Еркин Иргалиев: Конкурентные и непредсказуемые выборы – отличная альтернатива митингам

Наблюдатели «провалили» прошедшие президентские выборы практически во всех регионах под «наблюдением» Акорды. Но не оказала ли власть себе медвежью услугу? Ведь цивилизованные выборы – отличная альтернатива социальным катаклизмам. Какой же из сценариев будет реализован на предстоящих парламентских выборах? Об этом exclusive.kz поговорил с Еркином Иргалиевым, исполнительным директором Западного регионального филиала научно-образовательного фонда «Аспандау».

– Как вы оцениваете прошедшие президентские выборы, которые называют едва ли не самыми скучными из скучных. Но эти выборы были достаточно важными с точки зрения работы наблюдателей, и кажется, что наблюдатели этот экзамен провалили – за исключением Уральска. Согласны ли вы, что наблюдатели были не очень эффективны, в отличие от 2019 года, и почему именно в Уральске были самые прозрачные и эффективные наблюдатели?

– Есть два критерия оценки выборов. Это, во-первых, конкурентные и неконкурентные, предсказуемые и непредсказуемые. Критерии, бывает, сочетаются. Если оценивать нашу историю выборов новейшего периода, то картина разная. Например, самые интересные выборы были в 1999 году. Они получились конкурентные и непредсказуемые, но власть после этого сделала выводы, и в 2005 году выборы были вроде конкурентные, но уже предсказуемые.

Насчет последних выборов: если оценивать с точки зрения данных критериев, то выборы у нас получились неконкурентные и предсказуемые. И это, конечно, жаль, потому что любые выборы – это всегда историческая возможность. Как историк скажу, что если брать развитие Запада, то там достаточно сильная демократия, и там выборы заменяли революции. У Назарбаева было шесть выборов, начиная с 1991 года, и в результате мы получили две незавершенные революции – пусть и зачаточные, но они все-таки были. Я имею в виду ДВК в 2001 году как революцию сверху и трагедию Жанаозена как революцию снизу. Закон компенсации работает, и все это в итоге вылилось в Кантар. Эти события все между собой связаны.

О наблюдателях. 2019 год – именно тогда независимые наблюдатели появились спонтанно и непредсказуемо для властей, и именно независимые консультанты в июне 2019 года сорвали сценарий, который был расписан сверху. Скорее всего, этот сценарий был согласован в январе 2018 года, когда наш экс-Елбасы со своей дочкой ездил в США. Возможно, такой сценарий транзита был и его основной целью – установление парламентской республики семейного формата. На это работали изначально Косанов и вся эта национально-патриотическая тусовка. Скорее всего, была изначальная договоренность, что они «раскрутятся» на президентских выборах 2019 года, а потом на ближайших выборах проходят в виде фракции и поддерживают парламентскую республику во главе с экс-спикершей сената.

– Почему у вас возник такой сценарий? Есть ли какие-то доказательства?

– Доказательств как таковых нет. Но давайте посмотрим на общую логику. Начнем с Трампа – он известный любитель диктаторов, это была его фишка. Он больше любил с ними общаться, чем со своими европейскими партнерами. Во-вторых, смысл самого транзита (который до сих пор продолжается): поставить технического президента, а править будет сильный парламент.

– И что пошло не так?

– Выборы у нас обычно идут предсказуемо. Сначала наверху разрабатывают концепцию, план мероприятий, распределяют роли… Все было штатно до того, как в день выборов появилась масса наблюдателей, которые за счет интернета, прямых эфиров, за счет протоколов с живыми печатями показали истинную картину. Власти оказались не готовы к такому. По сценарию Косанов должен был на следующий день сойти с гонки, но поздно вечером началась паника, когда пошли прямые эфиры наблюдателей, и было видно, что что-то идет не так…

– У Косанова были достаточно высокие результаты?

– Где-то в конце марта на сайте Матрица.кз я опубликовал свой прогноз, что, возможно, будет второй тур, если появится независимый кандидат (это было еще до того, как мы узнали о том, что Косанов будет вторым кандидатом). Его зарегистрировали, но никто не ожидал, что он получит столько голосов. Кстати, я сейчас понимаю: изначально кампания Косанова в 2019 году была никакой, она была намеренно «засушена» для действующих кандидатов и для действующего президента. Все эти билборды с неудачными портретами Косанова, листовки на казахском языке без программы… Тем не менее, он набрал гораздо больше поддержки, чем прогнозировалось. Даже в Назарбаев университете студенты и преподаватели проголосовали за Косанова.

