Сетевые БАЙТЕ’речи

Интерес к теме «Алаш»,  одной из ярчайших страниц национальной истории, похвален. Однако ее «любительская трактовка», особенно в духе советских традиций, вызывает вопросы. Отвечает на них исследователь, посвятивший годы этой теме, Султан Хан Аккулы.

       Прежде всего хочу поблагодарить газету Central Asia Monitor (САМ) за интерес к истории национально-освободительного движения, первой национальной политической партии и Национально-территориальной Автономии под единым названием «Алаш» с её правительством Алаш Орда. В последние годы годы издание вновь и вновь возвращалось к этой теме под самыми провокационными заголовками:  «Партия «Алаш»: мифы и правда о её лидерах», «Алаш-Орда»: герои казахского народа или незадачливые политики?», «Были ли лидеры «Алаш-Орды» борцами за независимость Казахстана?» и т.д.

        При этом, САМ слово предоставляет не только профессиональным экспертам или историкам (А. Бисембаев, С. Мажитов, д. Аманжолова, Р. Темиргалиев и др.), но и далеким от этой темы людям (М. Кенжебаев). Вот и я, прочитав ряд материалов, решил вступить в дискуссию.

     Начну с последнего материала под заголовком «Были ли лидеры «Алаш-Орды» борцами за независимость Казахстана?», на который Дина Аманжолова, доктор исторических наук, категорично заявила: «Нужно исходить из исторических фактов и документов. Лидеры и представители «Алаша» не заявляли о стремлении к независимости». Профессор из Москвы не оригинальна в своем категоричном заявлении – она вторит более раннему материалу САМ «Партия «Алаш»: мифы и правда о её лидерах» от 11.01.2017 г., где на этот же вопрос отвечал известный казахский историк, кандидат исторических наук, доцент Асылбек Бисенбаев: «Некоторые авторы пишут, что лидеры «Алаша» выступали за создание независимого Казахстана. Такого не было. Политическая программа партии, опубликованная в середине 1917-го, предусматривала создание казахской автономии в составе федеративной демократической России. И не более того».

       Дальше Д. Аманжолова в духе советской традиции строит в одну шеренгу и поучает всех публицистов, журналистов, документалистов, обвиняя их не в профессионализме: «В публицистике, в большинстве СМИ тот или иной документальный материал или источник личного происхождения нередко трактуются весьма вольно — главным образом, вследствие непрофессионализма авторов…». Кроме того, относительно освещения жизнедеятельности лидера движения, партии и Автономии Алаш А.Н. Букейхана она добавила: «Очень часто авторы публикаций не учитывают или вообще плохо знают общеисторический контекст, многие важные факты и события. Но при этом преподносят свои оценки как истину в самой конечной инстанции, домысливают ту или иную фразу так, как им удобно или выгодно, в соответствии со своими конъюнктурными предпочтениями. Вследствие чего искажается историческая правда, создаются необоснованные мифы».

       Не лишён поучительного тона и А. Бисенбаев. Правда, вопрос журналиста САМ был сопутствующим: «Нет ли в некоторых оценках деятельности партии «Алаш» элементов излишней идеализации?» — На что прозвучал адекватный ответ, но с некоторым предостережением: «Действительно, в работах некоторых исследователей такая идеализация присутствует. И это является отступлением от исторической правды. В силу текущей конъюнктуры (политической, идеологической или иной) идеализация прошлого происходит постоянно. Причем в казахской истории такая тенденция стала очень распространенной. А поскольку мы находимся в информационном пространстве России, то этот эффект усиливается многократно».

     Так и напрашивается вопрос: почему на 28-м году независимости мы должны оглядываться на север, освещая национальную историю? Или над нами всё ещё давлеет пресловутый «комплекс младшего брата»?

       Всё же лично я подписываюсь под каждым из замечаний уважаемых мной историков – Д. Аманжоловой и А. Бисенбаева. Но со встречными замечаниями и комментариями. Мои замечания касаются их вышеприведённых упреков и поучений.

