Эмигранты – не удобрение для своих детей и внуков

Казахстанцы продолжают покидать страну, но при этом стали меньше выбирать Россию: по данным Бюро национальной статистики, в прошлом году доля эмигрировавших туда уменьшилась до 47%. Одной из наиболее привлекательных стран для эмиграции продолжает оставаться Канада, где рождаемость падает, а потребность в рабочих руках возрастает. Эта страна за прошлый год приняла рекордные 431645 иммигрантов.

Последняя капля

Журналистка Гюльнара Нурпеисова эмигрировала с семьей в англоязычную часть Канады – в город Эдмонтон, административный центр провинции Альберта.

– Нам повезло: удачно продав квартиру в Талгаре, мы уезжали летом 2007 года – еще до ипотечного кризиса, который наступил во всем мире, и в Казахстане соответственно, – рассказывает Гюльнара. – Правда, покупатели нам все деньги сразу не отдали, они еще долго расплачивались частями. Причина отъезда? Во-первых, когда мы с мужем были молоды, нас коробило, что мир такой большой, а мы его не видим. Сначала – из-за «железного занавеса», потом денег не было. Но основная причина эмиграции была все-таки в тотальном неуважении к человеку везде и во всем. Последней каплей стали дважды разбитые за сутки стекла в машине на дороге, которую посыпали гравием. Причем жили-то мы неплохо, общались и работали среди очень порядочных людей. И, тем не менее, именно эти злополучные лобовые стекла переполнили чашу терпения.

Конечно, может быть, нужно было бороться, пытаясь изменить мир. Но я не отношусь к революционерам, которые двигают историю. Я хочу нормально, спокойно, очень комфортно прожить свою жизнь. Она короткая и она у меня одна.

– Ждал ли вас рай в обустроенной загранице?

– Наверное, он есть для тех людей, кто едет в индийские ашрамы петь мантры, а на земле рая нет и пусть его никто не ищет. На островах, которые люди называют райскими, тоже, наверное, надо много впахивать, чтобы достать с деревьев кокосы и бананы. И уезжая, мы об этом прекрасно знали. Олег, мой муж, работал долгое время в Германии, где у нас живут родственники и моя близкая подруга. Могу сказать еще про Россию, куда «на разведку» уезжали на целый год моя мама с моей старшей дочерью, тогда еще школьницей младших классов. Теперь могу сказать и про Канаду и США – здесь тоже рая нет. Везде все непросто, разве что проблемы разные. Хотя – нет. Многие люди и там, и здесь озабочены одним и тем же – как заработать деньги. В Канаде, несмотря на то, что уровень жизни повыше, тоже очень много нуждающихся.

Когда мы приехали, нам сказали, что если не будет хватать денег, то можем обратиться в фудбанк при церкви. Там не спрашивают – кто, откуда, почему сюда пришел? Просто заносят в список и раз в месяц выдают полный набор продуктов. Я сказала, помнится, мужу, что зарабатываемых им денег не хватает и предложила пойти в церковь за бесплатными продуктами. И он ответил, что ехал в Канаду не за тем, чтобы побираться. А вот мои однокурсники по языковому колледжу пользовались фудбанком. Поэтому, если нет денег на еду, никто пропасть с голоду в Канаде не даст. Кроме того, власти обеспечат вполне приличным социальным жильем. Напротив нас как раз стоит такой дом. Вы думаете, там живут только эмигранты? Да, их много, но немало и коренных канадцев.

Недавно у нас тут был розыгрыш лотереи и кто-то выиграл 60 млн долларов. На следующий день на моей работе только об этом и говорили. Это, конечно, можно считать и развлечением, но если люди (среди них и моя мама) в надежде сорвать куш покупают лотерею за 5-6 долларов каждую неделю, из месяца в месяц, из года в год, значит, у них не все хорошо. С другой стороны (не знаю, насколько это происходит честно), в Канаде каждую неделю кто-то становится миллионером. И люди, видя их счастливые лица, думают: «Если он выиграл, значит, на его месте мог быть и я». Или вот недавнее мое удивление. В итальянскую компанию по ремонту сложного оборудования на железной дороге, где мой муж работает механиком, устроились парни из городка Нью-Брансуик. Целеустремленные, нормальные ребята, уже заработавшие на свои первые автомобили. Однажды, когда нужно было выполнить срочный заказ, а рабочих рук не хватало, их командировали в соседнюю провинцию. Оказавшись впервые в самолете, они с детским восторгом написали об этом в Фейсбуке. Это говорит о том, что далеко не все в Канаде, как представляется у нас, разъезжают по морям и островам.

Советская отрыжка

– Откуда же это тогда: у нас все плохо, а за границей все здорово?

