Номадизм: идеальная форма государства?

 Жарас Ахметов, экономист

Современный казахстанский читатель очень критически относится к нашей действительности. Чтобы заслужить его высокую оценку, действительность нашу надо критиковать, и чем сильнее, тем лучше. А будущее надо разрисовывать в максимально мрачных тонах. Но, возможно, это не совсем так.

Итак, мы имеем модель ограниченного доступа в фазе трансформации из индустриального в постиндустриальное общество. Правда, сам этот фазовый переход власть предержащими отрицается.

Что же вытекает из нашего современного состояния? К чему оно приведет нас в ближайшем и чуть отдаленном будущем? На чем сердце успокоится? На самом деле, несмотря на всю мрачность наших предчувствий, вероятность благоприятного развития событий – трансформации в модель открытого доступа и завершения перехода в постиндустриальное общество без особых эксцессов – довольно высокая. И надо очень сильно постараться, чтобы ничего не получилось или получилось ценой кровавого общественного раскола.

Длительные и кровавые трансформации одной системы общественного устройства в другое, характерны при переходе от феодализма к капитализму. Такой переход совершался десятилетиями, а то и столетиями, сопровождаясь смутами и гражданскими войнами. Этот опыт, хоть и интересен для нас, и мы даже можем вынести из него некоторые полезные уроки, но он не релевантен нашему современному состоянию.

Больше всего, на мой взгляд, нам подходят две истории, связанные с переходом от индустриального к постиндустриальному обществу и одновременной трансформацией модели ограниченного доступа в модель открытого доступа.

Первая история – демократизация Испании.

В 50-е годы прошлого века экономика Испании переживала не простые времена — дефицит государственного бюджета вырос до 20%, инфляция стала неуправляемой, экономику страны серьезно лихорадило. В 1957 г. Франко в состав экономического блока правительства ввел технократов, выходцев из Opus Dei. Они предложили «План стабилизации», который предусматривал конвертируемость испанского песета, сокращение дефицита бюджета, отмену административного контроля над хозяйственной деятельностью, над ценами, зарплатой и т.д.

Режим Франко, чтобы удержаться у власти, нуждался в экономическом росте и росте благосостояния населения, тем более что при открытых границах испанцы видели примеры лучшей жизни. Поэтому все 60-е годы – это годы постепенного демонтажа фашистской диктатуры. Была принята новая конституция, были разграничены полномочия главы государства и правительства (до этого Франко их совмещал), была разрешена умеренная оппозиция, стало возможным возникновение независимой (очень условно, но все-таки) прессы. 60-е годы стали и годами самых высоких темпов экономического роста страны.

Еще при жизни каудильо в Испании также началась стадия перехода от индустриального к постиндустриальному обществу. В политической и общественной жизни страны все большую роль стали играть профессионалы и технократы, мирившиеся с фашистской сущностью государства до поры-до времени.

Когда Франко ушел из жизни, начался процесс демократизации страны, готовый вылиться в многочисленные конфликты между различными политическими силами страны. Но их удалось избежать благодаря пакту, заключенному в 1977 г. в правительственной резиденции Монклоа, где каждая сторона пошла на определенные уступки ради политической и экономической стабильности страны. Пакт оказался очень удачным и эффективным решением. И даже попытка фалангистского мятежа в 1981 г. не сильно отразилась на политической обстановке в стране. Важно отметить, что Адольфо Суарес, премьер-министр в то время, который и стал проводником реформ, изначально не был либералом – выходец из Фаланги, партийный функционер, а потом чиновник, занимавший не самые высокие должности при жизни Франко, выдвинулся на первый план, благодаря своему профессионализму.

Нельзя сказать, что Испания самая развитая страна в Западной Европе. Но все процессы трансформаций и транзитов она пережила относительно безболезненно.

Вторая история – это история Южной Кореи.

Масштабная индустриализация страны была проведена во времена правления Пак Чон Хи, отца корейского экономического чуда и авторитарного правителя. Общественная модель, которая реализовывалась в то время, была моделью ограниченного доступа. В основном доступ к ресурсам, государственной поддержке и государственным заказам, имели чеболи. На чеболи же была возложена реализация государственной программы поддержки малого и среднего бизнеса: определенный процент своих заказов они обязаны были размещать среди МСБ. Государство вмешивалось в деятельность чеболей, практически полностью контролировало кредитную систему страны; через отраслевые ассоциации регулировало цены, особенно на потребительские товары; внешняя торговля и валютные операции находились под жестким контролем.

После убийства Пак Чон Хи в 1979 г., восстания в Кванджу и резкого падения экономики в 1980 г., был принят курс на постепенную политическую и экономическую либерализацию.

В экономике это выражалось в отказе от прямой поддержки в пользу косвенных мер, в основном налоговых льгот, приватизации, ослаблении протекционизма, и, в конченом итоге, в сокращении роли государства в экономике. Правда, могущество чеболей оставалось неприкосновенным.

Уже со второй половины 80-х прошлого века можно говорить и о начале трансформации из индустриального в постиндустриальное общество, что вело к изменениям в структуре экономики. И также, как в Испании, на первое место вышли технократы и профессионалы, не особо готовые мириться с авторитарным режимом. Поэтому, военные, все еще державшие власть в своих руках, решились на демократические преобразования – в 1987 г. были проведены демократические президентские выборы.

Южная Корея – это пример успешных социальных и экономических трансформаций. Он не был гладким и легким. Чон Ду Хван, последний президент Пятой республики, и Ро Де У, первый президент Шестой республики, посидели-таки в тюрьме. А Азиатский кризис 1998 г. больно отомстил за могущество чеболей, т.е. модель ограниченного доступа. Но сегодня о Корее можно говорить как о постиндустриальном обществе и как состоявшемся демократическом государстве.

Переход от индустриального к постиндустриальному обществу является неизбежным. Его можно игнорировать, его можно пытаться затормозить, но его нельзя остановить. Но постиндустриальное общество несовместимо с моделью ограниченного доступа. Само движение от индустриального к постиндустриальному обществу порождает трансформацию одной модели в другую. Даже «поправки, починки», то есть косметические изменения, не затрагивающие содержание системы, со временем трансформируются в реальные реформы.

Если согласиться с таким подходом, то Казахстан, причем в самом недалеком будущем, ждут серьезные реформы. Насколько они будут болезненными, зависит от того, как долго затягивать принятие решения об их проведении. Украина, в которой потребность в реформах назрела раньше, чем у нас, проводит их по принципу «шаг вперед, два шага в сторону», от того они идут болезненно, но они идут и приведут, в конечном итоге, к положительному результату.

 Если мы не хотим, чтобы у нас было как в Украине, не стоит оттягивать с реформами и надо проводить их решительно и последовательно.

• 94
• 88