Порочный круг

Ярослав Разумов

Сначала два позитивных примера
Когда в 1870 году германские войска разгромили французскую армию,  совершенно неожиданно для всего мира аналитики задались вопросом – почему? Автор той исторической победы канцлер Пруссии Бисмарк отвечал, что эту войну выиграл не немецкий солдат, а немецкий учитель. Победу Германии принесли не только военная, но системные реформы, включавшие и образование, ставшее основой всего остального успеха.  
Запуск Советским Союзом первого искусственного спутника Земли для США стал полной неожиданностью. Внимательно и скрупулезно изучая причины этого советского успеха, американцы пришли к выводу, что изначально советская система образования – весьма эффективна и качественна, и, говорят, переняли некоторые ее элементы.
Теперь антитеза. Тоже два примера.
Газета «Литер» (20.02.2008, статья «Тендер ценою в жизнь») сообщает:  в Жамбылской области онкологические больные остались без жизненно необходимого им лечения, так как во всей немалой области не найти специалиста по лучевому оборудованию.
Несколько лет назад, после очередного падения фрагментов российской ракеты, запущенной с Байконура, на территории Казахстана вблизи населенных пунктов, тогдашний глава администрации президента признал, что в стране нет собственных экспертов, способных объективно и достоверно оценить степень загрязнения почвы ракетным топливом. 
Мы специально взяли два негативных примера из нашей нынешней эпохи, «разорванных» между собой во времени, чтобы лишний раз подчеркнуть, что непрофессионализм, дефицит квалификации у нас – долговременная тенденция. Вообще же подобные примеры можно приводить бесконечно, фактически из любой сферы. По окончании факультета географии вчерашние студенты не могут читать топографическую карту. Журналист в статье в авторитетном издании, рассчитанном на бизнес-аудиторию, предлагает заглянуть в холодильник делового человека и изучить его пищевой «моцион». Некоторые истории, характеризующие степень деградации профессионализма в нашем обществе, их участники или свидетели  рассказывают как анекдоты, и это было бы смешно, «когда бы не было столь грустно».
Проблема не в снижении уровня «банальной эрудиции», а в системной депрофессионализации казахстанского общества.  Как по «горизонтали», то есть в самых разных сферах экономики, социальной жизни, культуры, так и по «вертикали», т.е. на всех уровнях общества.

Растраченный капитал
Согласно переписи 1990 года, 90% взрослого населения Казахстана имело среднее и высшее образование. По этому показателю республика, кажется, опережала всех соседей по СССР, во всяком случае, была в числе безусловных лидеров. Да и не только в границах бывшего Советского Союза. Об этом факте не стоит забывать, анализируя нынешнее состояние образовательной сферы и уровня профессионализма: надо помнить начальную точку на «оси координат».
Довольно долго уже в период независимости нарастающая проблема депрофессионализации ощущалась не слишком остро. Хотя первый удар здесь нанес массовый отток населения из страны в первой половине 1990-х. Но, во-первых, кадровый «задел» советской эпохи оставался еще очень солидным и вполне качественным, во-вторых, экономический провал тех лет резко снизил кадровую потребность во многих сферах народного хозяйства; за этим количественным сокращением спроса на профессиональные кадры остались мало ощутимыми качественные процессы. Тогда казалось, что главной проблемой на пути реанимации экономики есть и будет недостаток инвестиций, что, появись в стране должное количество денег, и «все заработает». О том, что кадровый дефицит может однажды стать основным тормозом экономического роста, до первой половины 2000-х годов никто не думал.
Хотя, в общем-то, не совсем так. Вспоминаю частный разговор с заместителем руководителя одного из ведущих министерств, где-то примерно в 1998 году. Он сам затронул проблему грядущего дефицита высококвалифицированных технических специалистов. «Импортировать» таковых, конечно, будет можно, заметил он, но это будет очень дорого стоить. Так что на определенных уровнях нашего истеблишмента проблема сознавалась. Но то ли уровень был не тот, чтобы что-то суметь сделать, то ли процессы деградации системы образования и профессиональной подготовки оказались сильнее противоположных импульсов.   
Помню еще, как во время агитационной кампании перед одними из парламентских выборов в 1990-х кандидату на встрече с избирателями задали вопрос о качестве кадров для экономики. Он согласился, что проблема есть, что немало потеряно, но выразил уверенность, что все можно восполнить:  есть образовательная инфраструктура, есть большой слой специалистов почти во всех сферах, которые могут воспроизводить свой опыт. Человек этот был абсолютно прав в том, что кадрового провала можно было избежать, условия для этого тогда еще были. И, как видно теперь, полностью ошибался в своих оптимистических прогнозах.
И все это шло под постоянные разговоры о необходимости диверсифицировать экономику, уйти от сырьевой зависимости, углублять уровень переделов в промышленности.