– Я думаю, это отрыжка советских времен, когда люди жили в условиях жуткого дефицита. Рядовой советский человек, выезжая по путевке даже в такие соцстраны, как Польша и ГДР, возвращался оттуда потрясенным изобилием в магазинах. Жившая в одном подъезде с нами мамина подруга, танцовщица, любила бывать у нас вечерами в гостях. Собственная квартира была у нее еще пустоватая, а моя мама умела навести уют: ковры, мягкая мебель, стенка, хорошие шторы… Но вот однажды эта народная артистка отправилась на гастроли в США.

Вернувшись оттуда, впала в депрессию. Теперь не то что на свою квартиру, но и на нашу смотреть не могла. Сидя с мамой за рюмкой коньяка, она тоскливо говорила: «Ну почему мы так плохо живем по сравнению с ними?».

С той нашей бедности, видимо, все и пошло. Обычные американцы тоже, наверное, жили не шикарно, но в эпоху тотального дефицитам нам казалось, что наличие машины – это уже признак богатства. И плюс ко всему в 80-е годы в советских кинотеатрах стали показывать американские и французские фильмы. Когда незадачливые герои Пьера Ришара и Жерара Депардье запросто садились в самолет и летели в Мексику, то для нас, советских людей, это было нечто! У нас кто часто ездил за границу? Элита, артисты – и то далеко не все, а только входящие «в обойму». Когда мой отец в молодости съездил по путевке в Германию, у меня и у сестры первыми в нашем городке Талгар появились колготки. И мама восхищалась: «Ну надо же, до чего додумались!». До этого я ходила в чулочках, которые надо было пристегивать к поясу.

Эта идеализированная картинка о загранице все еще жива. И не только у нас. Женщина из Судана, с которой я вместе работаю, пожаловалась однажды на оставшихся на родине родственников: «Они думают, что нам деньги кидают в почтовый ящик». В Казахстане у некоторых такое же представление. Попросить тысячу долларов в долг без возврата – это запросто. Особенно оно укрепилось после того, как однажды выложила видео в Фейсбуке со свадьбы младшей дочери: раз справляли в Мексике, значит, «бабок» немерено.

– Сколько лет ваша семья шла к тому, чтобы чувствовать себя уверенно на чужой земле?

– Мы живем в Канаде 15 лет. Не могу сказать, что полюбила эту страну больше, чем Казахстан, но я отношусь к ней хорошо, и на свою первую родину, уже, наверное, не вернусь.

Любимая работа – это роскошь

– Олег, твой муж, был в Алматы менеджером в крупной компании. А в Канаде он достиг этого же уровня?

– Не достиг. Мы уехали поздно – нам было уже за сорок. Он выпускник физического факультета КазГУ. Здесь, отучившись на курсах при университете, пытался устроиться на атомную электростанцию. Не получилось. Может быть, опасаются? Это ведь стратегический объект. Сейчас его, как механика высокой квалификации очень сложного оборудования, рвут на части, он зарабатывает очень хорошо даже по канадским меркам, но первые годы брался за любую работу. Пытался, к примеру, водить трак, а до этого клал вместе с эмигрантами из других бывших соцстран кафельную плитку.

Зато теперь Олег осуществил мечту юности: мы часто путешествуем по обеим Америкам – Северной и Южной. Еще он может позволить себе менять машины. Когда с работой совсем уже «устаканилось», увлекся полетами. Закончил курсы пилотов, получил лицензию и теперь хочет купить легкомоторный самолет. Он в состоянии позволить себе мужскую игрушку за 12-13 тысяч долларов. Я бы, конечно, потратила эти деньги на более новый дом, но поскольку основные деньги в семью приносит он, то особо не сопротивляюсь.

А вот у меня ситуация достаточно непростая. Единственное, чем я хотела бы заниматься в жизни – это журналистика и фотография. Я с самого начала эмиграции знала, что это для меня отныне недоступно, но мысль о том, что теперь придется просить у мужа денег на всякие мелочи, да еще и повесить на него свою маму, угнетала. Первая моя работа в Канаде была в магазине женской одежды. Я бы никогда на нее не согласилась, если бы не знакомая журналистка из Алматы, обосновавшаяся в районе Торонто. Однажды она написала: «Ура! Я устроилась в магазин». Мои родители строго относились к учебе, и если я приносила тройку, они между собой говорили: «Ну что с нее взять? Закончит ПТУ и пойдет в продавцы». Такие установки бьют очень больно по самолюбию, у меня в подсознании отложилось, что такая работа – для людей низшего сорта. Мне пришлось ломать себя, когда я пошла вначале в продавцы, потом устроилась на более высокооплачиваемую работу – в playstation (это что-то типа нашего детского сада), потому что мне надо зарабатывать пенсию, лечить зубы, заботиться о маме …

Но даже в таких ситуациях встречаются люди, которые говорят, что не пойдут ради денег на нелюбимую работу. Многие осуждают их, а я уважаю и восхищаюсь: они – гордые, не стали ломать себя. Супружеская пара из Украины, мои знакомые по языковому колледжу, первые годы жили в социальном жилье на пособие. Когда я сказала, что Олег ради денег пошел класть плитку, Оля сказала, что ее муж, пока не найдет работу системного администратора, ни на какую другую не согласится. И, действительно, разослав повсюду свое резюме, он заставил-таки этот изменчивый мир прогнуться под себя. А я вот переступила через себя. Моя нынешняя работа – невероятно скучная и нервная. Казалось бы, принесли к тебе на время ребенка, такого милого и забавного. Но с ним хорошо посюсюкать немножко и идти дальше по своим делам, а когда играешь с ним пять часов подряд (машинка поехала сюда, машинка поехала туда), мозги заполняются ватой.

