«Технократ» в кресле «харизматиков»

Вторые  100 дней  могут   стать  более  показательными  для  нового  руководства  Нацбанка,  чем  первые.

Оценивать  действия нового   председателя   Нацбанка  Данияра   Акишева  в формате  первых  « 100  дней»  крайне   непросто,   поскольку  они максимально   деперсонализированы.   Особенно  ярко  это видно  на фоне двух  предыдущих  назначений глав  регулятора,  которые  были связаны  с очень  яркой  харизматикой.   Григорий  Марченко  вернулся   в  Нацбанк в   январе   2009   года,   на  пике  кризисных  ожиданий.   Затем  последовали  решения  с  его   участием  в  стиле « разрубания  узлов»,  связанные   с девальвацией  тенге  и вхождением  государства  в проблемный  БТА  Банк. Очевидно,  с фигурой г-на   Марченко  связывалось   сохранение  доверия к банковской   системе  в  кризисных  условиях, позволившее в  итоге  избежать  массового  оттока депозитов.

  Назначение  осенью  2013  года   председателем  Кайрата  Келимбетова, не  имевшего  до того  прямого отношения  к  банковскому  сектору, воспринималось как приход  госменеджера высоко уровня, который, с одной стороны,  будет регулятором  в стиле  « мистера  Нет»,  стоящим над  рынком, и,  в тоже  время, способным   в максимальной степени  обеспечить поддержку  государством процесса   снижения  уровня  проблемных  кредитов,  отход  от   модели  « зомбибанков»  и  активизацию процесса  кредитования.  В реальности   же большая  часть  мандата предыдущего  председателя  оказалась связана с  антикризисной  проблематикой  и  попытками противодействовать давлению  на тенге и долларизации.

«Легенда» прихода   г-на Акишева  на этом  фоне  гласит,  что управление   передано  технократу,  призванному   выполнить   политическое  решение  о переходе  к свободному    плаванию  тенге , без «сжигания  резервов».  При этом,  любой глава регулятора, выполняющий такую задачу,  обречен  на непопулярность  и   неизбежные   сравнения  с   камикадзе. Речь,  безусловно,   идет о  решении,  принятом   под  давлением  внешних  обстоятельств  непреодолимой  силы. Вероятно,  переход  к политике  инфляционного  таргетирования   во времена  с более  сильной    сырьевой  конъюнктурой мог бы быть  существенно  менее  болезненным  и нести  меньшие  проблемы  для  экономики.   Возможности  реформ,   связанных  со  свободным   плаванием,  были  упущены  в тучные  годы.  Предшественник   г-на  Акишева,   Кайрат  Келимбетов,  в мае  прошлого  года  говорил  о необходимости  трех   лет подготовки для  перехода к инфляционному  таргетированию, если для этого   сложатся   необходимые  условия.  Однако, ситуация  низких  цен  на нефть  и негативного  макроэкономического тренда заставила  начать  процесс  перехода  экстренно  в августе   2015-го.

 Назначение  нового  председателя   состоялось  в конце  октября  после   безрезультатных вербальных  интервенций   предшественника, считавшего,   что равновесный курс   на тот   момент  уже  был  достигнут,  а «свободное  плавание»  в   Казахстане  не  может  быть  сразу таким же    как  на  развитых  рынках.  Предпринимались  безуспешные  попытки  приструнить  спекулянтов, не  прерывая  процесс  предоставления рынку  краткосрочной тенговой ликвидности.  Вопрос  в  том,  что означает приход г-на  Акишева:  смену  спикера   или смену  политики, достаточно  быстро стал риторическим,  поскольку он   критически    отозвался  о  проводившихся валютных  интервенциях,  уменьшающих  ЗВР  и качестве  решений  при  переходе  к новой денежно-кредитной   политике.

