. Детей нет, в коридорах устойчивый запах свежей краски, во дворе, на улице лежат матрацы, видимо, ночлег строителей.

После детдома направляемся в школу, где расположился штаб для тех, чьи дома пострадали существенно и пошли под снос. Там живут люди, оставшиеся без крова. 180 семей, 410 человек.

«В первый день мы приняли всего 28 человек, на второй прибыло еще 165 и потом все остальные» — рассказывает Мухтар Сейтжапаров, руководитель штаба.

Перед крыльцом в казанах, на дровах, в сорокоградусную жару волонтеры готовят еду.

В холле сидит бабушка – ветеран труда воинской части, рядом военные. У бабушки есть родственники, но она им не нужна. Военные решают, куда определить ветерана, скорее всего в дом престарелых.

Каждый кабинет школы переделан в импровизированное жилище – расстелены ковры, матрацы. В нескольких кабинетах играют дети. Где-то спят старики.

«Где наши продукты?» — возмущается женщина в инвалидной коляске перед выходом.

«Вас здесь не кормят?» — спрашиваю в ответ.

«Кормят. Но всем дают продукты, значит и нам должны».

Едем дальше по городу. Жители на контакт идут неохотно, многие заняты восстановлением домов, помогают строителям. Кто-то просто уклоняется от разговора.

Возле одного из частных домов небольшой скандал – житель остановил ремонт дома и требует сноса. Инженер  в каске объясняет, что не может дать заключение на снос, потому как не видит причин. Хозяин дома не сдается. Видимо этот спор надолго.

Город восстанавливается и начинает «приходить в себя».

• 80
• 77