Экс-руководители Минздрава раскрывают подоплёку миллиардных хищений в здравоохранении Казахстана

Бывший министр здравоохранения Елжан Биртанов и экс-вице-министр Олжас Абишев подали заявление в Генпрокуратуру, настаивая на расследовании новых документов, которые опровергают обвинения в создании «неработающей» цифровой платформы Минздрава. В интервью Exclusive.kz они рассказали, что их система могла предотвратить хищения на миллиарды тенге, о которых свидетельствуют выводы Высшей аудиторской палаты и недавнее задержание Антикором замглавы ФСМС за приписки.

– Вы рассказали в соцсетях, что вам стали известны новые документы, опровергающие показания ключевого свидетеля, на которых основывался приговор в вашем деле. О чём идёт речь?

Олжас Абишев: – В 2020 году было возбуждено уголовное дело против меня и господина Биртанова по обвинению в неработоспособности информационной платформы минздрава. Эта платформа должна была объединить все медицинские информационные системы и обеспечить прозрачность управления отраслью на основе реальных данных.

С 2020 по 2022 год дело находилось на стадии досудебного расследования. В 2022 году начался суд. Были допрошены все 21 член комиссии, принимавшей платформу, включая меня. Все подтвердили, что система соответствует техническому заданию, за исключением одного человека. Он заявил, что в 2018 году платформа во время приёмки не работала, что она также не работала в 2019 году, и так до 2022 года, когда уже шёл суд. На основании его единственных показаний суд признал нас виновными. Хотя мы демонстрировали на суде работоспособность платформы, приводили конкретные доказательства – всё это было проигнорировано.

Недавно мы получили документы из открытых источников, которые, на наш взгляд, опровергают показания этого свидетеля. Из них следует, что в период с 2020 по 2023 год этот же человек, – на тот момент уже руководитель комиссии по цифровизации, – лично проводил совещания, собирал разработчиков медицинских систем и давал им поручения передавать данные именно в ту самую платформу, о которой он заявлял в суде как о неработающей. То есть официально он называл платформу неработоспособной, но фактически руководил её использованием.

И самое удивительное – эти документы не были включены в материалы дела. Мы предполагаем, что свидетель намеренно не предоставил их следствию, чтобы его показания выглядели достоверными. Иного объяснения у нас нет.

– Кто этот свидетель? Это сотрудник Минздрава?

Олжас Абишев: – Да. На момент возбуждения дела в 2020 году он занимал пост директора департамента цифровизации здравоохранения. После моего ареста и приговора он занял мою должность – стал вице-министром по цифровизации.

Елжан Биртанов: – Речь идёт о Бейбуте Есенбаеве. По сути, он стал ключевой фигурой в этом деле. Судья в своём решении сослался исключительно на его показания, – при том, что свидетельства остальных двадцати членов комиссии в приговоре вообще не упомянуты. Мы полагаем, что его слова были заведомо ложными. Почему он дал такие показания – не знаем. Но сейчас настаиваем на том, чтобы это стало предметом отдельной проверки.

Причём есть ещё важный момент: в ходе суда выяснилось, что до ареста Олжаса Есенбаев фактически сотрудничал с органами расследования. Он приносил прослушивающее устройство в кабинет, где они вместе работали. Всё это было озвучено в суде. И потому складывается впечатление, что цель его заключалась сугубо в нашем отстранении. И действительно, – как только я покинул пост министра, а на моё место пришёл другой человек, Абишева выселили из кабинета, а на его место посадили Есенбаева. Это выглядит как спланированная акция.

И что особенно важно: спустя пять лет Бейбут Есенбаев по-прежнему занимает ключевые позиции в Минздраве, хотя никакой цифровизации в системе так и не появилось. Наоборот, всё, что связано с цифровыми решениями, замалчивается или саботируется. Формально даются поручения, проводятся совещания, но реальной работы нет. Элементы той самой платформы всё ещё используются, – втихаря, выборочно, – но задача, как мне кажется, с самого начала была не реализовать цифровизацию, а, наоборот, остановить её.

