Может ли Дарига Назарбаева занять главный пост в Казахстане?

За последнее время правительство обнародовало впечатляющий перечень мер поддержки малого и среднего бизнеса. Exclusive.kz решили спросить у представителей реального сектора, который не относится к сырьевой экономике о том, насколько эта помощь действительно отвечает запросам бизнеса. Подробнее в программе exclusive.kz «Мозговой штурм» Марат Баккулов, председатель правления в ОЮЛ «Союз обрабатывающей промышленности», Президент Алматинского вентиляторного завода, и Игорь Проценко, генеральный директор ТОО «ПКФ Торнадо PLUS», вице — президент АПМДП РК, член правления СОП, член Алматинского регионального совета НПП Атамекен.

—  Как пандемия отразилось на ваших предприятиях, к каким последствиям она привела?

Марат Баккулов:

—  Завод находится в пригороде, поэтому  люди остались в поселке, что позволяет нам продолжать работу, пусть и не в полном объеме. Ну а офис работает на удаленке.

Игорь Проценко:

— Конечно, к пандемии никто не был готов. Сейчас по большому счету никто не знает, и в том числе и в правительстве, что будет правильно, а что нет. Загрузка на моем предприятии была меньше 20% и до введения чрезвычайного положения, поэтому мы из кризиса и не выходили. Поэтому ЧС особо не отразилась на работе моего предприятия. Пока мы работаем в плановом режиме – на склад, в надежде, что сезонный спрос вернется. Дело в том, что мы специализируемся в производстве мебели для школы и детских садиков. Соответственно, наш сезон, учитывая, что сдача строящихся объектов происходит с июля по октябрь, именно этот период.

— Марат,  как вы решаете проблему безопасности здоровья ваших работников?

— Как только появились первые слухи о короновирусе, мы начали регулярную дезинфекцию, всем раздали маски. Если кто-то из рабочих заболеет, нам легче не станет. Поэтому мы соблюдаем режим жесткого контроля, несколько раз в день меряем температуру и т.д.  

— Насколько вы считаете эффективными те меры поддержки бизнеса, которые были озвучены в последние дни?

— Первое, что мы почувствовали — отсрочку кредита. Перед праздниками мы отправили очередной платеж по кредиту, но они нам его вернули и прислали уведомление, что дают отсрочка на три месяца. Правда,  эту отсрочку в любом случае придется платить, долги будут копиться и их все равно придется платить и не факт, что через три месяца это будет проще. То же самое можно сказать по поводу отсрочек по налогам – их тоже все равно придется платить.

— Игорь, ваша продукция относится к экономике простых вещей, на которую выделили трлн. тенге. Почему вы не можете воспользоваться этой возможностью?

— Понимаете,  до этого в рамках экономики простых вещей выделили 600 млрд. тенге, но освоено было только около 150 млрд. тенге. Можно сколько угодно заливать деньгами производство,  но если не обеспечить платёжеспособный спрос у населения и корпоративного сектора, толку не будет. Кроме того, эти деньги не так просто получить. Я скажу как участник этой экономики: мы отправили заявку на 250 млн тенге в четыре банка второго уровня, заручившись при этом  поддержкой фонда «Даму» в части субсидирования процентной ставки.

И в итоге все четыре банка нам  отказали, потому что операторы в этой программе — это те же банки, и они, как частные организации, не могут финансировать проекты, которые не понимают. И я их понимаю — если нет понятного спроса, и соответственно, денежного потока, банк не может брать для себя такие риски. Поэтому я,  честно говоря, не совсем понимаю логику этой программы. Нам дают деньги, которые нам все равно надо будет отдать, пусть и по сниженной вставке. Но при этом по сбыту мы вам помогать не будем. Где логика?

— То есть вы считаете, что правительству нужно  стимулировать спрос, а не предложение?