   Позволю себе заметить, что как раз они — Дина ханым и Асылбек мырза – сами грешат «незнаниями общеисторических контекстов, многих важных фактов и событий» и «отступлениями от исторической правды». Для примера я прокомментирую несколько исторических фактов, которые в устах двух историков либо теряют всякое историческое значение, либо вовсе игнорируются. Если подобные «грешки» Д. Аманжоловой связаны с незнанием, или не желанием знать, первоисточников событий начала ХХ века на казахском языке, например – газет «Қазақ», Сарыарқа», «Бірлік туы» и т.д., или искажениями исторических фактов, то А. Бисенбаев – не совсем в теме, но тем не менее продолжает трактовать историю «Алаш» по лекалам советской идеологии. Например, он, с одной стороны, справедливо отмечает, что «во время восстания 1916 года, когда народ взялся за оружие (чего как раз не было у восставших), они (лидеры «Алаш». – С.А.) призывали к использованию мирных средств решения вопроса». С другой стороны — его вывод, что «это отдалило их от народа» — прямо и целиком противоречит реальным событиям 1916 года. Более глубое и безпристрастное изучение архивных материалов и казахской печати того периода убедило бы исследователя в обратном: именно роль лидеров «Алаш» в 1916 году подняла их популярность.

    Материалы Национального исторического архива Беларуси потвердили, что с ноября 1916 по апрель-май 1917 года, в прифронтовых зонах Западного фронта трудились около 200 тысяч «реквизированных» казахов. Рядом с ними неотступно находилась большая группа деятелей «Алаш» во главе с А.Н. Букейханом (это были в основном студенты, учителя, служащие и др., которые, ради бескорыстного служения интересам своего народа, временно или навсегда отложили учебу или службу), которая обслуживала их в качестве инструкторов, переводчиков, врачей, фельдшеров и др. Таким образом элита «Алаш» свержение ненавистного царизма (Февральскую революцию 1917 года) встретила в тылу І мировой войны вместе с «реквизированной» на тыловую работу как скот молодежью, неся вместе с ней все тяготы и лишения первой самой кровопролитной войны в истории человечества. В благодарность за истинно отеческую заботу элиты «Алаш», молодежь, возвращаясь с фронта, завалила редакцию газеты «Қазақ» денежными переводами и телеграммами с просьбой учредить стипендию имени А. Букейхана, или построить мечеть в его честь, провозглашая его «Сыном Алаш» (равно «лидеру нации» или «вождью Алаш»). Словом, 1916 год не отдалил элиту «Алаш» от народа, как раз наоборот — сблизил их как никогда. Триумфальная победа партии «Алаш» в выборах во Всероссийское учредительное собрание в ноябре 1917 года ещё раз продемонстрировала всенародную популярность движения, партии и деятелей «Алаш». Остается лишь добавитьь что костяк армии «Алаш», достаточно противостоявшей вместе с казаками Красной армии в 1918-1919 годах, составила та самая казахская молодежь из Западного фронта.

       Д. Аманжолова не была бы столь категорична, заявляя, что «лидеры и представители «Алаша» не заявляли о стремлении к независимости», и А. Бисенбаев не стал бы утверждать, что «лидеры «Алаша» не выступали за создание независимого Казахстана» («такого не было»), если б они, как ученые-историки, более внимательно изучили именно первоисточники на казахском. Например, материалы казахской печати 1913-1920 годов, как «Қазақ», «Сарыарқа», «Бірлік туы», «Жас азамат», «Ақ жол», журнала «Абай», сборники судебно-следственных материалов по делам деятелей «Алаш» 30-х годов и т.д.