У кого «кадровый диагноз» хуже?
 Справедливости ради надо сказать, что сегодня кадровая проблема в ее качественной постановке знакома всем крупным странам. Вот несколько частных примеров, взятых «с ходу». Германия несколько лет назад ввела упрощенный порядок получения вида на жительство для квалифицированных программистов – своих недостает.  В России, начав модернизировать энергетическую инфраструктуру, столкнулись с тем, что в стране остались буквально единицы (!) проектировщиков турбин, и те все уже далеко не молоды. В Китае – дефицит хороших строителей (разъезжаются зарабатывать в другие страны). Но наша ситуация, как представляется, принципиально хуже, чем у других.
В отличие от развитых стран, как богатые государства ЕС или США, мы не можем восполнять кадровый дефицит с помощью привлечения зарубежных ресурсов. Социальная структура общества, менталитет народа, демографическая ситуация и ряд других факторов не дадут возможности решать эти проблемы так, как это делается в Китае. И  самое, наверное, главное — система образования и наука Казахстана понесли такие утраты за минувшие годы, что перестали быть генераторами новых поколений специалистов. Причем  повсеместно.    
Готовя этот материал, я встречался со специалистами в самых разных направлениях, ища хоть где-нибудь «зацепку» для оптимизма. Не нашел.
    
