Айдос Сарым: Армия Казахстана должна стать интеллектуальной элитой страны

Весь мир готовится к войне. И Казахстан – не исключение. В военной отрасли страны грядут тектонические изменения. О них рассказал exclusive.kz Айдос Сарым, секретарь Комитета по международным делам, обороне и безопасности мажилиса РК.

– Недавно мы опубликовали последний отчет «Милитари-Баланс» и увидели две совершенно противоположные тенденции. С одной стороны, казахстанская армия разоружается, а с другой – модернизируется. Что происходит на самом деле?

– На самом деле идет полная инвентаризация всего, что у нас летает, ходит, стреляет и так далее. Понятно, что речь идет о запасах, которые хранились, начиная с конца 40-х годов. То есть задача стоит списать все, что уже устарело и понять, чем мы располагаем на самом деле. И это очень важно.

– Да, это очень логично. Отсюда вопрос – почему это не было сделано до сих пор?

– Со времен Сократа было выражение, что лучший способ для проведения реформ – не проклинать прошлое, а создавать будущее. Почти 30 лет мы жили в заблуждении, что некие документы вроде Будапештского меморандума являются гарантами того, что ни при каких обстоятельствах у нас не возникнет внешних угроз. Вот, собственно говоря, из этого мы и исходили. А если даже что-то случится, наше умное руководство все разрулит. Но, как показывает пример Украины, это очень слабая защита. И в этих условиях, конечно, Казахстан пересматривает и военную, и оборонную, и внешнеполитическую доктрину. Мы впервые осознали, что вероятность внешней агрессии далеко не гипотетическая. Она может возникнуть даже не по каким-то имперским основаниям. Очень много отчетов, которые говорят, что основные конфликты в нашем регионе будут за воду.

– Но тогда возникает другой вопрос. Расходы на оборону растут крайне скудно. Военный бюджет Казахстана в текущем году составит 1,3 трлн тг, что немного больше по сравнению с прошлым годом. Последний значимый скачок сразу почти на 50% был после Кантара и начала войны в Украине. Но потом финансирование стало расти медленно. С чем это связано?

– Мы все заинтересованы в том, чтобы наши вооруженные силы были обеспечены всем необходимым. Но при этом, желательно, чтобы они как можно меньше соприкасались, скажем так, с бухгалтерско-хозяйственными вопросами. Я имею в виду оборонзаказ и прочие вещи. То есть надо рассматривать бюджет в комплексе. Сегодня армия не занимается закупками ни автоматов, ни самолетов, ни танков и так далее. Этим занимаются минпромышленности, соответствующие комитеты, соответствующие предприятия. Я считаю, что это правильно. Тем более, что все это делается по заказу минобороны. Поэтому бюджет разделен, но я согласен, что он недостаточен – он меньше 1% к ВВП.

К сожалению, этот год у нас начался с наводнения. Ущерб колоссальный. Если не считать помощи бизнеса, которая исчисляется суммой, по-моему, 250 миллиардов тенге, 1 трлн. закрывает государство. И это, естественно, отразилось на всём бюджете. В сентябре к нам придут поправки в бюджет и новый трёхлетний бюджет. Наш комитет будет биться за то, чтобы наращивать объём финансирования армии до 1,5 процента.

– А откуда резервы?

– Мы считаем, что если правильно расставить приоритеты, то эту сумму можно найти. Речь не идёт на одномоментном повышении. К тому же есть расходы, которые мы можем сокращать. Глава государства запретил проведение различных конференций и форумов, пафосных мероприятий и от этого никто не умер. Современные технологии позволяют проводить любого рода мероприятия онлайн. Конечно, мы не можем отказаться от своих социальных обязательств, но национальная безопасность более фундаментальна, чем даже некоторые социальные показатели. Если мы будем жить в ожидании войны, то никто в страну вкладываться не будет, бизнес развиваться не будет и так далее.