  Я не профессиональный историк и никогда не утверждал, что являюсь таковым. Но это не мешает мне изучать этот один из ярчайших периодов национальной истории  непрерывно с 1991 года. Могу заметить, что мне удалось первым (вообще в мире) получить доступ к архиву КГБ СССР ещё в августе 1991 года благодаря назначению В. Бакатина вместо «взбунтававшегося» ГКПЧ-иста В. Крючкова, ещё покопаться в архиве КГБ КазССР в марте-апреле 1992 года, полистать в Центральном архиве ФСБ РФ – правопреемнике КГБ СССР в 2015-2016 годах следственные дела А.Н. Букейхана, Н. Нурмакулы (Нурмакова), Н. Торекулулы (Тюрякулова), Т. Рыскулулы (Рыскулова), не говоря уже о работе в отечественных архивах и библиотеках (АП РК, ЦГИА РК в Алматы, ЦДНИ в Семей и т.д.;) а также России — в С.-Петербурге (ЦГИА СПб и Ленинградской области), Москве (ГА РФ, РГАСПИ, РГАЛИ, РГВИА и т.д.), Омске, Оренбурге, Томске, Самаре, и Беларуси – в Минске (НАРБ, НИАБ, НАКФФД и ГАМО). 

   Я не историк. Но если признаться, ещё в 1995 году я мог защитить кандидатскую дисссертацию на тему «Алаш» по филологии и истории одновременно. Тогда директор Института истории и этнологии им. Ч.Ч. Валиханова академик М. Козыбаев соруководителем темы диссертации по истории назначил историка Е. Валиханова, но этому возразил мой научный руководитель М. Базарбаев, доктор ф.н., профессор, бывший министр культуры и иностранных дел Казахстана, ныне покойный. Он уговорил меня защитить докторскую по истории чуть позднее. И в 1996 году М. Козыбаев пригласил меня в докторантуру и назначил известного специалиста по истории Алаш ныне покойного академика Кенеса Нурпеиса моим научным консультантом. Но, видимо, не суждено мне было защитить докторскую по истории в связи с тем, что пришлось переквалифицироваться в журналиста. О чем не жалею, если честно.

  Стоит ли доказывать такие очевидные факты, что лидер Алаш А.Н. Букейхан, будучи опытным и авторитетным политиком до и послереволюционной России (член кадетской партии практически со дня её основания – с октябрь 1905 г., с 1912 г. – член ЦК партии; член масонской ложи «Великий Восток народов России» также почти со дня её образования — с 1906 года до коренного преобразования в 1910 г. «Полярная звезда»), прекрасно знал о великодержавных умонастроениях российской политической элиты и революционных демократов после Февраля 1917-го, о паническом страхе как свергнутого самодержавия, так и вождей революции перед мнимым пантюркизмом и панисламизмом. Поэтому А. Букейхан свои истинные намерения, цели и задачи по защите национальных интересов держал в уме. Об истинных целях «Алаш» он упоминал лишь вскольз в своих статьях, воззваниях, обращениях и исключительно в казахской печати. Более откровенен был лишь в частной переписке, устных беседах с близкими соратниками по «Алаш». Как следует из воспоминаний М. Шокая, после Февральской революции лидеры «Алаш» ещё раз «прощупали» умонастроение русских революционных демократов.

    Как известно, после Февраля 1917 года в Петрограде образовалось двоевластие в лице Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов (Петросовет РСД) и Временного правительства, сформированного Государственной Думой. Так согласно воспоминаниям М. Шокая, в то время визит в Петросовет РСД, председателем которого до сентября 1917 г. являлся меньшевик, масоном Н.С. Чхеидзе, был почти обязательным. Политика Временного правительства тогда определялось Петросоветом РСД. «Само собой разумеется, — пишет далее М. Шокай, — разговор наш был о Туркестане. На вопрос Чхеидзе о характере нашей предстоящей работы я ответил:

— Мы будем добиваться автономного режима для Туркестана и, следовательно, наша работа там будет носить подготовительный для автономии характер.

    Чхеидзе как-то даже испугался моего ответа и сказал:

• Ради Бога, товарищ Чокаев, не говорите там, среди Ваших соотечественников об автономии. Во-первых, сейчас еще рано говорить об этом, а во-вторых – автономия в такой стране, как ваш Туркестан, это будет верным шагом к независимости, к сепаратизму».

