Экс-министр Елжан Биртанов задал пятнадцать вопросов судебной системе

Бывший министр Елжан Биртанов, находящийся под следствием, «не понимает» суть предъявленных ему обвинений, что лишает его права на полноценную защиту. В ходе суда Биртанов задал 15 вопросов, которые, по его мнению, позволят понять, в чем именно его обвиняют. Но пока ответов не получено. Адвокат был вынужден в очередной раз дать отвод судье.

Напомним, 30 октября 2020 сотрудники Агентства финансового мониторинга РК предъявили Биртанову подозрение в хищении и растрате в особо-крупном размере, но не разъяснили сущность этих подозрений, а именно, что именно, когда, где и как было похищено или растрачено. 4 июля 2021 года подозреваемый узнал, что уголовное дело в отношении него переквалифицировано, но также не получил никаких разъяснений, почему это было сделано.  

В первую очередь, он требует объяснить, какие именно пункты присяги государственного служащего он нарушил. Во-вторых, как именно он использовал свои служебные полномочия. В-третьих, ему не понятно, какую часть своих обязанностей в должности министра здравоохранения он нарушил и каким образом, учитывая, что имеющиеся резолюции и ответы не приобщены к материалам дела.

То же самое можно сказать о главном пункте обвинения, в котором Биртановувменяют издание приказов о введении Платформы в опытную и промышленную эксплуатацию в 2019 и 2020 году, поскольку событие предполагаемого преступления относится к 2018 г., а указанные приказы не являются ни актами приемки работ, ни актами ввода в эксплуатацию. При этом, эти приказы были изданы в соответствии с порядком, установленным законодательством РК, а обвинение не установило, какие именно законы были нарушены при их подписании. Тем более, что, согласно многочисленным отчетам, испытание Платформы на каждом предыдущем этапе получило у них положительные оценки, законность и достоверность которых судом не опровергнута.

Четвертое, согласно обвинению, событие преступления, а именно приемка якобы нерабочей Платформы от компании ЭНТ, приходится на конец 2018 года. Однако, непонятно, на чем основывается этот вывод, если даже комиссионное заключение экспертов №3496 от 17 февраля 2021г. (судебное компьютерно-техническое и судебно-экономическое), на котором зиждется обвинение, пришло к выводу: «Установить функционирование и работоспособность Платформы на декабрь 2018 года не представляется возможным, по причине того, что Платформа периодически подвергается изменениям и доработкам, т.е. исследовать систему в том виде, в котором она находилась в 2018 году, не представляется возможным в рамках данного исследования.»

В то же время, актами технического обследования Платформы от 27 и 28 февраля 2020г. и экспертным заключением от 16 марта 2020 года специалистами, привлеченными следователями  было подтверждено, что «Информационная система соответствует техническим требованиям, предусмотренным контрактом №KHSTTIPR-D/SW-02 с Компанией Эрикссон Никола Тесла, замечания по функциональности не выявлены».

Поэтому в своем следующем вопросе экс-министр просит объяснить,о каких именно выгодах и преимуществах для компании Эриксон Никола Тесла, которые он, якобы, хотел извлечь, идет речь в обвинительном акте, нанесен ли какой-либо ущерб Казахстану или нарушена какая-либо норма закона от получения ЭНТ этих преимуществ, и если да, какой именно ущерб был нанесен и какая норма закона нарушена?

В-шестых, тогда становится неясным, о каких нарушениях  стороны ЭНТ идет речь, особенно, с учетом того, что, согласно контракту, подготовка казахских ИС к интеграции с Платформой не является контрактной обязанностью ЭНТ. А судебно-техническая экспертиза №494 от 20 мая 2021г., на которую опирается обвинение, не говорит о невыполнении работ со стороны ЭНТ. Каким, в таком случае, выведена вмененная сумма ущерба?

Таким образом, возникают вопросы и в отношениинезаконности заключения договора между Минздравом и ЭНТ от 22 октября 2018г., который, согласно материалам дела является одним из дополнительных соглашений к основному Контракту, а именно – является частью Распоряжения о внесении изменений №14 (СО-14), обоснованность заключения которого обвинением не оспаривается. Тем более, что контракт был заключен в 2015 году на основе проведенного международного тендера по правилам Всемирного Банка, в соответствии с ратифицированным Парламентом РК международным соглашением о Займе.

Обвинение также ссылается на акт аудита ДВГА от 24 мая 2021, согласно которому Дополнительное соглашение №16 (Распоряжение о внесении изменений СО-16), заключенное сторонами контракта в конце 2018 года и включающее План работ по дальнейшему внедрению Платформы, является незаконным ввиду истечения сроков по Контракту. Но дело в том, что Контракт не был расторгнут, а работы по нему не были завершены в 2018 году.  Контракт был в процессе осуществления и в него могли вноситься любые изменения с согласия обеих сторон Контракта, что и делалось многократно (19 раз) в течение всего периода исполнения Контракта, начиная с 2015 года. Причем, это делалось самостоятельно вице-министрами Цой и Абишевым, а их незаконность судом не была установлена.

За прошедшие почти два года, как Биртанов перестал быть министром здравоохранения, разработчик Платформы неоднократно заявлял, в том числе в обращении к Главе государства, что ЭНТ выполнил работы по разработке и готов запустить Платформу. Более того, они заявляли, что АФМ в 2020 г. заблокировало им доступ к Платформе, что не позволяет им выполнять свои договорные обязательства по сопровождению Платформы до конца 2021 г.

Возникает вопрос: на основании чего обвинение считает виновным экс-министра в том, что Платформа не используется в настоящее время?

В связи с этим, также не понятно, на основании каких данных следствие сделало  заключение о том, что отсутствие Платформы, спроектированной в 2013-2015 гг., т.е. задолго до пандемии, негативно отразилось на работе организаций здравоохранения в период эпидемии коронавирусной инфекции, то есть в период с марта 2020 г. по сегодняшний день.

Биртанов также просит разъяснить следствие, как именно он совершил преступное деяние, «преследуя личную цель создать перед руководством страны и обществом положительный образ эффективного управленца».

«Прошу суд разъяснить мне, а равно как и всем государственным служащим, включая судей, является ли стремление создания положительного имиджа эффективного госслужащего преступным намерением?», – спрашивает он. Есть ли какие-то факты и доказательства в деле, которые подтверждают, что в итоге ему  удалось достичь своего преступного намерения и создать положительный имидж?

Ему также не ясно, не ясно , на основании  каких фактов, сведений и показаний следствие  утверждает, что целью его  преступных действий  является уклонение от ответственности за не освоение выделенных бюджетных средств.

«Были ли установлены такие факты не освоения денег, проведен ли анализ их причин, а также получены ли сведения об имевшихся в действительности рисков моего привлечения к административной ответственности за нарушение соответствующих норм Бюджетного кодекса?

И наконец, по обвинению об использовании судна Санавиации, он просит  разъяснить, какую именно личную выгоду он  преследовал и получил? «Я полагал и полагаю, что это была моя обязанность …  не подвергать риску здоровье других граждан – будь то члены Правительства, с которыми я перемещался специальным правительственным бортом во время командировки, или другие граждане, с которыми я оказался бы в одном салоне обычных авиалиний или другого пассажирского транспорта.

• 132
• 103