Операция по спасению альпинистов

«Мне хочется, чтобы казахские парни и девушки не думали, что без связей ничего не добьешься. Когда знаешь, что не на кого надеяться, можно сделать то, что другим и не снилось»,

— говорит инженер-нефтяник Галия Садыкова, в 20 лет подписавшая свой первый контракт с крупной международной компанией.

 «Хуже» всех

—  Когда пошла учиться в КБТУ на нефтяника, и родители, и друзья сказали, что в Казахстане девушкам-инженерам мало что светит, — рассказывает Галия. — Для многих моих сокурсников (а они в основном с запада республики) уже были заготовлены тепленькие места. Им надо было получить только диплом. А я вроде бы в своем городе, но на курсе чувствовала себя чужой, случайно попавшей, потому что в родне у меня нет нефтяников.

На факультете нефти и газа с английским языком обучения не давали грантов вообще. У некоторых студентов были контракты с компаниями, они им и оплачивали учебу. Мне его никто не предложил. Я думаю, что это хорошо: контракт ведь надо отрабатывать. Начиная со второго курса, у меня появилась другая возможность оплачивать учебу. Разные компании отбирают с курса первые 10-15 топ-студентов и оплачивают им от 50 до 90% обучения. Такая спонсорская помощь очень сильно облегчила жизнь моим родителям — обычным служащим: папа преподавал в университете, а мама – работала в страховой компании.

У меня с самого детства критически низкая самооценка, но при этом невероятно высокие амбиции. Хочу многого, но мне всегда кажется, что не очень хорошо готова к этому. Эта мысль тащилась за мной все четыре года, что училась в университете. Мне казалось, что все уже все знают, и только я одна плетусь где-то там, в хвосте. Поэтому мне тяжелее всех будет найти работу. Чтобы выбиться в люди и не подвести родителей, надо было активно двигаться и что-то делать самой. Поэтому никогда не боялась лишний раз с кем-то контактировать, пройти практику там, где все брезгливо отваривались: «Ой, фу!». Я знала, что других вариантов у меня не будет. Не знаю, как складывается жизнь у всех однокурсников, но мне известно, что многие пошли не по нефтянке. А мне она как-то и по душе пришлась, и получилось работать в ней. Ну а море — это просто большой бонус! Я о такой работе даже не мечтала.

— А откуда у вас шла неуверенность – все, кроме меня, все умеют.

— Я младше всех своих однокашников на два года. Так получилось, что мама меня всему обучила перед школой, — писать, считать, читать, умножать, и меня взяли сразу во второй класс. Но между 6 и 8-летними детьми – огромная пропасть. Для одноклассников я была слишком маленькой. Они называли меня щеглухой, и никакие пятерки не помогали сблизиться с ними, я всегда где-то чуть-чуть в стороне от класса.

Помню, как в 3 классе я, придя однажды со школы, заплакала, встав под душ. В ванную забежала мама: «Что случилось?!». — «Со мной никто не хочет дружить!». Нет, друзья у меня были, но подсознательно я ощущала себя другой.

Родители на следующий день пришли в школу и перед всем классом рассказывали, какая я хорошая, дружелюбная и умная девочка. «Она с 4 лет даже умею завязывать шнурки! – похвасталась мама. — «Дружите с Галией!».

Сегодня это кажется смешным, но тогда мне было действительно сложно!

Провальное интервью

— А как вы попали в свою первую зарубежную компанию?

— Контракт на работу я подписала еще до защиты диплома. То, что отдельные компании в каждой стране  берут на заметку несколько вузов, откуда можно брать студентов и самим их обучить (в Казахстане это КБТУ, технический университет имени Сатпаева и Назарбаев университет), стало для меня большой удачей. 

Когда отправила резюме в свою первую компанию, рекрутер предупредил, что интервью будет по скайпу, но не сказал – когда и на какую тему оно будет. Мне было только известно, что требуется человек на позицию сейсмического инженера.