А во-вторых, мы должны перестать рассматривать вооруженные силы исключительно как большую бюджетную дыру. Пока у меня нет полной экспертизы, но предварительно мы договорились, что до конца года депутаты персонально проконтролируют строительство 30 новых застав в основном по северному периметру. А это, безусловно, хорошо отразится на экономике пограничных районов. Это и рабочие места, и новые социальные объекты… Солдат нужно кормить, одевать, обувать, а значит, закупать у местных фермеров продукты.

– Кстати, еще одна старая проблема – зависимость нашей армии от военного импорта из России. Как она будет решаться?

– Я не раскрою никакой военной тайны, если скажу, что Россия сегодня не поставляет никакой техники не только в Казахстан, но и ни в одну другую страну. У нас есть линии, по которым мы должны получать современные истребители из России, но это теперь невозможно из-за санкций. Раньше Казахстан покупал все, что необходимо для армии, из двух стран – Украины и России, которые теперь воюют друг с другом. Это заставляет нас искать новых партнеров и ставить вопрос об открытии совместных производств. Понятно, что мы, наверное, истребители производить не сможем, но, скажем, ремонтировать свои танки мы в состоянии, производить патроны и снаряды мы в состоянии, и такие производства уже есть.

ВПК стал самым лучшим бизнесом. Все страны-члены НАТО повысили военные расходы как минимум до 2% ВВП. Все страны восстанавливают утраченные десятки лет назад позиции, включая обычные вооружения. Но я бы хотел бы предостеречь от шапкозакидательских настроений о том, что нам нужно очень быстро перейти на какие-то другие стандарты вооружения и так далее. Во-первых, это, как минимум, несколько бюджетов Казахстана на десятилетия вперед. Украина почти 10 лет готовилась к войне, но смогла выполнить всего 160 требований НАТО из тысячи.

Во-вторых, даже те ресурсы, которые у нас есть, много что могут сделать очень неприятного. Поэтому лучше все-таки держать их наготове, модернизировать стволы, патроны, снаряды и так далее, обеспечить какое-то свое производство.

Но опять же, промышленное производство на пустом месте с нуля не зарождается. Мы понимаем, что надо начинать с самого необходимого и простого — пуговицы, патроны… И, кстати говоря, у нас есть совместные предприятия с турками, некоторые категории беспилотников мы уже производим сами. То есть, локализация идёт, и дай Бог, чтобы её было больше.

– Я так понимаю, что стратегия сейчас такая — попытаться создать собственный ВПК, а тем временем получить гарантии безопасности за счет участия во всякого рода альянсах?

– Я считаю нашу внешнюю политику очень прагматичной в последние годы. Мы пытаемся обрасти концентрическими кругами союзов и организаций, в которых мы являемся весьма активными членами. Очень сильно развилось центрально-азиатское и тюркское измерение.

– В 2012 г. в Казахстане начала реализовываться программа по реорганизации и модернизации Вооруженных сил страны. Сокращение срока службы для призывников с 2 лет до одного года привело к снижению численности сухопутных войск с 30 тыс. человек до 20 тыс. человек. Соответственно, была изменена структура сухопутных войск. Будет ли пересмотрено это решение?

– Гипотетически, конечно, можно допустить и всеобщий призыв. В Германии, Прибалтике и Восточной Европе уже думают о привлечении в армию женщин. У нас уже почти треть военнослужащих в армии – это женщины. А во-вторых, на мой взгляд, нынешний срок пока достаточен. Ведь есть вопрос ёмкости казарм, учебных заведений, есть вопрос количества людей, которых мы можем сейчас принять, обучить, обеспечить питанием и пр.

Но 2024-й год, я думаю, войдёт в историю как год восстановления некой справедливости в отношении армии. В этом году мы принимаем шесть законов, посвященных вооружённым силам. Прежде всего, Закон о военно-патриотическом воспитании. Он подразумевает комплекс мер, начиная с уроков НВП и заканчивая безопасностью граждан в той или иной ситуации. Сегодня во многих школах появились особенные классы – жас сарбазы. Они сотрудничают с военными формированиями, проходят более глубокую тренировку, и многие из них хотят себя посвятить в службе в армии. Но если раньше это была общественная инициатива, то теперь она становится государственной. Это будущие кадры наших вооруженных сил, полиции и так далее.