Нацбанк, в  итоге,   как  раз  почти  на сотый день со дня прихода нового руководителя,  отказался  от  незадолго до  того  введенного  в действие  механизма  базовой  процентной ставки,  как  создающего  возможности  для  спекулятивных  и арбитражных   сделок. (Вообще  наиболее интересными  моментами анализируемых  100  дней  выглядят   скорей   отступления  от  правил , чем   полное  следование  всем  процедурам   в рамках  инфляционного  таргетирования).   Существенным  отступлением,  помимо  отмены   механизма   базовой ставки, вызвавшим  критику    МВФ,  была также  покупка  валюты практически в течение  всего  ноября, затем   это было объяснено  налоговым периодом   и отсутствием  достаточных  фундаментальных  предпосылок  для  укрепления тенге,  которое  произошло  бы  при отсутствии вмешательства  Нацбанка. Многие  казахстанские эксперты, принявшие  временный отказ  от предоставления  тенговой ликвидности,  увидели   признаки   манипулирования курсом  в ноябрьских  покупках  долларов  и осознанное  стремление  к слабому тенге.  На самом деле   эти покупки  ,  вероятно   не  столь  значительно  повлияли    на достижение  бюджетных  параметров  или  условия для  экспортеров  и, вероятно,  речь , шла  все  же  о попытке     снизить  дальнейшую волатильность  и продемонстрировать , что  тенге  больше  не  будет  поддерживаться искусственно за  счет резервов. Менее    масштабным вмешательством  была  стабилизация  курса  в декабре, когда,  после  слов   главы  Нацбанка о  том , что  тенге  фундаментально должен  находиться  на  тех  уровнях ,  где он  был в тот  момент ,  последовало   укрепление    на биржевой сессии . Г-н  Акишев  тогда  говорил  о  том , что  движение  в сторону  ослабления   может  последовать  вновь    в случае   снижения  цен  на нефть  ниже  уровня  в 30 долларов  за  баррель,  что собственно и  сбылось  в начале  января,  когда  Нацбанк  и не думал  о  том,  чтобы  торговать  против  тренда.

Одним  из замечаний  от  экспертов   в  адрес регулятора  и при  действующем  председателе   остается недостаток   подробных  выкладок   и комментариев о  том, чем руководствовался  Нацбанк  при принятии  того  или  иного  решения.  Важнейшим  фактором  возвращения доверия к национальной валюте являются как  раз  коммуникации   и  безусловное    следование  декларируемой  политики  в реальности. 

Пока  слишком   рано  говорить ,   что  какой-то    значимый  эффект  уже имеет   место,  несмотря  на довольно  заметное  укрепление  тенге ,   восстановление   механизма  базовой   ставки  и готовности предоставлять  тенговую ликвидность   в условиях  крайне  небольших  объемов биржевого  валютного  рынка  и предпосылок  для  спекуляций.  Речь  пока  идет  скорей не  о том,  что рынок до конца  поверил  в  конец   манипуляций  с курсом,  а   больше  о последствиях  « великой  сушки», когда  была  резко  ограничена  ликвидность  в тенге.    Развитие   событий  будет  определяться тем, сможет ли  Нацбанк  быть независимым   и  последовательным, будет   ли реализован  институциональный подход,  когда   сильно  ограничены  волевые решения руководства   и компромиссы? С учетом того, что все основные  риски  на валютном рынке  уже  реализовались  и какое-то  дальнейшее  очень  сильное  обесценение  тенге  представить  сложно, кажется,    что основным  вызовом  этой  независимости  может  быть  ситуация в сфере  банковского  надзора,  где  «технократам»  может  быть  сложнее,  чем  «харизматикам».  Нацбанку,  совмещающему функции   регулятора   в сфере  надзора  и денежно-кредитной  политики,  придется,  возможно,  столкнуться   с процессом  ухудшения  качества  активов  и с  требованиями  банков  о более  мягком  котнрциклическом регулировании.  Весьма  вероятно,  и возникновение  конфликта  интересов  в связи  с тем  же  курсом  тенге,  и проведением   одинаково строгой   регуляторной  политики  и для  мелких  игроков   и для  банков  из  разряда  «too big to fail».  Вторые  сто  дней, в нынешней ситуации,  когда   острота  ситуации  в секторе  может нарастать,  не исключено,   будут   более показательными и   «расстрельными»,  чем  первые.

Инфляция   в годовом выражении   на  конец  октября   2015 года —  9,4% ,  на  конец  января 2016 го-   14,4% ,  Чистые  валютные  резервы   в  ЗВР  Нацбанка  на  1  ноября  2015  —  20  миллиардов  490  миллионов  долларов,  на  1  января  2016 –го —  20  миллиардов   497  миллионов  долларов.   Биржевой  курс  тенге  по  отношению  к  доллару   29  октября  2015 года —  279, 8  тенге  за доллар , 8  февраля 2016  —  360,9  тенге за  доллар.  Уровень  кредитов  с просрочкой  свыше  90  дней,   по  сектору  в целом  на  1  ноября 2015  года  — 9,35% ,  на  1  января  2016го- 7,95% .   

• 61
• 61