— Безусловно. Например, я работаю в корпоративном сегменте, как и Марат. Строительная организация по закону сейчас должна покупать изделия отечественного производства.  Но теперь нужно понять, кого считать отечественным товаропроизводителем? И вот здесь мы застряли уже на три года. Потому что до сегодняшнего дня, нет четкого определения, кто есть субъект отечественного товаропроизводства.    

Дело в том, что единственным документом, который подтверждает статус отечественного товаропроизводителя является сертификат СТ-КЗ,  в котором указана глубина переработки, локализации, доля местного содержания. Но, к сожалению, по СТ-КЗ до сих проблема не решена.

Марат Баккулов:

— В том-то и дело, что до сих пор не могут определиться и навести порядок в области выдачи  этих самих сертификатов. В итоге эти сертификаты получают все, кто угодно, и особенно импортеры!

— Но ведь каждый из вас глава отраслевой ассоциации, входящей в НПП «Атамекен». Неужели  нельзя решить этот вопрос?  

Марат Баккулов:  

— Можно решить, конечно. Но это не в наших руках этот вопрос.

Игорь Проценко:

— Мы пять лет пытаемся решить эту проблему. Но ситуация с тех пор мало изменилась. Вопрос в квалификации экспертов, которые проводят аудит на наличие СТ-КЗ. Как правило, вопрос решается просто, по-нашему, то есть за деньги.  А знаете, почему?  Потому что нет внятных и четких инструментов по определению этого  статуса. Кого назвать производителем, скажем мебельной продукции? Это предприятие, находящееся в гараже с одним станком и выплачивающее налоги или это предприятие промышленного типа, которое имеет в своем штате абсолютно легальное количество работников, платящих налоги? В итоге большинство предприятий получает местный сертификат и продолжает импортировать свою продукцию из России или Китая.

— Президент дал поручение «Атамекен» выработать системные предложения по поддержке бизнеса. Судя по вашим словам, та помощь, которая продекларирована, вроде бы и нужна, но ею нельзя воспользоваться. А какие меры, на ваш взгляд, нужны для того, чтобы бизнес мог  ими использоваться?

— Нам нужна не отсрочка, а каникулы. Если не всем, то хотя бы выборочно для тех отраслей, которые нужно сохранить. Налоги нам все равно придется платить, но никто не может сейчас точно сказать, когда все наладится. Если все растянется на месяцы, то мы за это время просто перестанем существовать. К тому же, когда отсрочка закончится, налоговая начнет махать дубиной.

Игорь Проценко:

— Я бы сказал даже более радикально — не налоговые каникулы, а налоговая амнистия. При этом нельзя делать выборочно. У нас в стране выборочно ничего проводить нельзя, потому что как правило, когда начинают выбирать, почему-то выбор всегда падает в пользу банков.

Поэтому либо делать для всех, либо не делать ничего. То же самое касаеться этих 42 500 тенге.

— Вы перечисляете меры, которые предполагают наличие политической воли правительства?

— В условиях закрытия всех промышленных предприятий просто неизбежно нужно  рассмотреть возможность налоговых каникул на перид ЧС до 9 месяцев без применения залогов, банковских гарантий, выплат и компенсаций по затратам за вынужденный оплаченный отпуск работника. Кроме того, мы предлагаем компенсацию по арендным платежам, расмотреть возможность прямой загрузки предприятия, имеющих индустриальную сертификацию способом закупок из одного источника, отсрочку выплат основного долга и отсрочку платежей по кредитам без наложения штрафных санкций до 9 месяцев, предоставление субсидий предприятиям МСБ, нуждающимся в ликвидности, имеющим дефицит залогового обеспечения. Через инструменты ДКБ 2025 обеспечение финансирования с нулевой ставкой без привязки к долару и евро, освобождение субъектов бизнеса на период с 1 марта до конца  текущего года от уплаты ИПН, удерживаемых с источника выплаты, и обязательны пенсионных взносов, социальных налогов, социальных обтчислений, взносов и обязательное медицинское страхование — вот такой вот пакет мер мы внесли сейчас на рассмотрение в правительство.