Семейные ценности

– А вот мама переехала к тебе. Скажи, как она решилась на это в возрасте за 70?

– Первый год мама у нас просто гостила. Собираясь домой, сказала, что еще не поняла, понравилось ей в Канаде или нет. Потом стала проситься обратно. Второй раз уехала только потому, что заканчивался срок действия казахского паспорта. Когда мы ей предложили спонсорство, приехала в третий раз, и с тех пор никуда не выезжала. Сейчас у нее есть вид на жительство, разные льготы (например, годовой проездной за 50 долларов), а главное, медицинская страховка. Раньше мы сами беспокоились об этом. Оно вроде недорого: прием у врача 60 долларов, лекарство самое дорогое – 200 долларов, но вдруг схватит сердце или потребуется операция, стоящая десятки, а, может, и сотни тысяч долларов?

– Семью в эмиграции сохранить трудно?

– Переезд – большой стресс. И если в семье уже была трещина, то многие пары расходятся (по статистике – больше половины эмигрантских семей). Тем более, что наши женщины очень востребованные. И не только потому, что мужчин здесь больше. Просто у нас все «в одном флаконе» – и симпатичные, и хозяйственные, и умные, плюс домработницы и кухарки. А их мужчины куда заботливее и уважительнее наших. И, естественно, наши женщины в случае развода находят более привлекательные варианты.

– А что бы ты посоветовала тем, кто думает об отъезде?

– Во-первых, сразу начинать учить язык, и четко настроиться на то, что будут проблемы. Извините за грубость, но свою порцию г..на в эмиграции все съедят. Этого можно избежать, если только приедешь с огромными деньгами или, выходя из аэропорта, поймаешь удачу за хвост и выиграешь в лотерею 60 млн долларов. Я первые пять лет так тосковала по дому и по своей любимой журналистике, что заходила в душ и, чтобы не видели муж и дочь, плакала. До сих пор вижу Казахстан во сне, но назад теперь уже не хочу. Сказать, что живу плохо – не могу, шикарно – тоже. У нас нормальный уровень обычной средней семьи. Уезжала-то ведь я не в самую худшую страну. Она благополучная, мирная, доброжелательная. Одним словом, это эмигрантская страна. Вот моя младшая дочь вышла замуж за канадца французского происхождения. Когда-то сюда приехали его дедушка с бабушкой. Отец Лейна (зятя) родился уже в Канаде, а мама приехала из Франции. И таких семей здесь немало. Украинцев, например, которые уезжали в конце XIX начале ХХ века. Они все еще исповедуют православие, хотя языка родного уже не помнят.

Во-вторых, рассчитывать только на себя и поменьше слушать разных «доброхотов» в лице эмигрантов со стажем. Когда мы собрались уезжать, то, списываясь с ними в интернете, столкнулась с двумя категориями людей. У одних полный восторг от того, что мы едем. Другие говорили: зачем вам это? Этих, которые пытались отговорить, было, кстати, больше. А тем, кто агитирует ехать, как я поняла позже, верить вообще нельзя. Особенно, если обещают «всемерную помощь». Это означает, что они просто тупо зарабатывают деньги на соотечественниках. Вслед за собой можно позвать разве что родственников. Но мы даже этого не стали делать. Испугались, честно говоря, ответственности за чужую судьбу. Пока человек сам не определится, где ему лучше жить, то советовать что-то очень сложно. Таких колеблющихся людей большинство. Вроде и ловить уже нечего на родине, а ехать страшно. Но если кто-то решился, то пусть знают, что прежняя жизнь закончится навсегда, кардинально и бесповоротно, и начнется совсем другая.

– Чем наши, казахстанские эмигранты, отличаются от других?

– Мне кажется, мы более открытые и смелые. Когда некоторые мамы начинают явно придираться к моей работе, я открыто заявляю, что они неправы. Коллеги (они в основном из южно-азиатских стран) дуреют: «Ты такая смелая!». В общем, чего нет у наших людей, так это ощущения второсортности. Может быть, поэтому нам сложнее, чем другим «понаехавшим» в Канаду. Многие ведь всем своим поведением не отрицают, что они – «удобрение для своих детей и внуков». А мы – наоборот: ведем себя так, словно в чем-то выше, чем все остальные. Есть в нас какое-то пренебрежение к окружающим. Думаю, это идет от вышеназванных причин – лени, нежелания учить языки и малого выхода за пределы своей страны в бытность Союза.

• 84
• 75