Пока не потеряли почву

Минувший Конгресс финансистов оставил отнюдь не праздничное впечатление. Слишком много факторов и спикеров, которые прямо и косвенно говорят, что времена, как обычно, будут трудными. Но опять же, нам ли привыкать?    

Первое визуальное ощущение от последнего Конгресса финансистов – их в рыночной стране так же много как денег, но количество все еще не перешло в качество, которое позволяло бы потребителям услуг условно гордиться банками, фондовым рынком, страховыми компаниями и другими профессиональными игроками. Как говорится, все, что на сегодня заработали.

В этом году, как известно, стукнуло 25 лет тенге, 10 лет мировому кризису, после которого отечественный финансовый рынок, как после нокаута никак не оклемается и те же 25 лет фондовой бирже.

Четверть века – это все же срок и, как сказала глава Ассоциации финансистов Казахстана Елена Бахмутова, за это время «пройден полный цикл» достижений, проблем и ошибок. Последние, как известно, чрезвычайно дорого обходятся населению и экономике. Только в этом году, как говорили докладчики, «порядка $10 миллиардов или 6% ВВП получили банки в виде разных инструментов».   

Впрочем, тот же глава Нацбанка Данияр Акишев во время выступления на первой сессии едва ли не категорично сообщил, что за 25 лет Казахстан, оказывается, пришел к оптимальному режиму денежно-кредитной политики. Тут и опыт других стран вкупе с практикой их центробанков нам ставили в пример. Хотя «происходят как количественные, так и качественные изменения».

«За два года Нацбанк отозвал лицензии у пяти банков. Причины – низкие корпоративные стандарты и слабая система управления рисками, а также массовая выдача связанным лицам заведомо невозвратных займов и сознательное искажение финансовой отчетности, – говорил председатель НБ РК. – Объем кредитования здоровыми банками за год увеличился на 7%, ожидается усиление динамики этого процесса».

В самом конце вступления глава регулятора добавил и без того известных тревог: «Актуальным трендом становится деглобализация. Обостряется геополитическая ситуация, усиливается торговый протекционизм, отток капиталов. Как следствие, повышается волатильность мировых рынков и риски. Одно из решений – стимулирование активизации расчетов в национальных валютах», а «протекционизм бизнеса и его интересов, как на глобальном, так и на локальном уровне должен смениться заботой о простом потребителе». Непосредственно перспективные сроки, когда клиенты уже станут объектом прямой заботы и опеки казахстанских финансистов, обозначены не были.

Политическую поддержку руководителю Нацбанка Казахстана деликатно оказывала глава Банка России Эльвира Набиуллина, заявившая, что московские партнеры «создают условия для расчетов в нацвалютах», потому что «наши страны сталкиваются во многом с похожими проблемами – это зависимость от сырьевых товаров, притоки и оттоки капиталов, развитие финансовых технологий и другие».

«В последние годы многие наши страны либо де-юре, либо де-факто применяют режим инфляционного таргетирования. Он, на наш взгляд, показывает себя эффективным в решении, как минимум, двух задач. Это борьба с хронически высокой инфляцией и снижению уязвимости экономики к изменению внешних условий, – продолжала председатель российского Центробанка. – В настоящий момент я бы отметила два риска и источника волатильности. Первое – колебание цен на сырьевые товары. Плавающий курс, конечно, дает хорошие возможности для адаптации к таким шокам, но при сильных колебаниях цен высока волатильность курса, инфляции, а, значит, и процентных ставок. В этом случае одних усилий ЦБ недостаточно, нужны меры правительства, такие как «бюджетное правило» в РФ, которые создают буфер, стабилизируют расходы бюджета, экономику и валютный курс. Второй источник – изменение потоков капитала на наши рынки. В этом случае недостаточно только плавающего курса или бюджетного правила. Должны быть дополнительные инструменты по поддержанию финансовой стабильности».

Но господину Акишеву, похоже, и этого было мало. Его так часто критикуют на родине за ползучую, порой синхронизированную с рублем девальвацию тенге, что он не мог не спросить, а как там в России идут или давно затихли дебаты на тему: «Надо ли управлять курсом валюты?».

Эльвира Набиуллина отвечала: «До сих пор есть отголоски дискуссий, но, как и везде, практика – есть критерий истины. Да, при управляемом курсе на короткий период времени кажется, что он стабильный, а участники рынка, бизнес могут себя чувствовать в более предсказуемых условиях. Но мы знаем, чем чреваты управляемые курсы валюты. Время от времени происходят резкие девальвации. Поэтому можно с большой натяжкой говорить о том, что фиксированный или управляемый курсы дает долгосрочную стабильность. Плавающий же курс отражает экономические реалии, он реально позволяет балансировать интересы разных участников рынка – экспортеров, импортеров. Третье – в условиях длительных шоков для поддержки курса надо использовать ЗВР, тратить свою «подушку», а шоки могут быть настолько длинными, что курс все равно придется отпустить, потратив резервы».

