Президент Туркменистана готовится передать власть сыну?

Exclusive.kz продолжает серию расследований о первых казахских большевиках.

Авторитарные режимы опираются на тёмные стороны человеческой натуры, демократические – на её светлую сторону.

Часть IІ

История Мухамедьяра Тунганчина (иногда Тунгачин), ещё одного из первых казахских коммунистов-большевиков, очень занятна и достаточно банальна одновременно. До Февральской революции был скандальноизвестной, одиозной личностью. Вот что, например, зафиксировано в протоколе Тургайского областного казахского съезда, состоявшегося 2-8 апреля 1917 г. в Оренбурге по  инициативе и созыву лидеров «Алаш»: «Прежде чем приступить к очередным делам, сотрудник газеты «Казак» («Қазақ» — «Qazaq». – С.А.) Мир-Якуб Дулатов (Миржакып Дулатулы) с разрешения съезда охарактеризовал прошлую деятельность… переводчика тургайского областного правления Мухамед-Яра Тунганчина, состоявшего на службе в качестве агентов местного жандармского упраления. О Тунганчине, кроме того, было доложено, что он по должности переводчика областного правления брал крупные взятки» [1, с. 22.].

Прежде чем перейти к следующему документу, стоит прокомментировать обвинение о «крупных взятках», адресованное М. Тунгачину. Очевидно, здесь речь идет о взятках, которые М. Тунгачин требовал от своих незадачливых, доверчивых сородичей — казахов, пытавшихся освободить своих сыновей от мобилизации (реквизиции), согласно указу царя России Никлая ІІ от 25.06.1916 г., на обустройства тылов Западного, Северного и Северо-Западного фронтов России в І-ю мировую войну. Военный губернатор Тургайской области М. Эверсман в 1916 г. удостоился высочайшей благодарности за проведение мобилизации казахских джигитов в тылы Первой мировой войны, жестоко подавляя при этом любые проявления недовольства коренного народа. В это же время за его спиной его же чиновник М. Тунгачин сказочно наживался на крупных взятках от своего же народа. Нет сомнений в том, что М. Эверсман был прекрасно осведомлён о тёмных делишках своего подчиненного и не брезговал этими деньгами. В отличие от них, М. Дулатулы, в конце 1916 г. вместе с большой группы казахской интеллигенции и студентов, под началом лидера «Алаш» А.Н. Букейхана добровольно отправился на линию фронта І мировой войны, чтобы позаботиться о правах, здоровье, условиях быта и службы своих братьев-казахов, мобилизованных на работы в тылу российских войск, откуда вернётся лишь после Февральской революции.  

В характеристике М. Тунганчина, составленной на него начальником … (в архивном документе не читается) отделения Особого отдела 11-й Армии Туркестанского фронта от 29.08.1919 г., о его дореволюционной деятельности дается несколько иная информация (цитирую дословно): «В 1918 г. из Тургайской области в Москву прибыл бывший чиновник особых поручений при Тургайском генерал-губернаторе Мухамедьяр Хан-Гиреевич Тунгачин» [2, л. 1]. Дальше описывается та самая занятная история его волшебного превращения из чиновника особых поручений при наместнике колониальной империи в Тургайской области в коммуниста-большевика: «Благодаря представленным материалам по поводу его политической работы на съездах в Тургайской области и своёй хитрости и пронырливости, ему удалось обратить на себя внимание Центра и снискать его доверие. Случившееся несчастие с прибывшими позднее представителями киргизского народа т. Джангильдиным, выдвинуло ещё более Тунгачина, как единственного наиболее надёжного и способного представителя киргизского народа…» [2, л. 1].