Перед окончанием учебы мы с семьей поехали отдыхать в Арабские Эмираты. И именно в это время пришло письмо: «У вас завтра интервью». А ведь в Эмиратах все заблокировано, скайпом пользоваться нельзя! Написала, что у меня ограниченные возможности доступа к интернету, и спросила: «Можно ли что-нибудь придумать?». — «Это замечательно, что вы в ОАЭ, — ответили потенциальные работодатели. — Вот адрес офиса компании в Эмиратах». Эта переписка происходила поздно вечером. Я всю ночь штудировала свои записи и искала информацию в интернете. Не завтракая, выехала из отеля,  — до другого Эмирата надо было ехать два часа. Появилась в офисе компании обгоревшая, с облупленным носом, в единственной своей самой официальной одежде — розовых штанах и белой футболке. Интервью было техническое, а именно – про электротехнику. Начали с элементарного: что такое прямой и переменный ток? Сказала что-то маловразумительное. Они переглянулись.

Когда спросили: «Почему, когда засовываешь две спицы в розетку, бьет током, а батарейка, если ее взять с двух концов, — нет, хотя она тоже дает электричество?», — я даже соврать ничего не смогла.

«Представь, ты включаешь компьютер, а монитор не горит. Что будешь делать?»  — был следующий вопрос. — «Перезагружу». – «А он все рано не работает». – «Вызову мастера». – «Телефона нет. Ты не можешь его вызвать». – «Зайду на какой-нибудь форум с другого компьютера, и прочитаю, что люди делают в таких случаях?»

— «Но другого компьютера тоже нет. А ты не хотела бы разобрать тот, что забарахлил?»
— «Нет, конечно! Я же не смогу потом его собрать».

Интервьюеры добивали: «Представь, что твой мобильный водопроницаемый, а тебе надо сделать фото в бассейне. Что будешь делать?» Сказала, что положу телефон в пластиковый пакет. – «Оk, — говорят мне, — ты уже под водой, но образовалась дырка в пакете. Твои действия? «Заткну ее пальцем». А потом я не выдержала: «Что вы от меня хотите? Я не инженер-электрик. Я ничего не умею, но научите меня и я все сделаю».

Вот эта фраза и спасла меня. Позже один из менеджеров, проводивших интервью, сказал, что из всех кандидатов я была единственной, кто попросил научить чему-то. И хотя я откровенно провалила интервью, меня однозначно решено было брать. Но это я узнаю потом, а когда уходила, на лицах интервьюеров было написано: «И зачем было тратить на нее целый час нашей жизни?!».

Мы вернулись в Казахстан, приближался день защиты дипломной работы. Я уже готовилась к худшему – работать продавщицей на остановке.

Однажды утром открываю почту, а там письмо с предложением о работе! Это было так неожиданно. Папа (я ему позвонила первому) обрадовался: «Бахытты бол, кулыным. Все будет хорошо». Практичная мама спросила —  куда, кем, сколько, какой график?» А потом сказала: «Нет». — «Что – нет?!»  — «Ты не едешь. Это опасно. Найди другую работу». Предполагаю, что это нормальная реакция любой мамы, чья 20-летняя дочка собралась уехать на другой конец планеты, чтобы работать в мужском коллективе в морях и океанах. Но я уже все для себя решила.

Рекрутер рассказал мне, как все происходило на самом деле. Из Казахстана проходили интервью много девушек. Когда выбрали меня, сыграли роль, кроме интервью, практики в разных компаниях и показанная там мною готовность к любой работе: будучи на подхвате, где-то недосыпала, где-то недоедала, где-то пропустила встречу с друзьями…  Но мой тяжелый труд, оказывается, был замечен. Вот так я в 20 лет, еще не защитив диплом, подписала контракт с крупной международной нефтяной компанией.

После окончания технической школы, куда компания сразу меня отправила, два года колесила по морям в поисках нефти, потом, когда началась трансформация в компании, меня перевели в другой сегмент – в Казахстан на буровые вышки. Но здесь, несмотря на то, что компания одна и та же, а команда – супер, я попала совсем в другие реалии. На корабле я максимум могла намокнуть от морской воды, когда работала на палубе. А в казахстанской локации и давление высокое, и сероводород, и радиация, да еще и в разы зарплата меньше… Несомненно, есть девушки, которые терпят, нет. не терпят, а могут жить в ЭТОМ. Им низкий поклон и мое уважение! Кого-то все устраивает, а кто-то не видел ничего другого, но мне после двух лет работы за границей было с чем сравнивать. И когда минусы перевесили, я решила уйти.

Попробовала поработать в Астане ведущим менеджером по закупкам в одной компании. Это была большая ответственность, я очень старалась, но офисная жизнь – ее нравы и этикет — совсем другая вселенная. Ко мне раза четыре подходил начальник, чтобы сказать, что я не умею писать письма. Надо, оказывается, сначала делать завуалированное вступление «в 50 строк» о том, какой адресат уважаемый человек. И в конце две строчки – суть письма. Эти два месяца были самыми «дикими» в моей жизни. Сейчас, когда вернулась на корабль по приглашению другой уже компании, тоже пишу много писем в разные страны — наши проекты идут по всему миру. Но здесь требования идут от от обратного: письма должны быть короткими, потому что решения надо принимать очень быстро, времени, чтобы рассыпаться в любезностях, а на другом конце – читать их, просто нет. Не думаю, что в Казахстане не знают о том, что лишние слова усложняют процесс, и тем не менее люди либо резко реагируют на короткое деловое письмо, либо успевают высказать свое нелестное мнение о тебе за то, что не так «хорошо» написал ему письмо. Я принимала критику, хотя мне очень сложно это давалось. Было ощущение, что все против меня, и во мне снова просыпалось чувство, что я хуже всех.

Луна и звезды

— А каким вы видите свое будущее? Так и будете колесить по морям в поисках нефти по всему миру?

— Наверное, нет. Когда каждый раз новые локации и новые люди, — работа в радость. Это очень круто, интересно и перспективно, но я хочу попробовать себя в других сферах. Например, как консалтинговый консультант или бизнес-аналитик. Есть еще желание попробовать себя как IT-инженер, и я это уже понемногу делаю: учусь знать, какой кабель лучше подключить, чтобы техника быстрее работала, и уметь программировать. Ведь почему в том моем первом интервью много спрашивали про электротехнику? Потому что на судне очень много серверов и компьютеров. Они могут выйти из строя, но возможности вызвать мастера нет, и представителям работодателя важно было знать, что ты, полагаясь только на себя, будешь до последнего биться с проблемой.

— Не жизнь, а романтика.

— Романтика – романтикой, но в Норвегии, где я сейчас работаю, в июле может пойти снег и град. Я хожу по палубе в термобелье братишки-футболиста (догадалась прихватить из дому в последнюю минуту). Или такой момент: когда волны поднимаются на высоту 7-8 метров, плохо даже бывалым морякам. У всех болит голова, тошнит, работа полностью прекращается, это опасно.

Но я люблю свою работу. То, как я попала сюда, похоже на то, как если бы мечтала о звездах вокруг луны (куда уж до нее самой!), но неожиданно для себя попала на нее. В университете мы проходили как наземную разработку месторождений, так и морскую. Но я тогда и представить не могла, что такое возможно – путешествовать по морям в абсолютной безопасности с интернациональной командой. Ну, если честно, я тихо мечтала об этом, но сказать вслух не осмеливалась. Я просто продолжала стараться.  И вот я тут!

— Вам всего или уже 23?

 — Мне уже 23 года. Многие мои ровесницы имеют свои семьи. Возможно, мой образ жизни пугает парней. При знакомстве в общественных местах представляюсь ландшафтным дизайнером. «А ну да, это, конечно, круто», — улыбаются парни. Ха-ха, хи-хи — и больше вопросов не задают. Но потом добавляют меня в друзья в соцсетях, видят мои фото, где я путешествую по миру или расхаживаю по палубе в каске и спецодежде. И новые вопросы: «Что?! Ты работаешь на стройке? Или ты спасатель?». Когда узнают, что я морячка, — шок, удивление, а потом мини-интервью – как туда попала, много ли на корабле девушек, сколько зарабатываю, что ем, какая у меня каюта. Ну а дальше то ли пугаются, то ли их не устраивает, что девушка каждые шесть недель находится на другом конце планеты и не отвечает сию же минуту на телефонные звонки.

Пока меня это не сильно огорчает. Нет, я очень хочу замуж, хочу детей, но еще, наверное, не готова к этому. Надо сначала попробовать сделать саму себя. Коллега из Мозамбика, когда узнал, что планирую выйти замуж года через два, заявил, что запрещает мне думать об этом лет до 30. «Ты такая молодая, зачем тебе это?». Ему самому 35 и он только-только собирается создавать семью. Другие коллеги, когда узнают, что почти все мои одногруппницы уже повыходили замуж, сильно удивляются. Для большинства из них раннее замужество — полная дикость. Они уверены, что поскольку у нас мусульманская страна, то сделано это под нажимом родителей. Становление человека как самостоятельной личности они ставят превыше всего.

— А свое будущее вы связываете с Казахстаном?

— Я пока не готова дать твердый ответ на это. У меня никогда не было мечты уехать в Америку или остаться в Норвегии, но я хочу попробовать пожить в разных странах. Очень много мест, где я побывала, вызывают во мне положительные эмоции. И США, и Дания, и Англия, и Мексика – прекрасны, но Казахстан всегда будет в топе. Я родилась здесь, у меня друзья, какая-то социальная сетка, я знаю, что мои родные всегда меня поддержат. Потом, уровень жизни у нас очень хороший. Наши налоги по сравнению с теми, которые платят норвежцы и американцы, очень низкие. У нас вообще относительно дешевая жизнь.

—  Вы пытались работать на западе республики, но что там, кроме условии, опасных для здоровья, не устраивало вас?

— Заниженная самооценка сотрудников. Меня удивляет то, как здесь решаются  вопросы, связанные с работой. В департаменте, где я работала до этого, совсем по-другому относились к некоторым аспектам рабочей жизни. Если это не касалось совсем экстренных случаев, человека ни в коем случае не отзовут из дому во время отдыхающей вахты. А если это и случается, то присылают огромное письмо с извинениями, но сотрудник всегда имеет право сказать  — нет. А в Казахстане ты обязан ехать почти в обязательном порядке. Когда моя знакомая, ссылаясь на усталость, не вышла на внеплановую вахту, начальство восприняло это как личную обиду. Сказали, что о ней сложилось негативное мнение, и они будут иметь это в виду.  

Отсутствие какого-то стандарта в одной и той же компании – это само по себе ненормально, а тут еще условия. Я не могу сказать, что они плохие, но могли быть лучше. Экономия — вещь абстрактная, но когда делают это на мелочах (например, на спецодежде) – это убивает желание работать. Порой задумываешься: неужели не хватает денег? Но ведь в зарубежных филиалах этого нет. Люди пытаются поначалу возмущаться, но в итоге, чтобы удовлетворить свое начальство, делают вид, что все нормально. Но когда они начинают думать, что все недовольства разрешить невозможно, то в некоторых случаях это может закончиться очень плачевно. История на западе страны, которая началась с опубликованной в сети фотографии иностранца с девушкой-казашкой, была ведь не минутным делом. Это накопившееся, недосмотренное, неуслышанное.

— А какой совет вы дали бы тем, кто заканчивает школу или университет?

— Вообще,  у меня активная переписка в соцсетях с выпускниками разных университетов Казахстана. Парень один недавно написал, что хочет пойти работать в очень большую операторскую компанию в Казахстане, но, к сожалению, у него нет магистратуры в иностранном вузе (это негласно предпочтение таких компании). Я ему посоветовала попробовать себя за границей, а он робеет: «Но у меня же нет опыта». — «Ну и что? Не бойся, делай первые шаги. Если будут сомнения, помогу, чем смогу». Я действительно хочу помочь. Отредактировать, например, резюме, рассказать, как правильно пройти интервью, скинуть свои конспекты, ответить на все вопросы.

Я дважды делала лекции в КБТУ и один раз в Назарбаевском университете.  Меня саму это воодушевляет, когда я помогаю нашим ребятам. У меня таких возможностей было мало. Спрашивала у нескольких человек, но мало кто был до конца откровенен, но теперь я через это прошла и теперь про свой маленький путь хочу рассказать другим. Мне хочется, чтобы казахские парни и девушки не думали, что без связей ничего не добьешься. Без них ты сделаешь еще больше. Когда ты знаешь, что тебе не на кого надеяться, можно добиться того, что другим и не снилось.

• 68
• 68