Зеленский еще не начинал кампанию по роспуску парламента

Бывший заместитель председателя Комитета науки предлагает ликвидировать Комитет науки. По его мнению, вся проблема – в разрушительном менеджменте со стороны государства, когда даже те средства, которые выделяются на научные разработки, работают на противоположный результат, добивая те чудом сохранившиеся мозги, которые еще не покинули Казахстан.

— Казахстан нельзя упрекнуть в недостатке реформ в области науки. Каков их итог?

— Все эти годы, несмотря на декларации и бюджетные вливания, мы не просто не смогли выстроить эффективную систему, в которой наука востребована, но и методично делали все, чтобы разрушить науку Казахстана как явление в принципе. Похоже, нам это удалось. Те результаты, которые получили казахстанские ученые, получены не благодаря, а вопреки поддержки со стороны государства. Наиболее известные свои результаты наши ученые получили, работая за рубежом, либо в совместных исследованиях с зарубежными коллегами и на деньги зарубежных фондов. А что мы делаем для этого? Мы гоним молодых из страны (слова Журинова в адрес молодых ученых: уезжайте, вас никто не держит!).

Что мы имеем сейчас? Комитет науки собирает со своих подведомственных институтов бюджетные заявки на проведение исследований (предложения), потом в бюджет закладываются деньги. Затем разыгрывается конкурс. Я подчеркиваю – разыгрывается!

Государство перешло на микроменеджмент в науке, когда научные темы, их руководители, директора институтов, отчеты по научным проектам стали утверждаться, согласовываться в госорганах. Но в госорганах нет ученых. Возможно это и правильно, там должны быть управленцы. 

На мой взгляд, надо дать возможность ученым самим решать, какими методами они будут исследовать, кто будет научным руководителем и прочее. Одним словом, необходимо дать науке определенную автономию. Главное – поставить перед ними конкретную задачу, а как они ее будут решать это их дело.

— Чем предлагаемый вами подход отличается от существующего?

— В существующей системе, нацеленной на стимулирование искусственного предложения, нет конечного потребителя научной разработки, поэтому вся машина работает абсолютно вхолостую.  В итоге дискредитируется вся научная среда, как совершенно никчемная и, как следствие, вызывающая множество критики. Но ведь логика должна быть совершенно противоположной: перед учеными нужно ставить совершенно конкретную практическую задачу. Необходимо стимулировать спрос на научные разработки, а не поддерживать предложение. Будет спрос – будет и предложение.

Для повышения эффективности научной системы надо прежде всего добиться, чтобы отраслевые министерства САМИ (не запрашивали у институтов их «хотелки») определяли задачу перед учеными и формировали научно-технические программы аналогично тому, как формируются бюджетные программы (с исполнителями, сроками и суммами). Тогда мы добьемся того, что у нас будет государственный бюджет, ориентированный на результат.

Но, вместе с тем, на макроуровне необходимо создавать благоприятные условия для развития в целом, общие правила. В частности, необходимо стимулировать спрос на научные разработки. В первую очередь, в госорганах. В частном секторе с этим попроще, получше. Там четко знают, чего хотят в результате и сколько это может стоить. А вот в госорганах не могут и не ставят перед учеными никаких конкретных задач. Вот поэтому ученые делают что могут и что хотят. Потом их ругают что они не дают результаты.

— Можете привести пример того, как это должно работать?

— Например,  министерство здравоохранения. В этом министерстве, точнее в отрасли, за которое это министерство отвечает, достаточно много проблем. К примеру, распространение СПИДа, туберкулеза, рост онкологических заболеваний и т.д.  Ну или проблема конкретного села в западно-казахстанской области,  где все странным образом засыпают. Вот и поставьте конкретную задачу перед учеными — изучить проблему и дать решение. Такая же ситуация в любом министерстве. Есть проблема газификации столицы. В таких случаях заказывают ТЭО,ФЭО и другие изыскания. Так почему же нельзя подобным образом ставить конкретные задачи перед учеными? Это госзаказ и, в таких случаях, финансирование должно идти напрямую без конкурса. В стране нет двух институтов, занимающихся проблемами СПИДа или туберкулеза и пр. Вообще, в казахстанской науке нет конкурентной среды. Об этом уже не раз говорили, писали, и я в том числе. Поэтому отсюда мое второе предложение – отказаться на время от грантов и конкурсов. Конкурсы могут быть в конкурентной среде: среди бизнеса, стартапов и других подобных вещей. А в науке должен быть заказ. Любой конкурс подразумевает участие нескольких конкурирующих сторон. Во многих случаях этого у нас нет. Затем, конкурс подразумевает отбор, экспертизу, и тут в силу особенностей нашей страны мы знаем и понимаем, что без конфликта интересов у нас это сделать невозможно: слишком велик риск, что экспертиза будет субъективна, всегда найдутся недовольные со всеми вытекающими отсюда последствиями. Многочисленные скандалы и разбирательства показали, что все эти конкурсы далеко не гарантия объективности и прозрачности. Ведь в спорте, например, нет госоргана, который проводит судейство? Есть четкие правила игры. Все остальное делают эксперты сами. И заметьте, у нас результаты лучше там, где нет или минимально участие госорганов, где есть автономия (примеры из спорта, культуры, кино, Димаш Кудайберген, Геннадий Головкин, фильм «Айка» и др.). Государство должно лишь создать благоприятные условия, очертить правила и отойти в сторону.

— То есть по сути, вы предлагаете, чтобы отраслевые министерства выступали заказчиками для НИИ и не более?

— Да, бесспорно государству нужна наука, экономика, основанная на знаниях, наукоемкая экономика и пр. Но это не означает, что все институты должны быть государственными. Я допускаю, что, к примеру, в общественно-гуманитарных направлениях (история, социология и т.д.) должны быть под государственным патронажем, но и тогда отдельного госоргана для координации науки не нужно. Это могут делать отраслевые министерства по своим направлениям в рамках своих департаментов.

— То есть вы предлагаете упразднить Комитет науки, где вы несколько лет работали заместителем? А почему вы не сделали все эти реформы в стенах МОН?

— Именно потому, что я был заместителем председателя Комитета науки МОН, я считаю его совершенно искусственной структурой. Я пытался внедрить свои подходы, но на меня смотрели как на сумасшедшего.  В условиях, когда отраслевые министерства будут сами координировать реализацию своих отраслевых научно-технических программ, Фонд науки будет объединен с другими фондами, которые занимаются венчурным финансированием, совместно с частными инвесторами, а институты будут переданы ВУЗам, может появиться наконец-таки спрос на науку, к которой сейчас относятся как к досадной помехе.  

У нас наука — это дорогая игрушка. Или как старый автомобиль в гараже, который достался от деда. Всему миру мы говорим, глядите у нас есть наука, а пользоваться ею мы не умеем. Вот и стоит машина в гараже. Сами водить не умеем и другим не даем. Вот и ходим пешком. А если надо куда-то ехать,  заказываем дорогостоящее такси.

_{Иллюстрации из открытых источников}

• 68
• 59