  Убедившись лишний раз в великодержавных взглядах революционных демократов, лидеры «Алаш», назначенные Временным правительством (ВП) на различные ответственные должности (из них А.Н. Букейхан комиссар в Тургайской области, А. Беремжанов – в Тургайском уезде, Б. Кулманулы – в Букеевской орде, М. Шокай – в Сырдарьинской  области, М. Тынышбайулы вместе с А.Н. Букейханом – члены Туркестанского Комитета), между собой договорились ничем не вызвать подозрений у новых властей в сепаратизме, пантюркизме и панисламизме. Вот что М. Тынышбайулы писал по этому поводу А.Н. Букейхану в апреле 2017 года:

«Дорогой Алихан Ағай!

    12/IV[1917 г.] жду членовъ Турк[естанского]. Комит[ета]. Щепкина и других. Сегодня приехал Мустафа [Шокай – Чукаев. — С.А.]… Мустафа рассказал о ЛИНИИ ПОВЕДЕНИЯ КАЗАХОВ (в ориг. «киргизов». — С.А.) в Оренбурге и о нашей позиции. Очень и очень обрадовался, что наши позиции совершенно одинаковы, хоть их [надо] было даже обсудить в Оренбурге для согласования своих дальнейших шагов с Вашими решениями, их, к счастию, оказалось, что я нисколько не разошёлся в своих суждениях с Вами…».

    Да, лидеры «Алаш» чуть ли не клятвенно заверяли и Временное правительство Львова-Керенского 1917 года, и руководителей Комуч, «Уфимской директории» и Омского правительства адмирала Колчака 1918-1919 годов вместе взятых в том, что они «едины с Демократической Федеративной Республикой Россіей». «Мы мыслим себя только частью единой России, — уверял, например, глава Алаш Орды А.Н. Букейхан участников т.н. «Государственного совещания» в Уфе в сентябре 1918 года, — Те организации, от имени которых я выступаю, не являются представителями сепаратизма, а они мыслят, что они составляют часть единой России…».

   Но все эти заверения являлись не более, чем маневром, лавированием, если хотите, тактическим ходом до тех пор, пока подколониальные тюрко-мусульманские народы не добьются, вместе или в рознь, как отмечено в программе партии «Алаш», национального самопределения — на первых порах — в составе России. Более того, требуя предоставления национального самоопределения, обратите внимание – не только своему народу, но и всем тюрко-мусульманским народам, А.Н. Букейхан, выступая с трибуны І Сибирского областного съезда, состоявшегося в октябре 1917 года в Томске, обращался не только новому правительству России, но и её союзникам по Антанте. «Европейская война когда началась, все великие державы в лице своих правительств, прерывая друг друга, наступая друг другу на руки делали заявление: мы воюем не из-за личных интересов, не из-за интересов капитализма, который ищет рынки, что они воюют за свободу малых народов, Мы, малые народы, требуем не только от Европы, но требуем от великороссов, чтобы они исполнили свои обещания…» (Госархив Томской области: Ф. 3, Р. 552, Оп. 1, Д. 774, Лл. 56, 71, 73-74).

    Стоит ли убеждать историков, что термин «национальное самоопределение» можно трактовать и как национальную автономию, и как национальную независимость и суверенитет.

    Между тем лидеры Алаш «единую-неделимую» Россию видели в несколько ином виде – разбитую в несколько отдельных штатов по образу Соединенных Штатов Америки (Подчеркну, что United States of America правильно переводится как Объединенные Государства Америки или Союз Государств Америки). Об этом ещё до вероломного захвата большевиками власти в России открыто высказался А.Н. Букейхан. На І Сибирском областном съезде, которого историк А. Бисенбаев называет «первым Общесибирским МУСУЛЬМАНСКИМ съездом», что является грубым искажением исторического факты. Лидер Алаш заявил: «Я представляю себе нашу Российскую республику в виде только федерацией штатов. Ведь, для того, чтобы штат существовал, нужно, ведь, чтобы были или хозяйственные общие признаки губернии, которая можетъ быть соединена в один штат, или этнографические… Почему не может составить один штат наша Прибалтийская губерния, губернии центрально-промышленного района, губерний Тамбовская, Орловская. Вот я и представляю, что если наша Российская республика разобьется на отдельные штаты, от этого только получится счастье людей, которыя живут в Российской республике» (Госархив Томской области: Ф. 3, Р. 552, Оп. 1, Д. 774, Лл. 56, 71, 73-74).