То есть, слабеющие рубль и тенге вроде купируют риски, абсорбируют все «внешние шокы», на самом же деле, отражая качество и «длинное» состояние ведущих сырьевых экономик ЕАЭС.

Еще один спикер – председатель ЦБ Узбекистана Мамаризо Нурмуратов был по-восточному учтив. Чего только стоят одни его слова про то, что «нынешняя стабильность тенге – заслуга людей, которые участвуют в работе Конгресса».

Глава узбекского финрегулятора оповестил, что «в среднесрочной перспективе мы намерены перейти к таргетированию инфляции, как и другие наши соседи». Но построение условной рыночной экономики «без искажений» в условиях, когда всюду засилие политики и высокое присутствие государства – хлопотное дело, хотя узбеки будут к этому стремиться. Это уже было довольно смело.     

Рассуждать о возросших геополитических рисках для финрынков почему-то доверили Баяртсайхану Надмиду – председателю Банка Монголии. Видимо, памятуя, что он все-таки как-никак соотечественник Чингисхана, а, может, чтобы избежать откровенного политического противопоставления США и той же России.

Монгольский гость назвал это «очень важной и актуальной темой» и было бы удивительно, если бы было не так. Монголы, как выяснилось, уже провели AQR или независимое стресс-тестирование, оценку активов 14-ти комбанков, несмотря на их сопротивление.

По словам руководителя Банка Монголии, это было требование МВФ, «но мы должны жить по международным стандартам, четыре банка показали недостачу собственных капиталов, из них два банка – системообразующие». Теперь до конца года монгольские банкиры, по словам гостя, «ходят по всему миру и находят кое-какие деньги»…

Пожалуй, ярче всех про местный финансовый рынок говорила глава Народного банка Умут Шахметова, которая заявила о стагнации и потерянном десятилетии. С другой стороны, кто еще мог сказать про это, если не председатель правления отечественного мега-банка?      

Среди давно известных, но все же, прямо заявленных с трибуны изъянов – «олигархическая и политическая структура собственности банков, проблема с независимостью регулирования. Здесь хотела бы отметить, что AQR (оценка активов) не даст свободы действий в отдельных моментах Нацбанку. Должна быть независимость регулятора».

Пока вся «самостоятельность» НБ РК, очевидно, обеспечена словами поддержки президента страны о правильности нынешнего генерального курса денежно-кредитной политики. Но в Казахстане политическая конъюнктура часто меняется вне зависимости от прежних заявлений. 

По словам же Шаяхметовой, «качество банков остается низким», «кредитовать некого, мало новых предпринимателей, одни и те же лица» на фоне «избытка ликвидности у банков и отрицательного рост кредитования», «госсубсидии искажают рыночные отношения», «депозиты госпредприятий в портфеле БВУ уже более 30%», «проблемы с Цеснабанком сигнализируют о недостаточности мер, необходимы дополнительные меры поддержки», «AQR полезен, когда не хватает информации у регулятора, но когда Нацбанк провел политику оздоровления банков, то проводить стресс-тестирование в 2019 году уже не для кого».

По поводу ЕАЭС и исходящих от него головных проблем Умут Шаяхметова заявила: «Мы видим, что у нас увеличивается зависимость от российского рубля, считаем, что иногда не слишком обоснованно – цены на нефть растут. Россия находится в другой ситуации, в рамках санкций и ограничений, у них свои внутренние проблемы, но она влияет. Иногда мы полностью копируем движение рубля. Мы – финансисты – не понимаем, почему тенге ослабляется. Введение же единой валюты однозначно будет иметь негативные стороны и не должно быть в приоритете. Для нас это потеря экономической и политической независимости. Поэтому нам необходимо этот вопрос отстаивать».

Из других малорадостных заключений: фондовый рынок, который все никак не встанет на ноги, ошибочный ЕНПФ, как один большой тормоз развития все того же рынка ценных бумаг, затяжное ожидание всяких IPO и приватизации, к примеру, те же «институциональные инвесторы были выключены от «Казатомпрома», еле живой рынок страхования, отстающий даже от многих постсоветских стран.

При этом, как неоднократно подчеркивалось, есть излишняя зарегулированность финансового рынка, «конфликт интересов» в НБ РК, где сосредоточены функции регулирования, надзора и управление пенсионными активами. В сухом остатке – непонятно какую «рыночную экономику» строит государство в его нынешнем виде.

Правда, Нацбанк, со многим соглашаясь, ссылается на то, что правительство обычно ждет от регулятора одно, а рынок почти всегда – нечто иное. Но без пресловутой «стабильности» рассчитывать на бурное, поступательное развитие финансового рынка не приходится.

Сам этот консервативный подход звучит хорошо и довольно понятно, но есть, например, высокая степень опасности быстро скатиться к похожему госкапитализму, который сегодня исповедуют в России. Тем более, что это всегда легко, привычно и без каких-либо возражений можно объяснить кризисами, сложной международной повесткой дня, политическими обязательствами по интеграции и прочим набором избитых аргументов.  

• 64
• 62