— Как вы думаете, каков запас прочности ваших предприятий, сколько бизнес еще продержиться, если ничего не изменться?

Марат Баккулов: 

— У меня все неплохо. Перед карантином мы получили очень хорошиие заказы из России.  Мы не сильно закредитованы, в прошлом году у нас были контракты из-за рубежа, за которые мы сейчас получаем расчет. Поэтому в принципе мы продержимся.

— А как отразилось падение тенге на вашем бизнесе?    

— У меня доля импотрных комплектующих очень маленькая, подорожал металл, но это биржевой товар и цена не сильно выросла цена.

— Это только доказывает вопрос эффективности бизнес-модели, ориентированной экспорт.  Игорь, а как у вас ситуация? Вы же ориентированы на внутренний рынок — как стоимость тенге отразилась на вашем бизнесе, как долго вы еще сможете держаться?

Игорь Проценко:

— Мы переживаем уже четвертую девальвацию. Конечно, это все отражается и на конечной стоимости, и на платежеспособности населения. Мы действительно больше ориентированы на внутренние спрос и уповать на то, что этот спрос отложенный, я бы не стал. Посколько мы так или иначе привязаны к строительным компаниям, не известно как строительные компании в этой ситуации будут себя вести, как поведут себя банки второго уровня, и самое главное какой будет спрос в итоге. Поэтому у меня ситуация не такая радужная.

— Каковы ваши прогнозы, что нас ждет в ээкономике в ближайшее время. Марат какова ваша позиция, не как директора вентиляторного завода, а как председателя ассоциаиции перерабатывающей промышленности?

— Этот вопрос самый основной. Кстати, даже как директора завода меня тоже волнует, что  будет дальше? Никто об этом ничего не говорит. Сейчас у производств, отличие от магазинов, есть одна проблема – как сохранить свой бизнес? Период жизни умирания предприятия — полгода, за которые мы просто растеряем сотрудников.

В 2007 году в Германии во время кризиса многие немецские предприятия распутили половину своих работников в отпуск без содержания. Так вот местное правительство оплачивало эти отпуска, чтобы просто сохранить людей. Потому что они разбираются в производстве и понимают, что на самом деле предприятие — это не просто станки и финансы, а это прежде всего люди и компетенцции. Если завтра наши мужики посидят полгода без работы, мы их потеряем и производство нужно будет с нуля создавать, заново учить, заново набирать…

  Игорь Проценко:

— Я бы добавил, что кризис начался до карантина. Все забывают, что доллар и бочка рухнули, это первое. Второе — люди действительно основной актив на любом производстве. Я не знаю ни одного промышленного предприятия, где люди не составляли бы 70%-80%  стоимости предприятия. Так вот, мы их потеряем не за полгода, а за три месяца. Третье — это рабочий класс и мы помним, что такое рабочий класс в условиях, когда у него его энергия высвобождается, чем это чревато для общества. Четвертое — у нас есть бюджет и бюджет не маленький. Так вот, если госзаказ пойдет реальным отечественным товаропроизводителям, а не спекулятивным, паразитическим прослойкам, которые наплодили в неимоверном количестве за эти 15 лет, то у нас есть даже точки роста. Вы не поверите, у нас достаточно денег для развития, но только в том случае, если есть говризонт планирования в два-три года. Для этого надо наконец-то надо разобраться  с этим понятием — отечественный товаропроизводитель, кого и как обеспечивать заказом. Чрезвычайные меры требуют чрезвычайной скорости принятия решений. Пора определиться, кто производитель, а кто спекулянт, и и тогда мы не только справимся с этим кризисом, а еще нарастим объемы. Потому что в условиях девальвации мы сейчас более чем конкурентны, даже по сравнению с Китаем.

• 159
• 144