Какие именно материалы о своей «политической работе на съездах в Тургайской области» представил вождям Советской власти в Москве М. Тунгачин, это большой вопрос, если иметь в виду тот очевидный факт, что его не допустили ни к одному из казахских съездов (Тургайский областной от 2-8 апреля, І Всеказахско-киргизский от 21-26 июля, ІІ Всеказахско-киргизский от 5-13 декабря 1917 г.) [1, cc. 21-36, 46-53, 62-75]. Тем не менее ему удалось «снискать» доверие вождей Советской власти и быть немедленно назначенным комиссаром по казахским делам при Совнаркоме РСФСР под началом И. Сталина. При этом, как следует из вышеприведённого представления (характеристики) сотрудника Особого отдела 11-й армии Туркфронта, Центр в Кремле уже знал, кого из себя представляет Мухамедьяр Тунганчин. Однако, несмотря на это, привлекает его как «надёжного и способного представителя» казахского народа». «Горькой иронией и злой насмешкой над революцией звучал призыв вчерашнего осведомителя оренбургской охранки М. Тунгачина, — отмечал по поводу его деятельности видный деятель «Алаш» М. Шокай, — ныне, по воле большевиков, ставшего во главе комиссариата по киргизским (казахским) делам при центральном совнаркоме, киргизской интеллигенции «на светлый путь социального строительства» [3, т. ІІ, с. 165].

Одна из «исторических» заслуг М. Тунгачина на посту комиссара по казахским делам при СНК РСФСР заключалась в том, что именно он убедил председателя СНК РСФСР В. Ленина и наркома по делам национальностей И. Сталина, при преобразовании в 1920 г. Автономную Республику Алаш в Киргизскую Советскую Республику, отказаться от названия «Алаш» и настоять на «Киргизская». Он, рождённый степнком-казахом, был достаточно осведомлён о том, какую общую для тюркских народов идеологию единства, идею национального возрождения носит в себе слово и термин «Алаш», идущий со времён Золотой Орды. «Хитрый и пронырливый» Тунгачин, как его охарактеризовал сотрудник Особого отдела Красной армии, также прекрасно знал, что вожди Советской власти опасались объединения или консолидации бывших подколониальных тюркских народов (пантюркизма) не меньше, чем свергнутое царское самодержавие, революционная демократия 1917-го и самопровозглашённые всероссийские правительства 1918-1920 гг. вместе взятые. Очевидно, в толковании Тунгачина вожди Советов в идеологической основе слова «Алаш» увидели скрытую угрозу своей национальной политике в Казахском крае и Туркестане, как и, впрочем, на Кавказе. Именно по этой причине Кремль не мог и не допустил создания единой Казахско-Башкирской Республики в 1919 г. и Среднеазиатской федерации в 1924 г.

«В Москве имеется особое киргизское представительство (Трубниковский переулок, 10), — свидетельствует бывший член Алаш Орды Мустафа Шокай, — которое принимает участие в разработке положения о Киргизской советской социалистической республике. Насколько центральная советская власть, идущая слепо за авторами «Киргизстана», прониклась идеями узкого киргизского национализма, видно из того, что когда из киргизских центров поступали сведения о желательности для киргиз объединиться с Туркестаном и таким образом составить одно политическое целое, она отнеслась к этой идее весьма отрицательно, ссылаясь на то, что объединение таких больших групп, как Киргизстан и Туркестан, может вредно отразиться на успешности работы в них» [3, т. ІІ, с. 204].