Второй блок законов связан со службой в резерве. Сегодня военные технологии развиваются наиболее динамично. Появляются совершенно новые отрасли и все они требуют соответствующих кадров. Поэтому новый закон предполагает подготовку большого количества военных специальностей, по которым даже люди, вышедшие в запас, должны периодически проходить обучение.

Служба в армии должна быть не только гражданским долгом, но и эффективным социальным лифтом. В прошлом году был очень интересный эксперимент – полторы тысячи наших отслуживших ребятам получили возможность поступить в 38 вузов по своему выбору. Многие это восприняли со скепсисом. И вот год спустя мы собрали отклики от ректоратов и получили отличные отзывы. К ним пришли очень грамотные, хорошие ребята, которые знают, что такое дисциплина. И теперь мы эту опцию закладываем в бюджет.

В этом же пакете мы хотим принять Закон о профессиональной квалификации, который бы позволяла нашим солдатам и контрактникам получать дополнительные сертификаты, позволяющие после службы пойти работать в любой компанию по своей специальности.

– На протяжении столетий известно масса примеров, когда именно военная аристократия была элитой нации. Это были прекрасно образованные люди, умеющие не только маршировать и стрелять, но и прекрасно знающие культуру, историю, музыку и так далее. Будут ли у нас такие вузы?

– У нас есть система военных колледжей, которые готовят разных специалистов. Есть национальный университет обороны и другие вузы. Понятно, что нам надо нарабатывать, новые традиции казахского офицерства, когда выражение «честь имею» несет глубокий смысл. Зайдите в любую военную часть и вы увидите, что 95-97% военнослужащих – это выходцы из казахской среды. И к ним на лекции приглашают историков, которые рассказывают им о том, какими отличными воинами были наши предки, о том, как их отвага прославила казахов как нацию. У нас военная история только-только развивается, можно по пальцам пересчитать военных историков, которые разбираются в казахском вооружении, в тактике, в войске и так далее. Это тоже, кстати, одно из направлений, которое надо развивать.

Третий важный блок законов будет связан с территориальной обороны. Это будет 20 полноценных бригад с разной направленностью в зависимости от региона. Это люди, которые имеют боевое опыт, которые хотят работать. Территориальная оборона есть во многих странах и это те силы, которые первыми приходят на помощь в любой опасности – внешнее вторжение или землетрясение. Именно так показали себя во время последнего наводнения Национальная гвардия, другие виды войск. Люди увидели, что у нас есть армия, что она действительно может защищать от разных ситуаций.

И конечно, у нас есть проблема призыва. Сейчас есть только одна статья, которая касается призыва – уклонение от воинской службы. При том, что очень многие люди не знают, что такое воинская служба, они начитываются и насматриваются всяких роликов в YouTube, или там проклятий родителей, дети которых, к сожалению, попадают в трагические ситуации. Но армия – это не кража времени у детей или бесполезное занятие, как принято считать. На всех наших встречах в воинских подразделениях говорят даже не о зарплатах, не о новых танках, а об имидже армии. Я бы призвал наше гражданское общество, родительское сообщество посмотреть на службу под совершенно другим углом. Сегодня опытные военные шутят, что казармы превратились пионерские лагеря, камеры везде, вплоть до туалетов, все зоны просматриваются. Мы получаем ежеквартальные данные военной прокуратуры, которые мы всегда очень критически воспринимаем, но должны признать, что в вооруженных силах все виды преступлений падают. В социальных сетях разошлось видео, как какого-то парня взяли на улице, начали шуметь, вот, дескать, военкоматы хватают парней на улицах. Ничего подобного нет. Во-первых, военкоматы не имеют на это никаких прав. Во-вторых, речь идет о людях, которые несколько лет подряд уклонялись от военной службы.

Для того, чтобы армия не воспринималось как нечто фатальное, мы пошли даже на кредитные каникулы для тех, кто призывается или служит в армии. Речь уже идет о сумме 2,5 миллиарда тенге, и это только начало. И юноши уже более охотно идут в армию. И наконец, сам факт прохождения воинской службы становится очень хорошим маркером при приеме на работу, в том числе на госслужбу.

• 471
• 136