Металлообработка с географией
Что такое географическая наука для Казахстана? Чрезвычайно много. Это прогноз развития ситуации и предложение решений проблем водохозяйственного комплекса; будущность ледников на юге страны; последствия климатической динамики, например, для сельского хозяйства. Что же происходит сейчас в этой научной сфере? Академик Игорь Северский, в прошлом директор Института географии АН РК, один из авторитетнейших экспертов в мире по гляциологии, науке о ледниках, заметил в беседе с нами:
— Через пять, максимум десять лет о серьезной науке в Казахстане будет не с кем разговаривать; в научном плане все придется начинать сначала. За спиной нашего поколения ученых – пустота. Уровень выпускников географических факультетов крайне низок, преобладающее большинство из них производят такое впечатление, словно они только что поднялись со школьной скамьи. А ведь ученый формируется вовсе не за время обучения в вузе; человек должен после него пройти длительный, в течение 25 – 30 лет, опыт обучения и работы в соответствующей среде. И этот опыт неумолим. А среда-то исчезает. 
Очень похожие отзывы пришлось услышать от ученых-геологов. Говорят, что в соответствующем научном институте средний возраст сотрудников – за 60 лет. Что касается молодых геологов, как и географов, то очень многие из них получили образование, ни разу не пройдя полевой практики, что ученые называют нонсенсом. «Культура полевого эксперимента у нас утрачена – сразу после развала СССР на это не было денег, а когда они появились, уже в системе образования не осталось специалистов, умевших ее проводить», — заметил один из наших собеседников. Стоит ли лишний раз напоминать, сколь жизненно необходима развитая геологическая наука Казахстану, чья экономика буквально держится на добыче природных ископаемых?
Обратясь к производству, мы услышали то же самое. Руководитель одного из крупнейших предприятий пищевой промышленности в республике начал свою характеристику ситуации так:  после профильных вузов приходят искать работу люди, которые не знают элементарной математики, не говоря уже о технологии. В институтах обучение ведется по старым, советским, методикам и учебникам, хотя и адаптированным к казахстанским современным реалиям, но — морально устаревшим. Нет должного уровня лабораторий, учебного оборудования, нет системы взаимоотношений учебной практики с производством, возможности обкатки научно-технических разработок на фабриках и заводах. На производствах нет среднего звена. Есть низший рабочий уровень и топ-менеджмент, «солдаты» и «генералы», без «офицеров». Из вузов они нужного качества не приходят, и из рабочих не вырастают до среднего уровня, потому что и рабочие, имеющие за спиной только начальное, школьное, образование, такие слабые, что это  тупик. В результате у нас все время под угрозой стабильность производства,  заметил руководитель предприятия.
Ситуация в другой сфере перерабатывающей промышленности, металлообрабатывающей, ничуть не лучше. Павел Беклемишев, генеральный директор СП «Белкамит», одного из самых успешных предприятий страны в этой сфере, говорит:
— Мы очень мало получаем специалистов реально и серьезно обученных. Даже с теми, кто формально имеет какие-то корочки, мы вынуждены достаточно долго заниматься. В силу этого приживаемость специалистов на производстве очень низкая, по моим оценкам – один из пяти. А учим-то всех пятерых. Это наши дополнительные затраты времени и средств.
По мнению г-на Беклемишева, в рамках 12-летнего образования стоит ориентироваться на то, чтобы большую часть обучающихся ориентировать на получение среднетехнического образования. Иначе, справедливо замечает он, «человек будет заканчивать школу в 18 лет, уже будучи фактически взрослым, с соответствующими потребностями, но – без профессии, способной дать средства на их удовлетворение». Хорошо, если семья сможет оплачивать дальнейшее его обучение в колледже ли, в институте и обеспечивать хотя бы досуг молодого человека. А если семья не сможет себе этого позволить? И, с точки зрения стабильности социальной ситуации и потребностей экономики, надо еще в ходе школьного обучения давать людям профессиональные навыки рабочих профессий:  сварщиков, штукатуров, каменщиков…  И это  задача государства.
Казалось бы, кто должен быть у нас если не безупречным, то хотя бы просто на нормальном уровне, так это специалисты в экономической сфере. Чему еще уделялось столько же внимания, как ни этой сфере? Но вот, например, известный экономист Канат Берентаев считает иначе. Он, как и авторитетные специалисты в других сферах, обращает внимание на отсутствие или дефицит практики у студентов в ходе обучения, на неадекватную учебную базу:
— Те учебники, которые сегодня есть, представляют собой попытку адаптировать западные под наши реалии. Но эти западные учебники не учитывают специфику перехода к рынку. А переходная экономика не вписывается ни в какие существующие теории. Учебные курсы, читаемые в наших вузах, порой соответствуют уровню западных колледжей.
В связи с этой темой вспоминается, как в начале 2000-х годов тогдашний министр экономики критиковал нашу экономическую науку за несоответствие современным задачам, запаздывание в прогнозах. И почти то же самое говорил прошлой осенью на одном бизнес-форуме известный бизнесмен Нурлан Самагулов, поднявший проблему дефицита качественного анализа в экономике. В итоге – «профицит мощностей и инвестиций» в отдельных сферах и дефицит  в других. Да что говорить:  при нормально поставленной экономической науке, «вырастающей» из качественного образования, можно было бы избежать таких вещей, как кризис на рынке недвижимости.   
Почти все наши собеседники критически отзывались о ЕНТ, об идее продвигать «болашаковцев» по карьерной лестнице («это значит, для остальных, кто не попал в число счастливцев, «социальный лифт» уже изначально будет «выключен», заметил г-н Берентаев). Да и об остальных инициативах в сфере реформирования образования, и особенно науки, добрых слов слышать не пришлось. 
Банальный вопрос – что делать? – не имеет здесь простого ответа. Каждый из наших собеседников очень многое говорил по этому поводу. И первый, главный, вывод из всего этого общения, который неизбежно приходит, следующий:  реформирование образования и науки обязательно должно идти с широким участием общества как на уровне предварительной дискуссии, так и организационного процесса и отслеживания его эффективности. Иначе все будет повторяться по тому порочному кругу, по которому мы идем пятнадцать лет.

• 61
• 58