– То есть, в принципе расчет был верный, сценарий был отличный, но все сломали наблюдатели.

– Я смотрю на события, которые произошли по факту. Во-первых, Косанов «вылез» раньше времени вопреки жанру – он должен был дождаться результатов и только после этого «слить» все свои голоса.

Во-вторых, инаугурация тоже была скучная. Кстати, вы заметили, что тогда парламентские выборы отложили на весну, хотя были слухи, что они пройдут уже осенью. Сказали: подождем-посмотрим. Независимый наблюдатель был незнакомым фактором, сценаристы были в растерянности, а весной началась пандемия, чрезвычайная ситуация и т.д. И все пошло не так.

– Правильно ли я понимаю, что Акорда учла свои ошибки, и на этот раз сам институт наблюдений был дезавуирован, дезориентирован, и в итоге случилось то, что случилось. Почему именно в Уральске удалось показать реальную картину?

– Добавлю, что еще после этого у них были возможности потренироваться на контрнаблюдении, после этого были парламентские выборы, где появились лженаблюдатели. Так, в 2019 году были наблюдатели согласно тому сценарию, тот самый «Аманат» (Движение наблюдателей). То есть, эти псевдонаблюдатели, которые должны были легитимизировать выборы, появились на парламентских выборах. На референдуме – то же самое, власть уже натренировалась против самостоятельных наблюдателей.

В принципе выборы – это всегда целое производство, на них все происходит не случайно и не зря. Почему именно в Уральске? Потому что Уральск – это электоральная столица. История эта начинается с 1989 года – у нас развилось тогда казаческое общество, появились левые движения. Радикальные коммунисты плюс казачество, остатки ватных демократов – они левый блок свой организовывали, и с 1989 года по 2003 год составляли большинство в гормаслихате. У них был свой секретарь, свой аппарат, они ориентировались на Москву в то время больше, чем на суверенные законы. Акимат пытался с ними бороться законными методами, за счет агитации, но все это оказалось бесполезно. Все-таки Уральск – русскоязычный город, и они легко забирали голоса за счет популистских лозунгов.

Поэтому у нас развит институт выборов, есть культура выборов и люди зрелые в этом отношении.

– Вы имели непосредственное отношение к независимым наблюдателям во время последних президентских выборов. Какая у вас была роль?

– С 2010 года по всей стране «засушили» все предвыборные кампании, снимали за счет черных технологий неугодных кандидатов. Искали любую причину, налоговый комитет «рыл» на них день и ночь, находили любой гнилой незарегистрированный «жигуленок», какую-нибудь копейку, за которую налоги не заплачены, и под такими предлогами снимали любого независимого кандидата.

А в 2019 году я решил немного тряхнуть стариной и предложил независимым ребятам из казахской оппозиции обучить всех желающих. Я удивился, что их оказалось очень много, в основном молодежь. В течение нескольких семинаров я обучил как минимум 125 человек технологиям наблюдения. Они все усвоили и все дружно закрыли в 2019 году большинство участков в городе.

Похвалюсь – они уже сами друг друга начали обучать, и в этом году ребята смогли закрыть половину участков в Уральске, и 12 участков – в городе Аксае, и в районах выборы проконтролировали. Мне понравилось, что они самостоятельно начали вести все протоколы. Отмечу ради объективности, что в Уральске препятствий независимым наблюдателям не было.

– Если бы уральская модель была масштабирована по всей стране, я думаю, мы получили бы легитимные, честные, прозрачные и безукоризненные выборы. Полгода назад вы у нас в Exclusive опубликовали три прогноза: ватная аннексия, реставрация и третий – прилет инопланетян. Скажите, пожалуйста, какой из этих сценариев воплощается?

– Все три сценарии у нас оказались достаточно реальными.

Ватная аннексия есть, но в легком варианте. Аргументы – военные полигоны, миграция из России в Казахстан (она даже превысила те данные, которые были в июне), российский бизнес свои позиции не потерял, российские телеканалы до сих пор вещают. Аннексия есть в более-менее приемлемом варианте, могло бы быть хуже.