    Статья «Жалпы Сібір сиезі» («Общесибирский съезд»), опубликованная А.Н. Букейханом в газете «Қазақ» и «Сарыарқа» по следам съезда в Томске, полностью опровергает тезисы Аманжоловой и Бисенбаева о том, что «лидеры «Алаш» не заявляли о стремлении к независимости» или «не выступали за создание независимого Казахстана». Кроме того в этой статье мы найдём чёткий ответ на вопрос, почему А.Н. Букейхан, сперва на ІІ Всеказахском съезде, а затем и в бытность главой Алаш Орды, настаивал на присоединении Автономии Алаш к Сибири. Он был убеждён, что присоединение к Сибири дало бы возможность менее болезненно и с меньшими территориальными потерями освободиться от пут великой державы. Вот что он писал в этой статье:

      «На Сибирском съезде мы заявили следующее. Пусть Сибирь станет автономией (здесь речь шла собственно не об автономии, а о сибирской федерации или сибирском штате, в чём убедимся ниже), наша казахская нация присоединится к Сибири… Итак в основной закон (конституцию) Сибирской автономии будет внесена отдельная статья о том, что казахская нация и другие народы, занимающие исконные территории в Сибири, временно присоединятся к Сибирской автономии, сохраняя при этом право на отделение, в случае необходимости создания собственной автономии.

    Выборы комитетов, прошедшие нынешним летом, а также самоуправление казахов ярко продемонстрировали, что у нас мало управленцев, а народ в своей массе безграмотен. И мы подумали: ЧТОБЫ БЕЗБОЛЕЗНЕННО ОТДЕЛИТЬСЯ ОТ ПУТ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ ПРИ ПОМОЩИ СИБИРИ, БУДЕТ РАЗУМНО СПЕРВА ПРИМКНУТЬ К НЕЙ, А ЗАТЕМ, ДОСТАТОЧНО ОКРЕПШИСЬ, ОТДЕЛИТЬСЯ ОТ НЕЕ В СУВЕРЕННОЕ ГОСУДАРСТВО» (оригинал: «Сібір сиезінде мынаны айттық: Сібір автономия болсын, біздің қазақ ұлты уақытша Сібірге қосылады… Сонымен Сібіңр аутономиясының негізгі законыне өз алды бір бап жазылмақ; қазақ ұлты һәм өзге Сібірді қоныс қылған жерлі жұрт Сібір аутономиясына уақытша қосылады. Өздері, біз енді бөлініп өз алдымызға аутономия боламыз деген күні босанып, аутономия болады деп.

     Биыл жаздай болған комитет сайлаулары біздің қазақ өзін өзі билегенде істеген істері көрсетіп тұр: іс атқаратын азаматтың аздығын, жалпы жұрттың қараңғылығын, біз ойладық – әуелі Сібірге сүйеніп, тасымалдап, жалғасып көшіп кетелік; жіп жалғап зор мемлекет көрнеуінен құтылып-ап, отау болып соңынан бөлінелік деп»).

     В другой статье лидер «Алаш» высказался предельно чётко и ясно: «Если выстоим, впереди нас ждёт великий праздник (той). Если не сейчас, то в недалёком будущем сын Алаша создаст суверенное независимое государство» (оригинал: «Тірі болсақ, алдымыз үлкен той. Алаштың баласы бұл жолы болмаса, жақын арада ӨЗ ТІЗГІНІ ӨЗІНДЕ БӨЛЕК МЕМЛЕКЕТ болар»).

    Позволю себе прокомментировать для непрофессиональных филологов значение ряда слов лидера казахов начала ХХ века в этих предложениях. «Өз тізгіні өзінде» — буквально означает «самостоятельность», «суверенитет», а «бөлек мемлекет» — в контексте этого предложение – буквально «НЕЗАВИСИМОЕ ГОСУДАРСТВО».