Сейчас у нас в полном хаосе фармрынок, система ОСМС и всё, что связано с учётом и контролем. У нас до сих пор нет прозрачных инструментов учёта ни приписок, ни финансов, ни статистики. Всё это, на мой взгляд, не случайно.

Мы обратились в Генеральную прокуратуру с просьбой рассмотреть новые материалы как потенциальное свидетельство дачи ложных показаний и как новые обстоятельства, меняющие суть приговора. Мы не просим о пересмотре дела целиком – это другой вопрос. Мы говорим только о том, что есть новые, ранее не исследованные факты, которые подрывают ключевой тезис обвинения: якобы государство оплатило неработающую платформу. Но если доказано, что она работала и использовалась – этот тезис рушится.

Олжас Абишев: – Хочу добавить, что в октябре 2020 года президент Касым-Жомарт Токаев лично поручил вернуть в работу платформу, которая была отключена в рамках уголовного расследования. Он подчеркнул, что в условиях пандемии отключение такой системы недопустимо: тогда шла массовая смертность, не хватало лекарств, и это потребовало вмешательства президента. Однако поручение главы государства так и не было исполнено.

С тех пор мы слышим одни обещания. С 2021 года и по сегодняшний день – каждый год нам говорят, что «Вот-вот будет запущена единая система», «Ещё немного осталось», «Мы на финальном этапе». Это длится уже пять лет.

А тем временем в здравоохранении происходят масштабные хищения. Недавнее выступление ВАП в мажилисе – очередное тому подтверждение: деньги утекают, потому что цифрового учёта нет. Последнее обещание гласило, что к осени 2024 года все вопросы с интеграцией и обеспечением лекарствами будут решены. Его дал действующий вице-министр по цифровизации. Но, судя по данным ВАП, обещание не было выполнено. И мы видим это по последствиям: лекарства списываются, продаются, исчезают.

– Накануне Антикор сообщил о задержании заместителя председателя Фонда социального медицинского страхования. По данным следствия, суммарно более 400 миллионов тенге были похищены им через приписки в системе Damumed. Правильно ли я понимаю, что платформа, о которой вы говорите, как раз и должна была предотвращать подобные схемы?

Елжан Биртанов: – Абсолютно верно. И при этом речь в данном деле идёт всего лишь об одной Восточно-Казахстанской области. Но подобные приписки можно выявить в каждом регионе.

Приписки – это действия конкретных людей. Их можно делать и на бумаге, и в любой информационной системе, включая тот же Damumed. Но проект, который мы реализовывали летом 2020 года, как раз предусматривал борьбу с этим явлением. Тогда был принят новый Кодекс, в котором чётко указывалось, что все информационные системы, включая Damumed, обязаны интегрироваться в государственную платформу. Решение о запуске платформы было принято 17 июня 2020 года, и уже в июле вступил в силу новый нормативный акт.

Платформа позволяла бы видеть все потоки данных, сопоставлять их, выявлять несоответствия, – например, если пациенту приписали медицинскую услугу в регионе, в котором он в этот день физически не находился, или по диагнозу, которого у него нет. За счёт интеграции разных систем можно было бы добиться полной прозрачности.

Но буквально сразу процесс был заблокирован. Следователь вынес постановление, которым приостанавливались работы над платформой – и оно рассматривалось на суде как доказательство. Осенью 2022 года, когда проходили заседания, сотрудники Минздрава и РЦРЗ прямо говорили: с тех пор вся работа по платформе остановлена.

Было негласное распоряжение: к платформе не приближаться, не использовать, иначе уголовное дело «посыпется».

Это парадокс: с одной стороны – официально признана неработоспособность и вынесен приговор, а с другой – те же компоненты используются в системе. Только основная цель – борьба с фальсификациями и контроль за финансовыми потоками – фактически похоронена. Отсюда и массовые приписки, о которых сейчас говорят. Надеюсь, будет полноценное расследование, – не только по эпизоду с Damumed, но и по другим случаям, которые упоминались в парламенте.