«Агашкин блюз» реставрации тоже продолжается. После Января и позже они себя чувствуют лучше, потому что уже адаптировались. Скорее всего, есть какие-то соглашения между собой, и Семья не потеряла свои позиции в целом.

Прилет инопланетян – это шутка о том, что наша оппозиция договорится с красной Москвой. Но это фантастический сценарий, на самом деле этого не было тогда и сейчас не происходит.

– Вы также говорили о трех вариантах возможных альянсов. Это Акорда – путинисты, Акорда – оппозиция и Акорда – назарбаевцы. Какие из этих альянсов вы сейчас видите? И появился ли какой-нибудь четвертый?

– Акорда-путинисты: наш президент, будучи дипломатом, умудрился сохранить достаточно ровные отношения и с Западом, и с Москвой. Хотя, например, Россия сейчас объявлена государством-террористом, наши официальные лица продолжают общаться с Кремлем, идя по тонкой грани. Этот сценарий есть, но он мягкий и не опасный.

Акорда – назарбаевцы: судя по последним выборам, они договорились друг друга не трогать, и это, в принципе, тоже неплохо, могло быть хуже.

– Акорда – оппозиция: самый нереализуемый сценарий?

– Да, вы правы, первые два формата у нас негативные. Третий вариант позитивный, и в принципе в зачаточном виде он все-таки есть. Наши оппозиционные деятели занялись наблюдательской деятельностью и у них цифры совпали с официальными данными. Кстати, в Уральске явка была ниже, чем официально заявлено, другое дело, что цифры проголосовавших за Токаева совпали. И у некоторых наших оппозиционных деятелей цифры слишком совпадают с официальными, и они так и не опубликовали свои итоги, в отличие от уральских независимых наблюдателей.

– В этой публикации как о некоем пятом элементе вы упомянули отечественный бизнес. С точки зрения здравого смысла это абсолютно логично, потому что сейчас самые заинтересованные и активные бенефициары реформ – это малый и средний бизнес, которому нужна стабильность, экономический рост и так далее. Вы видите, что бизнесы осознают свою роль и есть ли признаки, что они вообще собираются бороться за себя?

– Есть такие понятия как социальный запрос, историческая необходимость и общественная потребность. Для перемен нужна структура, нужна идеология. Насчет структуры. За 30 лет были перепробованы все оппозиционные форматы, но их все роднило одно и то же: это было движение интеллигенции. Скорее всего, мы нуждаемся в буржуазном формате, когда собственники самодостаточны экономически, самодостаточны в людском отношении, когда они занимаются не только политикой, но и защитой своих интересов уже в публичном пространстве. Не просто теневым лоббизмом, как сейчас происходит, а когда действуют открыто, через парламент, через маслихаты, через партии, через СМИ и так далее. Это неизбежно.Другое дело, что у нас бизнес уже привык выживать, ему страшновато выходить в публичное пространство.

– Почему именно на западе Казахстана наблюдается такая высокая гражданская активность, с чем это связано?

– Страна у нас разная – юг, восток, север, центр – все они между собой различаются и в политическом поведении, и в мышлении и т.д.

Запад в историческом отношении имеет свою специфику с давних пор – с Ногайской орды. Ногайская орда, как вы знаете, была более вольнолюбивой, она меньше подчинялась чингизидам, чем Казахское ханство, то есть это бунтарство осталось с тех временем. Во-вторых, это нефтяной регион. Значит, здесь много людей, которые общаются с иностранцами, работают в суровых экстремальных условиях и получают не совсем адекватную, по сравнению с экспатами, зарплату.

Ну и запад ближе к Европе – от границы ЗКО до восточной границы с Украиной у нас всего лишь 500 км. Россия у нас вообще впритык.

– И последний вопрос: ваши прогнозы по предстоящим парламентским выборам?

– Хотелось бы, чтобы у нас наконец-то появились нормальные выборы: и непредсказуемые, и конкурентные, потому что на это есть запрос. Накопился протестный потенциал, который требует своего выхода, желательно в публичном мирном формате. Другое дело, что у нас все-таки чувствуется аппаратный подход: все урегулировать, проконтролировать и все это ведет к скучным выборам.

Есть такое понятие «засушить выборы». Хотелось бы, чтобы следующие выборы у нас были не засушены, потому что это все-таки альтернатива революции, это возможность мирного цивилизованного разрешения всех конфликтов.

• 76
• 68