«Демократия» по вызову: какое будущее ждет институт петиций?

В Казахстане недавно заработал официальный сайт петиций и некоторые из них уже набрали необходимое число подписей для рассмотрения рабочей группой правительства. Это обеспокоило чиновников, и теперь они всерьез думают, а не повысить ли порог по числу голосов. А может вообще отменить институт петиций? Или власти все же выгоден этот инструмента «народного участия»? Зачем вообще государству понадобился институт петиций? И стоит ли ждать, что он демократизирует Казахстан?

В октябре 2023 года власти приняли закон о петициях – он утвердил правила, по которым правительственная комиссия должна рассматривать петиции на специальном заседании. Официальный сайт, на котором можно оставлять «легитимные» подписи, заработал только в апреле этого года. Поэтому громкую петицию за принятие закона о домашнем насилии рассматривать не стали, хотя ее подписали более 150 тысяч человек.

Петиция «Народ РК против утильсбора и первичной регистрации» первой набрала необходимы для рассмотрения 50 тысяч голосов, удовлетворив всем критериям нового закона. Заседание рабочей группы удалось провести только со второго раза – сначала инициаторы петиции отказались участвовать, потому что им запретили проводить трансляцию со своих телефонов. После активисты согласились на условия властей, правда результата это так и не дало.

– Не договорились ни о чем. Они не приняли наши требования, изложенные в петиции. Мы выражаем этой комиссии свое недоверие. Теперь будем готовиться к референдуму, – прокомментировал заседание Бокаев.

Ранее политик заявил, что, если компромисс с властями не будет достигнут, активисты «Нет утильсбору» создадут петицию за проведение референдума по этому вопросу.

За утильсбором последовали три новых петиции, которые быстро собрали 50 тысяч подписей – за отмену единого часового пояса, против «пропаганды» ЛГБТ и за запрет чиновникам играть в азартные игры. В том, что последние две действительно исходят от граждан, а не с верху или сбоку, есть основания для сомнений. Тем не менее, такой ажиотаж властей озадачил, и вот министр культуры и информации Аида Балаева уже заявила, что пора бы повысить порог подписей для официального рассмотрения. Два с половиной месяца – ровно столько длилась «демократия». А имеет ли вообще эта инициатива какое-то отношение к демократии?

Подконтрольный институт вышел из-под контроля

Закон о петициях изначально создавался с множеством барьеров. Самые серьезные ограничения касаются выбора тем. Например, в петиции нельзя призывать к отставке чиновников, назначаемых президентом, палатами парламента и правительством. То есть примерно всех, кто занимает важнейшие посты в государстве. Петицию за отставку акима Алматы Досаева, которая была запущена год назад и набрала больше 60 тысяч голосов, даже не зарегистрировали бы.

Кроме того, в петициях нельзя поднимать вопросы, «которые могут повлечь за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина», а также «которые посягают на конституционный строй, общественный порядок, здоровье и нравственность населения». Стоит ли говорить, что эти положения можно интерпретировать очень произвольно. Скажем, почему удалось зарегистрировать петицию «против пропаганды ЛГБТ», если она очевидно нарушает права определенной группы граждан? А можно посмотреть еще шире и сказать, что петиция, призывающая «запретить чиновникам азартные игры», нарушает права чиновников, которые такие же люди, как и все остальные, и тоже хотят иногда сыграть в покер. Поэтому, когда какие-то вопросы будут явно неудобными для властей – например, о запрете членам семей чиновников иметь заграничные банковские счета, – их можно будет легко закрыть, сославшись на закон и «нарушение прав».

И конечно, как показало заседание по утильсбору, всегда можно провести рассмотрение петиции чисто формально – сказать дежурные слова, вроде: «Мы все понимаем, но другого выхода нет, если мы сделаем, как вы хотите, пострадают другие граждане».

Одна из главных целей инициативы – взять под контроль общественное недовольство, которое последнее время очень активно выражалось в соцсетях. Действительно удобно: теперь власти могут на полном основании, в соответствии с законом, говорить, что петиция, размещенная не на государственной платформе не легитимна. Хотите влиять на политику государства? Идите на выборы, на которых вам не дадут избраться. Или подавайте петицию, которую вам не дадут зарегистрировать. Устраиваете митинг? Зачем, если есть такой удобный сервис выразить свое несогласие в рамках закона. Без провокаций, но и без перспектив быть услышанными.

Правда, когда недовольство слишком сильное, а навыки достижения поставленных целей у властей развиты слабо, даже подконтрольные государственные институты могут стать окном возможностей. На постсоветском пространстве самым ярким примером такой ситуации стали выборы президента Беларуси в 2020 году. Проводимая с начала независимости формальная процедура вдруг стала поводом для массовых протестов, которые пошатнули видимую стабильность режима Лукашенко.