Один из них – история с перчатками китайского производства, которые выдавались за казахстанские. Перед самым судом, в октябре 2022 года, по поручению вице-премьера Ералы Тугжанова проводилось официальное тестирование платформы. Разработчики приехали, всё продемонстрировали. В документах было чётко указано, что между системами СК-Фармация и Национального центра экспертизы лекарственных средств (НЦЭЛС) обеспечена полная интеграция. То есть, можно было отследить весь цикл: где перчатки регистрируются, где закупаются, где списываются. Вся цепочка прозрачна. Но никто этим не воспользовался. Хотя всё это позволяло в любой момент установить, по какой цене закупались перчатки, были ли они действительно казахстанского производства или ввезены из-за рубежа. Эти данные есть в базе НЦЭЛС – можно отследить, когда партия пересекла границу, по какой цене зарегистрирована, кому поставлена.

Точно так же обстоит дело с лекарствами и медицинскими изделиями. Подобные махинации происходят постоянно. Однако никто целенаправленно этим не занимается. Хотя вся система позволяет это делать буквально в один клик.

Олжас Абишев: – Более того, в конце 2018 года ещё до официального запуска платформы мы начали внедрять ее компоненты и уже тогда увидели результаты. Например, в середине 2018 года у нас числилось около 3 миллионов получателей бесплатных лекарств. После оцифровки цепочки, – от закупа до выдачи, – к концу года их осталось 2 миллиона. То есть, миллион человек оказался фиктивными получателями.

Этот компонент платформы позволил выявить не просто приписки на десятки миллионов, а масштабную систему фиктивных назначений. В перерасчёте – это 32-33 миллиарда тенге. А общий бюджет на лекарства в то время составлял примерно 115-120 миллиардов. Получается, почти треть средств разворовывалась.

По решению министра мы направили эти сэкономленные деньги на повышение зарплат врачам. Мы не просили дополнительных средств у бюджета, а использовали оптимизированные, – и это был первый такой случай. Помню, как в 2018 году бюджет на лекарства упал со 127 до 82 миллиардов тенге, – именно за счёт очищения данных.

Елжан Биртанов: – Да, тогда регионы подавали заявки на сумму около 120 миллиардов. Мы просили у правительства дополнительные деньги в связи с централизацией закупок – ведь регионы передали свои полномочия минздраву. Все заявки были подписаны заместителями акимов. Я настаивал, чтобы они несли персональную ответственность. Тогда ещё никто не пользовался цифровыми системами.

В итоге оказалось, что на бумаге у нас чуть ли не миллионы онкобольных и диспансерных пациентов. А по факту – реальное число оказалось намного меньше. Весной 2018 года мы собрали заявки от регионов, заложили деньги в бюджет, начали готовиться к закупу, а летом я дал поручение замминистру Алексею Цою: все диспансерные больные должны быть внесены в регистры, а осенью мы сверим заявки с этими реестрами. Тогда в РЦРЗ уже была нужная инфраструктура, и мы начали требовать жёсткий контроль.

И вот к осени, даже после начала закупа, акиматы начали спешно писать письма об отказе от части объёмов. СК-Фармация объявляла тендеры, например, на 100 тысяч упаковок, а после сверки выяснялось, что нужно вдвое меньше. Возникала экономия. Иногда мы даже уведомляли фармкомпании, что часть закупа отменяется. Этот процесс шёл до самого конца 2018 года.

Уже в 2019 году заявки от регионов стали существенно ниже. Мы использовали резервные средства, сэкономленные в 2018 году, в том числе для расширения перечня препаратов – начали включать онкологические, химиотерапевтические, орфанные препараты. То есть не просто перераспределяли, а улучшали доступ к лечению.

А что происходит сейчас? Бюджет увеличился почти в пять раз. В 2019 году он составлял 100-120 миллиардов тенге, а в 2024 году – уже около 500 миллиардов. Логично было предположить, что для такого значительного роста должны были в соответствующей пропорции вырасти либо число пациентов, либо перечень препаратов. Но, по данным аудита ВАП, ни того, ни другого не было. То есть, снова появляются «мёртвые души», снова завышенные объёмы, списания, хищения.

