Два иероглифа

5 марта, 2009

158

Досым Сатпаев, директор Группы Оценки рисков

Мировой финансовый и экономический кризис породил одно интересное явление, а именно конкуренцию антикризисных программ, разрабатываемых разными странами мира. Несмотря на громкие заявления о внедрении универсальных антикризисных мер и согласовании действий, многие государства пытаются выжить за счет других. Это и неудивительно, так как важно не столько пережить кризис, сколько выйти из него сильнее.
В этом плане все чаще обращают внимание на антикризисную программу Китая, которая вызывает неоднозначную реакцию. Хотя внимание к Китаю в современных экономических условиях вполне естественно, учитывая не только значительное место, которое Поднебесная занимает в системе международного разделения труда. Большое значение играет и то, что Китай стал крупнейшим держателем американских государственных облигаций на сумму $585 млрд. Таким образом, Китай обошел крупнейших иностранных кредиторов — США и Японию. При этом эксперты предсказывают, что Китай в обозримом будущем будет оставаться основным покупателем государственного долга США.
Кроме этого, замедление темпов экономического роста в Китае до 9% (падение экспорта на величину, аналогичную росту в последние годы, может замедлить экономику до 6—7%) нанесло дополнительный удар по некоторым сферам глобальной экономики, в том числе и на мировом рынке сырья. Сейчас на нефтяном рынке царит «медвежий тренд», и одной из причин является не только начало рецессии во многих странах мира, но и также рост стратегических запасов нефти в США и Китае. Пекин уже объявил, что закончил формировать свой резерв в 100 млн баррелей и больше не нуждается в дополнительном импорте, к явному огорчению экспортеров нефти. Данная мера также является частью принятой антикризисной программы, которая делает значительный акцент на стимулировании внутреннего спроса, развитии инфраструктуры и инноваций.
Таким образом Китай пытается компенсировать сокращение экспорта и сократить разницу в доходах населения, которые проявляются в слабости потребительского спроса, так как на долю потребления физических лиц приходится менее 40% ВВП страны. Для этого на поддержку китайской экономики выделено $570 млрд до 2010 года. Эти средства будут направлены на проекты в области строительства домов для семей с низким доходом, развитие инфраструктуры в сельской местности, а также на развитие электроэнергетики, водоснабжения, транспорта, экологические программы, НИОКР и восстановление ряда районов КНР, пострадавших от стихийных бедствий (провинция Сычуань).
Важным является также то, что в Китае серьезное внимание будет уделено снижению НДС — сбор этого налога сокращается на $17,6 млрд. Кстати, именно это сейчас просят сделать представители малого и среднего бизнеса в Казахстане, которые даже готовы отказаться от государственной поддержки в $1 млрд взамен на налоговые послабления, продление моратория на проверки и налоговые каникулы. Но Китай может себе позволить потерять $17,6 млрд, так как объем стимулирующего пакета составляет всего 15% китайского ВВП, в то время как золотовалютные резервы КНР превышают $1,8 трлн. По прогнозу Merrill Lynch, бюджетный дефицит Китая в 2009—2010 годах может составить менее 2,5% ВВП, что даже меньше, чем во многих странах ЕС.
Естественно, на этом фоне все чаще стали говорить о том, что именно китайский юань вскоре станет одной из мировых резервных валют, что закрепит экономическую гегемонию Китая в мире. Кстати, о своих претензиях к сложившейся западной системе финансово-экономических взаимоотношений уже заявил премьер-министр Китая Вэнь Цзябао, впервые посетивший Всемирный экономический форум в Давосе. Тем самым он дополнил аналогичную критику в адрес этой системы со стороны президента России Владимира Путина. А это явный показатель роста влияния emerging markets, тех потенциально новых центров экономического развития в разных регионах мира, которые собираются использовать кризис в качестве кнопки для перезагрузки всей мировой экономики.
Но, несмотря на критику в адрес доллара, ни рубль, ни юань пока не готовы к роли новых мировых валют. К тому же наличие в руках Китая $585 млрд в виде уже упомянутых американских государственных казначейских обязательств вряд ли подтолкнет Китай к целенаправленному обрушению доллара, тем более США еще долгое время будут оставаться одним из главных импортеров китайской продукции.
В то же самое время значительные расходы государственного бюджета, направленные на поддержание китайской экономики, также имели своей целью сохранение социальной стабильности в стране. Более того, некоторые экономисты считают, что даже в отсутствие нынешних проблем в мировой экономике в самом Китае давно назревал серьезный циклический спад. По некоторым оценкам, 20% богатых китайцев контролируют примерно 50% всего национального дохода, а на самые бедные 20% населения приходится всего 4,7%. Китайский Фонд помощи малоимущим подсчитал, что почти 30 миллионов китайцев живут в полной нищете, а еще 60 миллионов имеют годовой доход ниже $100. Получается, что их ежедневный прожиточный минимум намного ниже официально установленного Всемирным банком в размере одного доллара. При этом более 120 миллионов китайцев из сельской местности покинули свои дома, чтобы найти работу в городах. Теперь, в условиях кризиса, многие из них возвращаются назад.
При этом некоторых западных экспертов беспокоит, что среди многочисленных реальных или потенциальных негативных последствий нынешней глобальной рецессии могут быть проблемы с процессом дальнейшей экономической либерализации и реформ в Китае. Многих настораживают жесткая критика со стороны Китая в сторону свободного рынка и поддержка процесса национализации банков и компаний на Западе. Это усиливает позиции консерваторов в китайском руководстве, которые будут указывать на нынешние финансовые потрясения за рубежом в качестве обоснования ужесточения государственного контроля и регулирования экономики.
Таким образом, в условиях глобальной рецессии Китаю не на словах, а на деле придется продемонстрировать всему миру способность правильно использовать два своих знаменитых иероглифа, а именно «опасность» и «возможность», которые в китайском языке составляют слово «кризис».