Должны ли студенты участвовать в политических протестах? 

Война в Газе ещё не закончилась, но она уже оказала огромное влияние на американские университеты. Когда ХАМАС зверски напал на гражданское население, большинство университетских кампусов поначалу симпатизировали Израилю. Но шло время, накапливались кадры войны, и многие молодые люди, решив, что количество гражданских жертв в Газе чрезмерно, начали протестовать. В кампусах произошёл глубокий раскол: студенты, поддерживающие Палестину, требовали изъятия инвестиций из компаний, которые работают с Израилем, а студенты, поддерживающие Израиль, утверждали, что враждебная среда угрожает их безопасности и обучению.

Президенты и управляющие советы университетов с трудом пытались найти правильный ответ на эту ситуацию, при этом многие руководители ушли в отставку (в том числе в моём университете) после весенних слушаний в Конгрессе по этому вопросу. По словам нового президента Гарварда, этот университет больше не будет выступать с официальными заявлениями по общественным вопросам, если только они не угрожают напрямую академической свободе и не касаются базовых университетских функций – преподавание и исследования. Верный ли это ответ?

Подходы – новые, но сама проблема не нова. Ситуация была даже хуже во время Вьетнамской войны. Хотя в 2024 году палаточные лагеря и протесты из-за войны в Газе зачастую нарушали давние гарвардские нормы о правах и обязанностях, которые определяют время, место и формы проведения протестов, нынешние протесты оказались довольно скромными в сравнении с 1960-ми.

В книге мемуаров «Жизнь в американском веке» я уже писал, что в 1960-х мой офис находился в Центре международной политики (CFIA). Наше здание многократно оккупировали, бросали в него бомбы, а после одной из атак сотрудник центра попал в больницу. Процитирую радикальный памфлет организации Weather Underground, который я храню с ноября 1969 года: «Руководство CFIA – это наёмные убийцы. Они пишут доклады правительству о том, как помочь небольшой кучке американцев оставаться богатыми и жирными. Преподаватели, помогающие правительству, – это свиньи. Вы не хотите поймать свинью?» Нападавшие хвастались, что врывались в здания, сбрасывали с лестниц «свиней» и били окна. Сегодняшние палаточные лагеря, мешающие свободному проходу, крайне далеки от всего этого.

Насилие – это не единственная проблема. Свобода слова абсолютна необходима для любого университета, и поэтому протесты, которые проводятся с соблюдением установленных правил, касающихся времени, места и поведения, должны быть ожидаемыми; к ним следует относится толерантно. Однако протесты должны проводить частные лица или их группы, нельзя вовлекать в протесты собственно вуз.

Роль университета вызывала споры уже в 1960-е, причём не только среди студентов. На ужине с небольшой группой коллег-преподавателей я доказывал, что наши демократические общества обеднеют, если учёные перестанут искать истину, а университеты превратятся лишь в очередной инструмент подавления. Некоторые из моих коллег не соглашались, утверждая, что вуз обязан публично отмежеваться от аморальной политики государства, например, Вьетнамской войны. Как бы в качестве прелюдии к нынешним событиям, они указывали на то, что университетские фонды поддерживают компании, которые производят военное снаряжение.

В дальнейшем протестующие призывали к изъятию инвестиций по другим поводам – апартеид в ЮАР, изменение климата, а теперь – Израиль. Когда экономисты говорят, что подобные действия экономически малоэффективны (потому что кто-то другой сразу купит продаваемые активы), сторонники этой меры отвечают, что важно политическое заявление – назвать по имени и пристыдить. По их мнению, изъятие инвестиций – это институциональное заявление, которое производит больший эффект, чем любые действия отдельных членов университетского сообщества.

Проблема в том, что для университета издержки оказываются намного больше выгод для отстаиваемого дела. Существуют намного более сильные политические лоббистские группы, которые, скорее всего, с лихвой нивелируют политический эффект изъятия инвестиций университетами. В итоге будет нанесён урон не только их академической свободе и независимости, но и внутреннему сообществу. Как говорится в новом докладе гарвардской рабочей группы «Институциональный голос», «немногие мировые события, если такие вообще есть, можно полностью изолировать от конфликта мнений, поэтому официальные заявления о поддержке грозят отчуждением части членов сообщества, открыто провозглашая солидарность с другими членами». Соответственно, недавно Гарвард отверг требования изъять инвестиции из компаний, ведущих бизнес в Израиле.

Воздержанность в политических заявлениях – это лишь часть решения. Столь же важно добиваться соблюдения действующих правил. Когда администрация университета зовёт полицию, возникают тактические и моральные проблемы. Это была одна из причин напряжённости во многих кампусах в прошлом году. Гарвардский университет ошибся в 1969 году, вызвав полицию штата (с её чрезмерными мерами реагирования). И сегодня сохраняется актуальность этого урока: такие шаги надо делать лишь в крайних случаях.

Тем не менее, если не контролировать соблюдение университетских правил, касающихся времени, места и формы выражения свободы слова (включая протесты), вуз больше не сможет выполнять свою главную функцию – преподавать и исследовать. Кроме того, безнаказанность для нарушителей правил грозит затруднить аргументированный обмен противоположными мнениями и снизить уровень дискуссии до соревнования, кто сильнее надавит. Когда протестующие отвечают, что они умышленно нарушают правила ради драматизации ситуации и усиления своего голоса, им следует вспомнить слова Мартина Лютера Кинга: гражданское неповиновение морально убедительно только в том случае, если вы готовы понести наказание. Это тоже часть обучения.

Да, университеты не могут сохранять полную нейтральность по всем политическим вопросам. Но они должны приберечь свой институциональный огонь для тех случаев, которые напрямую и серьёзно влияют на их базовые функции – преподавать, изучать, вести независимые исследования. В текущей ситуации академическая свобода означает, что надо услышать голоса в поддержку как Израиля, так и Палестины, а университетам следует противостоять запугиванию со стороны комитетов Конгресса и спонсоров, грозящих прекратить финансовую поддержку. 1960-е преподали нам много уроков о важности протеста, его пределах, а также о надлежащей институциональной роли университетов. Будем надеяться, что в 2020-х мы справимся лучше.

Copyright: Project Syndicate, 2024. www.project-syndicate.org

• 37
• 35