Авторитарные лидеры все чаще приходят к власти путем демократии

Появление антилиберальных политиков в странах Запада спровоцировало пророчества о конце демократии. В США Дональд Трамп совершает манёвры с целью вернуться в Белый дом в 2025 году – и это после попытки изменить итоги выборов, которые он проиграл в 2020-м. Во Франции не один, а целых два крайне правых популиста стали кандидатами в президенты. А в Италии Маттео Сальвини из партии «Лига» и Джорджа Мелони из профашистской партии «Братья Италии» станут вероятными претендентами на пост премьера, когда итальянцы пойдут на выборы в 2023 году.

Подобно крайне правым политикам и медиа-деятелям в США, Сальвини, Мелони и Марин Ле Пен (из французского крайне правого «Национального объединения») восхваляют венгерского премьер-министра Виктора Орбана. Они не скрывают своего желания следовать его модели антилиберализма, если, конечно, получат для этого шанс.

Озабоченность по поводу будущего обычно формируется под влиянием наших воспоминаний о прошлом, причём наиболее ярких. От наших родителей и бабушек с дедушками мы узнавали об угрозе фашизма. И в последние годы мы видим, как авторитарные лидеры приходят к власти демократическим путём, причём лишь для того, чтобы подорвать конституционные нормы и институты, оказавшись на выборной должности. И поэтому такая «выборная» модель утверждения авторитаризма стала выглядеть как потенциальная угроза.

Но насколько верны наши тревоги по поводу подобного упадка демократии? На самом деле существует более актуальный риск, который связан со скатыванием демократии в охлократию. Этот термин придумал греческий историк Полибий во II веке до нашей эры для описания правления толпы. Охлократия возникает, когда политики начинают использовать дешёвые подачки и соблазнительные идеи для привлечения избирателей, которые не ценят свою свободу, потому что они никогда не знали злоупотреблений или репрессий недемократического правления. В своей «Истории» Полибий объясняет:

«Пока остаются в живых граждане, испытавшие на себе наглость и насилие прежней власти, до тех пор сохраняется довольство установившимся строем, и очень высоко ценятся равенство и свобода. Но когда народится новое поколение, а демократия от детей перейдет к внукам, тогда люди, свыкшись с этими благами, перестают уже дорожить равенством и свободой (…). Когда вслед за сим в погоне за властью они оказываются бессильными достигнуть ее своими способностями и личными заслугами, они растрачивают состояния с целью обольстить и соблазнить толпу каким бы то ни было способом. (…) демократия разрушается и в свою очередь переходит в беззаконие и господство силы».

Платон и Аристотель – ещё до Полибия – соглашались, что демократия потенциально уязвима из-за постоянно меняющихся народных настроений, которые легко поддаются манипуляциям. В наше время мы называем это популизмом – клеймо, которое позволяет нам свалить всю вину за откат демократии на отдельные фигуры популистов, такие как Трамп, Ле Пен или Сальвини. Но хотя эти политики разжигают страх перед иммигрантами и поляризуют общественное мнение, они действуют не в вакууме. Своими политическими успехами они обязаны избирателям (а в случае Трампа ещё и многим представителям консервативной элиты США).

Охлократия XXI века обычно выходит за рамки классического популизма, стремясь охватить более широкие сегменты общественной жизни. Сегодня особенно заметны три симптома этого процесса. Во-первых, ведущие политические партии выхолащиваются, их политические программы становятся более размытыми, а пути появления новых лидеров – всё более узкими. В качестве примера здесь можно привести Республиканскую партию США. Однако демократы, судя по президентским выборам в 2016 и 2020 годах, тоже продолжают выдвигать давних адептов истеблишмента, хотя время явно требует новых фигур и свежих идей.

В Британии премьер-министр Борис Джонсон захватил контроль в почтенной Консервативной партии, сначала распространяя ложь о Брексите, а затем кормя всех иллюзиями, будто выход из ЕС будет лёгким и выгодным. Неудивительно, что такие лидеры чувствуют себя неуязвимыми настолько, что готовы проводить и посещать вечеринки, пока остальная страна сидит на карантине из-за пандемии.

Не лучше ситуация и в Италии, где ни у одной из ведущих партий нет вызывающих доверия внутренних демократических процессов для выбора новых лидеров или разработки политической программы. Эти партии оказались в настолько безвыходном положении, что им регулярно приходится призывать технократов для того, чтобы справиться со сложными кризисами. Именно так произошло с премьер-министром Марио Монти в 2011-2013 года, а сейчас с Марио Драги. Недавние судорожные попытки этих партий выбрать нового главу государства стали новым свидетельством того, насколько нефункциональным стал политический класс в Риме. Лишь переизбрав действующего президента Серджо Маттареллу (несмотря на его нежелание), эти партии смогли выбраться из тупика.

Второй важнейший симптом загнивания демократии – деградация СМИ. Демократия страдает, если пресса становится партийной, поляризованной и поверхностной (эксплуатирующей страхи и страсть к сенсациям ради увеличения рыночной доли). Когда общество политически поляризовано, издатели и редакторы видят коммерческий смысл в подстрекательстве групп единомышленников. Раздувание пламени превращается в бизнес-модель.

В последние годы ведущие СМИ обнаружили, что им выгодно занимать определённую позицию в отношении спорных фигур, таких как Трамп, Джонсон, бывший премьер-министр Италии Сильвио Берлускони или Беппе Грилло (основатель популистского итальянского движения «Пять звёзд»). Попав в зависимость от поляризации, СМИ подкармливают её и мало чем помогают формировать общественное мнение вне рамок краткосрочных политических конфликтов. Рассуждая о президентской кандидатуре Трампа в 2016 году, Лесли Мунвес, занимавший тогда пост гендиректора медиа-холдинга CBS, заявил: «Это может быть не очень хорошо для Америки, но зато очень хорошо для CBS».

Третий симптом – повышение роли болтовни в соцсетях в качестве главного фактора, влияющего на взгляды политиков и на их решения. Как журналист, я лично знаю некоторых известных лидеров, которые настолько привязались к Twitter, что тратят на него значительную часть своего рабочего времени. Twitter стал их реальностью, в то время как избиратели продолжают жить в реальном мире.

У политической системы с выхолощенными партиями выше вероятность оказаться жертвой подобного разностороннего давления. Поскольку эта система всё чаще неспособна решить долгосрочные проблемы, доверие к ней ослабевает, а волатильность общественного мнения повышается. Возникает хорошо знакомый сегодня порочный круг: шум, неэффективность, беспечные СМИ, агрессивная риторика, близорукие политические программы.

Это формула охлократии. Спустя двадцать два века после своей смерти Полибий видит нас насквозь.

Федерико Фубини – экономический журналист, редактор газеты Corriere della Sera, автор новой книги «На вулкане» (издательство Longanesi, 2020).

Copyright: Project Syndicate, 2022. www.project-syndicate.org

• 112
• 128