  Лидеры «Алаш» были реалистами, прагматиками, стратегами и политиками-государственниками, у которых не помешало бы поучиться «вечным правителям» современной «Великой Казахской степи». Проанализировав их деятельность периода 1917-1920 годов, несложно убедиться в том, что они считали отделение от России в обозримом будущем вполне вероятным и целесообразным, лишь слившись с другими тюрко-мусульманами в одну автономию, федерацию или штат. Но здесь ряд утверждений А. Бисенбаева явно противоречат историческим фактам и событиям. Например, ссылаясь на М. Шокая, А. Бисенбаев утверждает, что «большинство казахов были за объединение казахских областей с Туркестаном…» и что «А. Букейханов категорически отвергал предложение о присоединении к автономному Туркестану, опасаясь клерикалов». Последнее утверждение А. Бисенбаева, очевидно, исходит из статьи А. Букейхана «Жалпы Сібір сиезі», где автор вроде действительно отвергал возможное объединение с Туркестаном.

    Однако дальнейшие события убеждают в том, что это заявление лидера «Алаш» было ничем иным, как опять же манёвром, тактической игрой с России, боявшейся подъема пантюркизма и панисламизма не меньше, чем позднее и советская власть. При этом лидеры Автономий Алаш, Башкирии, Туркестана и татар, которые встречались сперва в июле  1918 года в г. Алаш, затем в августе-сентябре Самаре и Уфе, за кулисами «государственного совещания», перед носом у революционных демократов, договорились о создании федерации (штата) тюрко-мусульманских народов России, как об этом пишет в своих мемуарах башкирский лидер Ахмет-Заки Валидов (позднее Заки Валиди Тоган): «На вошедшем в историю русской революции уфимском [государственном] совещании было создано коалиционное правительство во главе с генералом Болдыревым… Партии правого толка и монархически настроенные генералы с начала совещания не скрывали своего стремления установить диктатуру и, не стесняясь, поносили демократию. Мы же больше занимались своими мусульмано-тюркскими делами… Алихан Букейхан, Мухамеджан Тынышпаев, Мустафа Чокаев и я говорили с Юсуфом Акчуриным о замысле создания в Самаре «Федерации юго-восточных мусульманских областей»… Когда речь зашла о предполагаемом названии будущего государства, Акчурин посоветовал именовать его «Федерацией восточных турков». Алихан, в свою очередь, внес свои коррективы: следует избегать названий, которые давали бы русским повод для наклеивания на нас ярлыка пантюркизма; в будущем и такое название вполне может стать приемлемым, а пока надо ограничиться «Мусульманской Федерацией Восточной России» (Заки Валиди Тоган. Борьба народов Туркестана и других восточных мусульман-тюрков за национальное бытие и сохранение культур. Книга І. – Уфа: «Китап», 1994. – Сс. 263-264).

        Подобная договорённость потверждается наброском карты предполагаемого «Мусульманского штата Восточной России», обнаруженного в ГА РФ (фото № 1).

    А в ответ на утверждения А. Бисенбаева приведу следующее аргументы и факты. Лидер «Алаш» никогда не отделял свой народ от Туркестана. Достаточно взять его очерк «Казахи» (в ориг. «Киргизы». СПб, 1910), в котором автор перечислял 9 областей и 1 губернию (точнее Букеевскую орду Астраханской губ.) как «продедовские» земли казахов, чем чётко обозначил территорию будущей Автономии, и где они приобладали в численности над переселенцами. В числе этих областей, помимо «густонаселённых Семиреченской и Сырдарьинской областей», фигурируют Закаспийская, Ферганская и Самаркандская, которые, как известно профессиональным историкам, входили в состав Туркестана. 8 лет спустя, уже после образования Автономии Алаш, в ответной телеграмме Алаш Орды от 21.03.1918 г. на запрос наркома по делам национальностей И. Сталина сообщалось следующее: