Что важнее для главы Казахтелекома: кресло или свобода?

У главы Казахтелекома Куанышбека Есекеева, просидевшего на своем посту беспрецедентные 12 лет, сложные времена. Судя по всему, ему сейчас важно сохранить не столько кресло, сколько свободу. А поскольку сейчас полным ходом идут тендеры, очень важно посмотреть, кто и по каким ценам их выиграет. Так станет понятно, кто станет новым бенефициаром 165 млрд. тенге, выделенных АО «Казахтелеком» в 2022 году на закупки, включая 70 млрд. тенге самого АО «Казахтелеком». Семья №1 выходит из бизнеса, но кто придет вместо них? Как бы не поменять шило на мыло.

С начала года одного из крупнейших монополистов сотрясают скандал за скандалом. То протесты сотрудников из-за низких зарплат, хотя по данным КАСЕ в конце 2021 года чистая прибыль компании превысила 86 млрд тенге. То о компании очень пристально заговорило Агентство по защите и развитию конкуренции (АЗРК), серьезно заподозрив, что огромные деньги, выделенные на обеспечение широкополосным доступом, сел так и не дошли до них.

То выяснилось, что, помимо государства, вторым крупным акционером является Кайрат Сатыбалды, скрывающийся за 24,9% Skyline Investment Company S. A., в отношении которого Антикор открыл уголовное дело «по фактам злоупотреблений должностными полномочиями и хищений средств АО «Казахтелеком» в особо крупном размере», за что и былзадержан при попытке вылета на частном самолете из Алматы в Турцию. Вскоре, правда, он «подарил» свои акции «Казахтелекома» государству, но это не спасло его от ареста.

А совсем недавно «Казахтелеком» (как и «Қазақстан темір жолы») разорвал договор с фирмой Алии Назарбаевой – компанией Instant Payments.  

И на десерт, в порыве борьбы с монополистом правительство призвало сократить долю «Казахтелекома» на рынке услуг сотовой связи. СМИ же, в свою очередь, начали гадать, чьим человеком был Куанышбек Есекеев: Кайрата Сатыбалды или Карима Масимова, который, собственно, и «сосватал» в свое время его на эту должность как фактический акционер до 2016 года? Позволим себе предположить, что, как талантливый менеджер, он вполне мог «удовлетворять» их обоих. Недаром героиня еще одного скандала экс-директор департамента управления персоналом Даляпраз Букетова обвинила Есекеева в том, что именно при нем количество управляющих директоров выросло с 10 до 24. При этом, «большая часть из них – родственники влиятельных людей из КНБ, сената и руководства «Казахтелекома».»

Возможно, дело в том, что этот талантливый человек сейчас ведет судорожный торг, разменной монетой которого станут сотни миллиардов госзакупок. Но дело даже не в нем, а в системе, которая позволяет в принципе схемы, при которых тендеры превратились в главный источник коррупции.

Тендер, как национальный казахский вид спорта

Как известно, самая высокая вероятность возникновения коррупционных схем возникает при заключении контрактов на поставку оборудования между заказчиком и поставщиком.

Как правило, производители оборудования работают с заказчиками двумя основными способами. Первый – прямой контракт с Заказчиком (это компании Huawei, ZTE, Ericsson, Nokia-Siemens и т.д.). второй – через официальных партнеров (компании CIsco, Juniper и т.д). В этом случае партнер должен иметь необходимый уровень технической, продажной и логистической экспертизой по оборудованию Заказчика, подтвержденную сертификатами.

Нетрудно догадаться, что сейчас закупки обоими способами ведутся через скорее всего аффилированных (по факту) партнёров. Но тогда возникает логичный вопрос – почему производитель не может работать напрямую, минуя партнёра, который является лишним посредником, как правило, далеко не бескорыстным. Возможно, потому, что он необходим для вывода денежных средств и из компании, и из страны? Посредник, контрактуясь с производителем за пределами Казахстана, вполне удобно, безопасно, а главное практически законно выводит из страны деньги.

Если же поставщик работает только через партнёра, то от него требуется определенная квалификация по оборудованию производителя и в этом случае он является и партнером, и посредником одновременно. Но и в этом случае он также контрактуется не в Казахстане. Но есть приятные и важные исключения: например, американская компания Cisco жестко требует, чтобы контракты заключались оплачивались только в стране, куда поставляется оборудование, поэтому она отправляет напрямую свое оборудования партнерам в Казахстан. Возможно, выход в том, чтобы требовать от производителя оборудования наличия в Казахстане как минимум двух официальных независимых друг от друга партнеров?