Объёмы мошенничества стали только больше, аппетиты выросли. Глава ВАП Алихан Смаилов говорил об этом публично. В частности, о вывозе препаратов за рубеж. Но это невозможно сделать в рюкзаке, объёмы слишком большие, – значит, работает налаженная логистика, возможно, с участием крупных фарм- и транспортных компаний. Речь идёт не о сотнях тысяч, а о сотнях миллионов долларов ежегодно.

Почему никто это не расследует? Почему молчит Генпрокуратура? Это же не новость. Я ещё в 2018 году лично отнёс материалы генпрокурору. Я говорил: мы ведь не следственный и не правоохранительный орган, у нас нет компетенций по проведению проверок. Мы зафиксировали утечку и попросили выяснить, кто за ней стоит. А в итоге под прессинг попали мы сами.

Олжас Абишев: – После внедрения цифровизации в сфере лекарственного обеспечения министерство здравоохранения инициировало 28 уголовных дел. Ни одно из них до суда не дошло – все были прекращены.

Елжан Биртанов: – Да, в 2020 году они были переданы в Агентство финансового мониторинга, – в тот самый орган, который позже возбудил дело против нас. А дела о хищениях впоследствии были закрыты. Единственное, до чего дошло следствие, – по одному из дел нашли медсестру в Южно-Казахстанской области, которую оштрафовали на 500 тысяч тенге. Это единственный наказанный. Все остальные дела по многомиллиардным хищениям были закрыты.

Олжас Абишев: – Что происходит сегодня? Все схемы, которые мы выявляли в 2018 году, вернулись. Только масштабы стали гораздо больше – не 30 миллиардов тенге, а 200-300 миллионов долларов ежегодно. А механизмы те же: списания через «мёртвые души», завышенные заявки, исчезающие лекарства. И всё потому, что нет ни контроля, ни цифровой системы, которая могла бы это отследить. Хотя платформа до сих пор есть на балансе минздрава.

Но её никто не трогает. Потому что понимают: если начнут использовать – могут оказаться на скамье подсудимых, как мы с господином Биртановым. Это настоящий призрак, нависший над Минздравом, – «дело Биртанова». И он парализует любые попытки внедрять учёт и контроль.

Результаты мы видим уже сейчас: ВАП официально зафиксировала миллиардные утечки. А ведь всё это можно было бы предотвратить. Если бы платформа была запущена, если бы даже обычные логические механизмы контроля были внедрены – таких потерь просто не было бы.

Елжан Биртанов: – Мы обращаемся к Генеральной прокуратуре не с просьбой отменить приговор, не с жалобами на судьбу. Мы просто просим: проверьте факты. 28 мая мы официально подали заявление. Там чётко изложены новые обстоятельства, которые ранее не были учтены. Если они действительно важны – действуйте. Если нет – дайте обоснованный ответ. Это будет честно.

Мы надеемся, что выступления депутатов, сделанные в день презентации итогов аудита ВАП, пробудят прокуратуру, – и она посмотрит на дело с трезвым взглядом.

Кому выгодна вся эта ситуация? Нас наказали. А что в итоге получила система? Хаос. Развал. Отсутствие контроля. И миллиарды утекших денег. Стоило ли оно того?

Суд написал в приговоре: 1,3 миллиарда тенге ущерба. Но у меня на Kaspi стоит блокировка на 1,5 миллиарда. Как это? Сумма увеличилась, хотя, по словам адвокатов, инфляция не применяется, часть уже погашена. Но она не уменьшается – она растёт. Это уже выходит за пределы правового поля. Я, честно говоря, не понимаю, что происходит с законностью в нашей стране.

Елжан Биртанов и Олжас Абишев также рассказали журналисту Exclusive.kz подробности о намеренных попытках сорвать внедрение в Минздраве цифровизации и применения искусственного интеллекта. Об этом читайте в следующем материале.

• 40
• 20