Борьба Северной Африки за Сахель

В то время как западные правительства сетуют на ослабление своего влияния в Сахеле – в январе Франция передала свою последнюю базу в Чаде, фактически завершив свое военное присутствие в регионе, – они цепляются за устаревшую концепцию. Сахель больше не является шахматной доской, на которой разыгрывается борьба между Западом и Россией. Гораздо важнее то, что теперь он является местом противостояния Алжира и Марокко, двух североафриканских держав, борющихся за стратегическое господство.

Пока мир наблюдает за тем, как российский Африканский корпус, преемник группы Вагнера, расширяет свое присутствие в Сахеле, он упускает из виду более постоянное и преобразующее присутствие Алжира и Марокко. Для этих стран с совокупным ВВП более 418 миллиардов долларов регион не является далекой границей для марионеточных сражений; скорее, это важный торговый коридор и ключевой источник полезных ископаемых, что делает его критически важным для их национальной и экономической безопасности.

На протяжении десятилетий ориентация Сахеля была предрешена, ее определяли постколониальные связи с Францией и архитектура безопасности глобальной войны с терроризмом под руководством Соединенных Штатов. Но эта эпоха закончилась. Широко распространенное недовольство вмешательством Запада привело к восьми военным переворотам в Западной и Центральной Африке с 2020 года. В образовавшийся вакуум власти пришли Алжир и Марокко, у каждого из которых есть свое видение того, как вовлечь регион в свою экономическую орбиту.

Самая заметная битва касается торговли. В 2023 году Марокко запустило свою Атлантическую инициативу, которая предложит странам Сахеля, не имеющим выхода к морю, безопасный и эффективный выход на мировые рынки через планируемый глубоководный порт Дахла в спорной Западной Сахаре. Этот мегапроект – стоимость порта оценивается в 1,2 миллиарда долларов, и ожидается, что он будет переваливать 35 миллионов тонн товаров в год – призван переориентировать торговые потоки региона на запад. Более того, позиционируя себя как мост между Сахелем и Атлантикой, Марокко стремится расширить торговлю со странами Африки к югу от Сахары, объем которой, по моим подсчетам, в 2022 году составит 1,2 млрд долларов – более чем 17-кратный рост с 2004 года.

Алжир, в свою очередь, почти завершил строительство Транссахарского шоссе, которое протянется почти на 5 000 километров (3 100 миль) от Алжира до Лагоса (Нигерия), проходя через Нигер. Эта дорога создавалась десятилетиями, являясь частью большой стратегии, направленной на то, чтобы соединить Алжир с Западной Африкой, увеличить его ненефтяной экспорт и сделать его главным посредником в регионе. Она также позволит Алжиру стать главными воротами между Европой и огромным западноафриканским рынком и даст африканским странам, не имеющим выхода к морю, прямой выход к морю. Хотя предполагалось, что шоссе будет соединяться с новым мегапортом в алжирском городе Черчель стоимостью 5 миллиардов долларов, финансируемым и строящимся Китаем, этот проект был отложен на неопределенное время.

Соперничество между Алжиром и Марокко – это не только асфальт и судоходные пути. Это еще и гонка за обладание огромными минеральными богатствами Сахеля, которые будут иметь решающее значение как для диверсификации экономики, так и для декарбонизации. Например, Нигер занимает седьмое место в мире по добыче урана, Мали – третье место в Африке по добыче золота, а Буркина-Фасо располагает крупными месторождениями марганца. Для Марокко, которое имеет крупный горнодобывающий сектор и владеет 70 % мировых запасов фосфатов, обеспечение доступа к этим полезным ископаемым является одним из главных стратегических приоритетов. В то же время Алжир рассматривает их как средство диверсификации своей экономики, зависящей от ископаемого топлива, и противодействия марокканскому влиянию на своем заднем дворе.

Обе страны также надеются сыграть центральную роль в формирующейся экономике чистой энергии, развивая производство зеленого водорода. К 2030 году Марокко намерено производить 52 % электроэнергии за счет возобновляемых источников, что поддерживает его планы по производству зеленого водорода. Алжир, обладающий огромным солнечным потенциалом, оцениваемым в 180 тераватт-часов в год, реализует стратегию по удовлетворению до 10 % европейского спроса на «зеленый» водород к 2040 году. Страна планирует экспортировать его через трубопроводный проект «Коридор SoutH2», который соединит Алжир и Тунис с Италией, Австрией и Германией. Кто бы ни контролировал Сахель, который также обладает огромным неиспользованным солнечным потенциалом, он может получить значительные рычаги влияния на «зеленый» переход Европы.

Разумеется, Алжир и Марокко – не единственные страны, борющиеся за экономическое влияние и безопасность в Сахеле. Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия и другие страны Персидского залива также инвестируют в порты, сельское хозяйство и телекоммуникации по всему региону. Их участие может быть продиктовано скорее желанием проецировать глобальную мощь, чем непосредственными стратегическими интересами, которые движут их североафриканскими коллегами, но, тем не менее, оно будет определять будущее региона.

Что же остается Европе и Соединенным Штатам? Слишком долгое время обе страны рассматривали Сахель как регион, охваченный терроризмом и подверженный риску захвата другими великими державами, что привело к серьезным политическим просчетам, вызвавшим отчуждение местного населения и породившим ту самую нестабильность, которую их вмешательство должно было предотвратить. Чтобы сохранить актуальность, западные правительства должны сместить акценты: Будущая стабильность и выравнивание ситуации в Сахеле будут определяться не количеством иностранных войск на местах, а успехом экономических концепций, предлагаемых соседями из Северной Африки. Только учитывая сложности этой новой реальности, Запад сможет выработать устойчивую и эффективную политику в отношении одного из самых важных регионов мира.

Авторское право: Project Syndicate, 2025. www.project-syndicate.org