Мы можем только предполагать, сколько денег оседает в карманах посредников при госзакупках, но это, как минимум, 30, а, возможно, и 50 процентов. То есть речь идет о десятках миллиардах тенге.

Сейчас правительство в очередной раз меняет систему госзакупок, но почему бы не сделать простой и логичный шаг – вернуть, как было раньше, прямые закупки для производителей оборудования? Для тех, кто возразит, что в таком случае контракты будут в валюте, а заказчик не хотел бы брать на себя валютный риск и контракт заключает в тенге, ответ простой – валютный риск всегда несёт на себе покупатель. В нынешней схеме «прокладка» хеджирует валютный риск высокой ценой. Для закупок у официальных партнеров производителя надо ввести требование, чтобы контракт партнера с производителем обязательно был в Казахстане, как в уже упомянутом примере с CIsco.

Нам доподлинно неизвестно, когда конкретно была изменена схема заключения прямых контрактов между АО «Казахтелеком» и производителями оборудования, но точно одно – уже достаточно долго. Хотя, возможно, они сохранились у мобильных операторов.

И конечно, не менее важным пунктом повышения прозрачности закупок является изменение порядка рассмотрения технических требований к конкурсу со стороны потенциальных поставщиков, так как именно на этой стадии идет фильтрация «требуемых» партнеров. Сейчас технические требования неаффилированный поставщик видит только в момент объявления конкурса и на внесение изменений и замечаний у него есть всего несколько календарных дней и только через портал. Этого явно недостаточно даже для простого исправления ошибок. Почему бы не увеличить срок рассмотрения технических требований до 15 рабочих дней? Это можно сделать до объявления тендера, так как они как правило утверждаются намного раньше, чем запускается процедура тендера. При этом, для тендеров от 100-200 млн. можно ввести обязательное открытое обсуждение конкурсных требований с их протоколированием. Закупщик при этом имеет полное право на самостоятельное решение, но след должен сохраняться.

Вообще, прозрачность и открытость в области закупок со стороны заказчика могли бы обеспечить открытые встречи руководства компании с приглашением всех желающих. Говорят, что такие встречи проводятся, но мало известно о том, когда и как туда можно попасть? На таких встречах, кстати, с потенциальными поставщиками можно было бы подписывать меморандумы о противодействии коррупции, а также определять четко и прозрачно описанный и действующий канал связи между заказчиком и поставщиками. Этот механизм мог бы легитимизировать схемы заключения контрактов, а также принципы и правила взаимодействия между производителями (партнерами, Поставщиками) и заказчиком. В частности, например, круг лиц в компаниях, кто имеет полномочия взаимодействовать по вопросам закупок, недопустимость неофициальных встреч по вопросам закупок, обязательное информирование со стороны поставщика фактов сговора, давления и т.д. (особенно, лиц, не включенных в уполномоченный список). Можно также описать каналы получения информации друг от друга и ввести пункты об этике взаимоотношений (подарки, поездки, мероприятия).

Недавно Казахтелеком на заседании Общественного совета Фонда «Самрук-Казына» анонсировал утверждение  Кодекса Поставщика, который пока еще недоступен в открытых источниках. В соответствии с ним, положения Кодекса будут обязывать Поставщиков раскрывать информацию по всем субподрядчикам и проводить проверку конечного бенефициара. Подписание контрактов с компаниями с понятными конечными бенефициарами является необходимой нормой, существенно снижающей коррупционные риски. Но когда эти нормы начнут действовать?

И конечно, важным элементом внедрения прозрачности является внутренняя политика заказчика в области закупок. Это не только, пусть и трудно реализуемый в нашей действительности, запрет на любой вид давления по вопросам закупок со стороны руководства на подчиненных и на членов конкурсной комиссии, но и персонификация ответственности членов конкурсных комиссий за принятые решения. Кстати, все эти политики уже заложены в стандартных западных корпоративных документах по правилам поведения.

Надо признать, что формально в «Казахтелеком» есть ряд документов посвященных этой проблеме: Кодекс деловой этики, Политика противодействия коррупции, Политика урегулирования конфликта интересов, Политика уведомления о неправомерных/неэтичных действиях). Но, судя по продолжающимся коррупционным скандалам, они носят декларативный характер.

• 82
• 84