Фото № 1

Более того, как только кремлёвским властям стало известно о том, что в составе Казахской АССР как единый народ сосуществуют киргизы (кара-киргизы) и каракалпаки, к концу 1924 г. киргизы были немедленно выделены в отдельную автономию со включением её в состав РСФСР, а каракалпаки – в отдельную автономную область в составе КазАССР, но в 1930 г. она также была передана в состав РСФСР, откуда в 1936 г. – в состав Узбекской ССР. Татарская и Башкирская АССР — с дальным прицелом — были территориально отдалены от Казахской Республики посредством передачи Оренбургской области под юрисдикцию РСФСР в 1924 г. и постепенным расширением её площади за счёт казахской территории в 1925 и 1929 гг. (фото № 1). Вот что писал неизвестный автор за подписью Н.Ч. в своем материале «Автономія Казакыстана», опубликованном в газете «Оренбургскій казачій вѣстникъ» следом за образованием Автономии Алаш: «Киргизы дѣлятся на кайсаковъ и кара-киргизъ, но названіе «Алашъ» объединяетъ ихъ въ одну націю (на подобіе нашего «Святая Русь»). Слово это означаетъ ещё воинственный и священный призывъ всѣхъ киргизъ къ защитѣ, заменяя трубный звукъ» [4, с. 2] Тот же М. Шокай, по поводу нового названия Автономии Алаш после её преобразования в августе 1920 г. в советскую, отметил следующее: «Алаш» — понятие более широкое по сравнению с «Казакстаном и обнимает собою как самих киргиз-казаков, так и родственный им народ кара-киргизов, «Казакстан», как понятие более узкое, ограничивающееся исключительно киргиз-казаками, в понимании самих киргиз (казахов) всегда имел оттенок некоторого узкого национализма и шовинизма» [3, т. ІІ, сс. 203-204]. В действительности же, если исходить из достоверных архивных материалов 1917-1940 гг., в основе идеи «Алаш» лежал глубоко скрытый замысел возрождения тюрко-мусульманской империи Джучи хана, послужившей затем основой Золотой Орды. В условиях гражданской войны 1918-1920 гг. и укрепления Советской власти в национальных республиках в 1920-1924 гг., а также за рубежом в 1920-1940 гг. (М. Шокай) эта идея существовала в различных интерпретациях, но не меняла своей стержневой сути,  как, например, «Автономия Алаш», «Мусульманская федерация (или штаты) Восточной России» (фото № 2), «Единое Казахско-Башкирско-Туркестанское государство» до Советской власти, «Среднеазиатская федерация» при Советах и «Великого Туркестана» Мустафы Шокая в эмиграции в Европе. Если бы лидерам Автономии Алаш при преобразовании её в советскую республику удалось отстоять её прежнее название, то она естественным образом сохранила бы до сегодняшнего дня свои консолидирующую идеологию, привлекательность и потенциал. Однако, этому грандиозному замыслу стал преградой, сам того не осозновая, бывший мелький чиновник особых поручений Тургайского военного губернатора Мухамедьяр Тунганчин при поддержке вождей Советской власти.

Фото № 2 (ГАРФ: фонд 192, оп. 1, дело 22, лист 22)

Ещё одна малоизвестная «историческая» заслуга М. Тунгачина в образе первых казахских коммунистов-большевиков – попытка сформировать первое казахское национальное добровольческое войско Красной армии. «Характерно, — отмечает профессор Д. Аманжолова в своей монографии «На изломе. Алаш в этнополитической истории Казахстана», — что именно в это время одним из направлений укрепления советской власти было создание национальных воинских частей из числа перешедших на сторону большевиков. Но противоречивая ситуация в регионе настараживала советское руководство… Председатель РВС Л.Д. Троцкий, наоборот, настаивал на ускоренном создании мусульманской бригады. 6 мая он указывал РВС Восточного фронта: «По политическим соображениям формирование мусульманской бригады представляется сейчас в высшей степени важным делом ввиду несмоненного поворота симпатий широких мусульманских масс в сторону советской власти». Только 24 октября 1919 г. командующий Туркестанским фронтом издал приказ о формировании одного шестиэскадронного киргизского образцового конного полка исключительно из казахов и добровольцев. Он был направлен военкому отдела формирования воинских казахских частей частей М. Тунгачину» [5, с. 347-348]. Но М. Тунгачин, перехватив инициативу у А. Джангильдина, своего протеже, приступил к формированию первого… казахско-советского образцового конного полка ещё раньше – в июле-августе 1919 г. Чем эта попытка обернулась, подробно расписал тот же сотрудник Особого отдела ХІ-й армии Туркфронта:

«Воспользовавшись этим (отсутствием А. Джангильдина. – С.А.) и заимствовав идею формирования киргизских войск от Джангильдина, Тунгачин, будучи властолюбивым, добивается, что формирование киргизских войск переходит в его руки. В августе месяце он с приглашенным им на должность военного руководителя Давыдовым вызжает в Ханскую Ставку. Здесь созывается областной киргизский съезд, на котором принимается резолюция о формировании коннаго киргизскаго образцоваго добровольческаго полка. Отсюда Тунгачин посылает в Центр заведомо ложные преувеличенные сведения о произвёденных им работах в самых различных их видах, надеясь на этом поднять ещё более свой авторитет в Центре, заслужить полное доверие, что ему, кажется, и удаётся. Возложив подготовительную работу по формировании на военрука Давыдова, Тунгачин возвращается в Москву…

Во главе киргизскаго полка Тунгачиным ставится Михаил Кулебякин, бывший кавалерийский офицер старой армии, бежавший из эшелона Джангильдина и розыскиваемый им. В последствии он проворовался и был арестован в Козлове. Место комполка после Кулебякина занял бывший в то время на свободе и впоследствии арестованный Петржкевич. Заместителем комполка за Петржкевичем остаётся Чуреев, человек с определенной белогвардейской окраской, арестованный Особым Отделом за организацию контр-революционного заговора в Ханской Ставке. Перед арестом последняго командиром полка назначается бывший жандармский ротмистр при генерал-губернатре Вилламов, скрывшийся из Ханской Ставки с полумиллионной суммой денег. Вот что представлял собой верх командного состава І-го Киргизскаго образцоваго Советскаго полка… Князь Урусов, князь Мещерский, барон Клюге-Фон-Клюнегау и др., впоследствии бежавшие и принимавшие активное участие против Соввласти, ясно, что не могли сочувственно относиться завоеваниям пролетарской революции… Командир полка Вилламов, перед бегством имея на руках 500,000 руб. на покупку лошадей, заходит к Тунгачину и просит ещё 2 миллиона руб. Последний, больным и передав по болезни исполнение обязанносте т. Лукашову, даёт распоряжение о выдаче просимой суммы…

Тунгачин, преследуя свои цели, записывается при поручительстве т. т. Сталина и Пестковскаго в Московскую организацию Р.К.П, не будучи коммунистом ни по своим взглядам, ни в силу своег происхождения и прежняго положения. Одновременно с этим он проходит в члены ВЦИК…

Настоящая характеристика основана на свидетельских показаниях. Для полнаго разследования действий Тунгачина считаю необходимым дело вместо с арестованными, могущими фигурировать в качестве свидетелей по данному делу, направить в распоряжение Всероссийской Чрезвычайной Комиссии для дальнейшего разследования и заключения.

Начальник А…наго Отделения Особого отдела ХІ-й армии Туркфронта: 29 августа 1919 года.

С подлинным верно: Врид. НачЭкономОтдела ГубЧека» (подпись не разборчиво) [5, лл. 1-1 об., 2-2 об.].

Если дело Мухамедьяра Тунгачина передано ВЧК, то его дальнейшая судьба, думается, общеизвестна. К этим достоверным историческим сведениям автору настоящего материала больше нечего добавать, как и убавить.

Список первоисточников:    

• 1 Алаш-Орда: Сборник документов / Сост. Н. Мартыненко. – Алматы: Малое издат. «Айқап», 1992. – 192 с.
• 2 Госархив Оренбургской области: … лл. 1-1 об., 2-2об.
• 3 Шоқай М. Шығармаларының толық жинағы: Он екі томдық. – Алматы: Дайк-Пресс, 2012.
• 4 Н. Ч. Изъ мусульманской жизни: Автономія Казакыстана. «Оренбургскій казачій вестникъ», № 7, 10.01.1918 г. – с. 1-2.
• 5 Аманжолова Д. На изломе. Алаш в этнополитической истории Казахстана. – Алматы: Издательский дом «Таймс», 2009. – 412 с.        

• 106
• 101