Реакция властей на петицию против утильсбора демонстрирует явное нежелание идти на уступки и вообще как-то пересматривать свои решения. Такую же реакцию ожидаемо вызывает петиция за отмену единого часового пояса – решение приняли буквально несколько месяцев назад, его подписал президент, а сейчас, получается, нужно его пересматривать. Оказалось, институт петиций позволяет легко поставить под сомнение легитимность принятых властями решений. Конечно, это им не нравится. Но это не значит, что свои функции инструмент не выполняет и от него обязательно откажутся.

Подпись в поддержку политики партии

Институт петиций напоминает другие классические институты народного участия – выборы и соцопросы. И те, и другие призваны показать, что власть существует для людей и действует в их интересах. В авторитарных режимах оба института направлены на то, чтобы продемонстрировать поддержку народа действующего курса власти. Причем обычно это работает, даже если население вполне понимает, что выборы проводятся не честно – если за Токаева проголосовали 80%, значит большинство в любом случае за него. Чтобы добавить больше убедительности, можно провести соцопрос о доверии президенту. Как показывают исследования, соцопросы даже не нужно напрямую фальсифицировать, достаточно грамотно выстроить методологию, чтобы получить нужный результат.

На конкретных примерах сейчас видно, что петиции в Казахстане также несут цель продемонстрировать народную поддержку курса правительства. Так, после запуска петиции за отмену утильсбора, появилась другая петиция, которая, напротив, говорила о безусловной пользе ограничительных мер (имея в виду утильсбор) для отечественной промышленности и общества в целом. «За рост доходов народа! За развитие промышленности!» – так она называется. Позже появились сообщения, что работников крупных предприятий принуждали ставить подписи в ее поддержку. Сами управляющие компаний это отрицают. Впрочем, сейчас у петиции около 20 тысяч голосов и перекрыть влияние активистов «Нет утильсбору» ей не удалось.

Еще две петиции, которые скоро будут рассматривать госкомиссии, – против «пропаганды» ЛГБТ и против азартных игр чиновников – также могут быть связаны с государством. В частности, на это указывают свидетельства о том, что работников бюджетных организаций и госслужащих принуждают их подписывать.

В случае с ЛГБТ темой вообще история показательная. В этом году феминистский митинг тоже запретили под предлогом пропаганды ЛГБТ, причем сослались на недовольство граждан Казахстана – по удачному совпадению незадолго до этого проходила акция нескольких желтоксановцев за традиционные ценности. А совсем недавно в мажилисе обсуждали запрет на упоминание ЛГБТ в СМИ. Тогда эту поправку не включили в закон о СМИ, но, возможно, власти снова решили показать, что действуют они исключительно в интересах народа, а не под влиянием, например, России.

С петицией, призывающей запретить чиновникам играть в азартные игры, все еще прозрачнее. Сейчас рассматривают закон об игорном бизнесе, и властям нужно было показать участие народа в принятии важных решений. Кстати, после второго чтения это положение уже добавили в закон, так что петицию можно и не рассматривать. Причем произошло это еще до того, как она собрала 50 тысяч подписей.

– Спасибо общественникам, которые организовали петицию и показали, что люди поддерживают это решение. За несколько дней петиция набрала более 30 тысяч голосов. Это и есть «Слышащее государство» в действии, – сказал на заседании Мажилиса депутат Елнур Бейсенбаев.

Эффективность без демократии

Сейчас уже видно, в каких направлениях движется развитие института петиций. С одной стороны, будет происходить усложнение процедуры, чтобы сделать этот инструмент менее доступным для граждан. С другой – государство все больше будет его использовать, чтобы продемонстрировать народную поддержку.

Может показаться, что благие намерения о создании оригинального демократического института власти превратили в его противоположность. В действительности, якобы демократический пафос этой инициативы изначально был антидемократичен. И в этом плане, он находится в общей логике политики Токаева. Речь никогда не идет о том, что государство должно управляться народом (а ведь именно это и означает демократия). Но всегда о том, что государство должно учитывать мнение народа. Задача сводится к тому, как получить обратную связь от общества. Сделать этого пока не удается, но при более грамотном подходе, это вполне возможно.

Поэтому ни петиции, ни выборы, ни соцопросы не призваны перераспределить власть, но, напротив, стремятся укрепить действующую власть. И ждать какие-то позитивные перемены в этом направлении абсурдно – идеология современного Казахстана технократическая, а не демократическая. Это значит, что власть будет пытаться создавать более или менее эффективные инструменты управления (на это хоть как-то можно надеяться), но никогда по своей воле не пойдет на демократизацию.

Поскольку инициатива новая, чиновники пока сами не понимают, как с ней работать. Какое-то время гражданам еще удастся выражать недовольство с помощью петиций. Но судьба этого института уже известна заранее.

• 41
• 59