Токаев подписал указ, делающий его супер-президентом

Начиналось все очень хорошо. Реформы конца 90-х дали импульс экономическому росту, а тут и цены на нефть стали расти. Причем не просто расти, а после 2002 г. прямо как на дрожжах (смотрите рисунок 1).

И наша власть почувствовала себя как тот игрок, которому не везло всю ночь, а под утро пошла карта. Уже не нужно развитие рынка, не нужна конкуренция, не нужна приватизация – государство и примыкающие к нему бизнес-элиты почувствовали себя достаточно сильными и уверенными в себе, чтобы развивать экономику страны. И тут же воспроизвели старые корейские и китайские рецепты успеха: государство рулит приближенным бизнесом, создавая для него условия максимального благоприятствования, а он, в свою очередь, рулит всей экономикой.

И никто не подумал, что эти рецепты были относительно эффективны в исключительно в определенных условиях и много десятилетий назад. Это как использование паровозов Джорджа Стефенсона на современной железной дороге: грузы перевозить будет, но мало и дорого.

Произошел разворот от политики хотя бы экономической модернизации к воспроизводству невоспроизводимого – советских смыслов в условиях рынка. Получилась чудная вещь: советская риторика в чуждом ей обрамление.

Но в 2009 году обвалились мировые финансовые рынки, а за ними и цены на нефть. «Игрок, ухвативший на рассвете счастливую талию и удивлявший весь стол, неожиданно, в десять минут спустил все забежавшему мимоходом, из любопытства, молодому человеку. И уже не сидит он, бледный и торжествующий, и уже не толкутся вокруг него марафоны, выклянчивая мелочь на счастье. Домой он пойдет пешком» (Цитата, как все помнят, из «Золотого теленка»).

Казалось бы теперь, когда стало понятно, что надеяться на высокие нефтяные цены неразумно, что все-таки нужна конкуренция, что нужно сокращать влияние не просто государства, но и приближенных к нему элит, новых смыслов не появилось. Это может показаться удивительным, но продолжали использовать рецепты, которые, как показал практический опыт, в современных условиях неэффективны. Могуществом делиться никто не захотел.

Но фортуна улыбнулась второй раз – цены на нефть снова перевалили за 100 долларов за баррель. Какие тут новые смыслы, рецепты? Банкет продолжается, жизнь удалась. Но риторика стала рыночной, это надо признать. Но звучание осталось советским. Рыночная риторика в советском звучание – это как современный рэп под музыку Александрова: звучит монументально, но смысл ускользает. Все это, конечно, вызвало когнитивный диссонанс и Общество застыло в недоумении: вроде бы речь идет о модернизации, но архаика консервируется и не исчезает, даже более того, преумножается.

Еще с начала 10-х годов стали доносится новости о некой сланцевой революции, о том, что может случиться скачок в добыче нефти. Но никто к этим новостям всерьез не относился. Сланцы известны очень давно, технологии добычи нефти и газа тоже хорошо изучены – все это дорого и неэффективно. Никто не захотел брать в расчет две вещи: первая – высокие цены на нефть делают эффективной и дорогую технологию; вторая – прогресс не стоит на месте и появляются технологии, способные снизить стоимость добычи сланцевой нефти. И понятно почему – кто хочет думать о потенциальных неприятностях, когда и так все идет хорошо.

Но неприятность пришла и, как водится, неожиданно – произошел скачок добычи сланцевой нефти в США, и он обрушил нефтяные рынки. Второй раз послан знак свыше – не стройте экономическую стратегию на высоких ценах на нефть. Дело это совсем не надежное.

Риторика стала еще более рыночной. В словах зазвучала решимость развивать конкуренцию и рыночные отношения. Но, удивительное дело, никуда не делось советское звучание. Просто в мелодии Александрова стали проскальзывать мотивы городского романса. Это, надо признать, обнадеживало. Городской романс, конечно, не то, что хочется услышать в современных обстоятельствах, но, все равно, шаг вперед.

Цены на нефть, однако, снова приподнялись. Не до тех уровней, что прежде, но архаику, тем не менее, сохранять позволили. И с упорством, явно достойным лучшего применения, продолжали воспроизводиться старые, обветшалые, негодные к применению смыслы. Жизнь уже несколько раз показала их нежизнеспособность. Но у нас продолжают за них цепляться, потому что не мыслят иного устройства общественной жизни, чем уже сложившаяся, потому что она комфортна для тех, кто принимает решения.

И вот, в очередной раз, пришло потрясение откуда не ждали: коронавирус пошел гулять по планете, и Россия поссорилась с Саудитами. То и другое привело к обвалу цен на нефть и резкой девальвации тенге. Сегодняшнее ослабление тенге — это плата за воспроизводство устаревших и покрытых плесенью смыслов в экономической политике.

И как тут не вспомнить Владимира Семеновича?

Долго жить впотьмах
Привыкали мы.
Испокону мы –
В зле да шепоте,
Под иконами
В черной копоти.

Но у нас нет той возможности, которая была у лирического героя Высоцкого:

И из смрада, где косо висят образа,
Я, башку очертя гнал, забросивши кнут,
Куда кони несли да глядели глаза,
И где встретят меня, и где люди живут.

Это наша страна, и ее судьба – это наша судьба, какой бы она не сложилась.

• 105
• 99