ООН готова закупать нашу технику

За правдой — в соцсети

Во всём мире во все времена СМИ и власть пытались манипулировать друг другом и использовать друг друга, — считает он. —  И одновременно – находить общие интересы, заключать сделки, дружить, если хотите. В таком диалектическом взаимодействии выигрывают гражданин, общество, демократия. Если посмотреть на Казахстан, то, конечно, гораздо чаще власти удавалось использовать СМИ в своих интересах, чем СМИ – власть.

Сегодня ситуация выглядит так: власть поставила СМИ под контроль, ей удаётся манипулировать журналистами, фактически превратив значительную их часть в пропагандистов —  провластных и  антивластных. И знак (плюс или минус) не так важен, как то обстоятельство, что журналисты, становясь пропагандистами, перестают быть журналистами.

В результате казахстанские СМИ как общественные институты уже не являются равноправными участниками того диалога с властью, с которого я начал разговор. Да и диалога де-факто уже нет. Это очень опасно для всего общества. Как однополярный мир опаснее двуполярного, а двуполярный – многополярного, так и государство, в котором власть гораздо сильнее СМИ, беременно ядерным общественным взрывом.

Когда это началось? Я бы назвал два события. Первое – введение лицензий на телерадиовещание. Абсолютно правильная идея была реализована таким образом, что закрылись самые зубастые теле- и радиоканалы. Второе событие – внедрение государственного заказа в СМИ. Изначально придуманный для поддержки казахоязычной прессы, госзаказ быстро стал одним из главных инструментов воздействия власти на СМИ. В сочетании с масштабным участием государства в СМИ это привело к тому, что независимая журналистика в Казахстане оказалась при смерти. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и ситуацию, в которой всё это развивалось. Активно развивался госкапитализм, а в таких условиях только государственные деньги могут гарантировать финансовую устойчивость (недаром говорят, что госзаказ в СМИ превышает объём всего рекламного рынка). Политическая конкуренция свелась на нет, публичность в политике стала опасной, общество становилось всё более инертным.

С социальными сетями всё немного сложнее. С одной стороны, очевидно, что казахстанские СМИ как общественный институт стремительно теряли доверие и авторитет у аудитории, из-за чего эта самая аудитория пошла «за правдой» в соцсети.

Усталость от fаkе news

С другой стороны, точно такие же проблемы испытывают СМИ во всём мире, включая страны, где журналистика является реальной четвёртой властью. До середины прошлого года исследования фиксировали падение доверия к СМИ и рост доверия к соцсетям. И только год назад ситуация начала меняться: люди устали от непрерывного потока информации и fake news и начали искать источники, которые отбирают и проверяют эту самую информацию. Поэтому журналистика в развитых странах начинает возвращать себе былой авторитет. Однако тут надо иметь в виду одно важное обстоятельство. Люди психологически склонны больше доверять тем, кого они лично знают, а соцсети создают иллюзию такого вот знакомства: этот человек у меня в друзьях на Facebook, значит, я его знаю. Так фактически совершенно незнакомый вам человек, с которым вы когда-то зафрендились, начинает вызывать больше доверия, чем совершенно незнакомая редакция какого бы то ни было СМИ. И когда этот человек что-то постит, это вызывает у вас гораздо больше доверия, чем публикация от какого-то СМИ.

 Другое немаловажное обстоятельство: мы подсознательно ищем подтверждения своим убеждениям и взглядам. Если я считаю, что американцы никогда не высаживались на Луну, и всё это – ловко придуманная ложь, я буду больше верить тем, кто считает так же, а не тем, кто пытается меня переубедить. Так создаются информационные пузыри, или «эхокамеры» (я слышу только отражение своих собственных идей). Их очень легко создавать в социальных сетях: расфрендил и забанил всех, кто с тобой не согласен – и мир становится приятным и бесконфликтным. В этом смысле СМИ, постоянно пытающиеся дать разные точки зрения, проткнуть этот информационный пузырь, раздражают.

 Мне не кажется, что в Казахстане СМИ проиграли соцсетям. Скорее, и СМИ, и соцсети пали жертвами довольно примитивных потребностей власти и аудитории. В нашей стране потребителям приходится выбирать меньшее из зол – СМИ-пропагандист ничем не лучше соцсети, где распространяются фейки. В этом смысле происходит даже смычка СМИ и соцсетей – ещё немного, и казахстанские телеканалы или сайты будут потакать своей аудитории, говорить только то, что она хочет услышать, как это происходит в США (Fox News) или России (RenTV).

 Могут ли казахстанские СМИ возродиться? Да, безусловно. Чтобы поверить в это, достаточно вспомнить, что произошло в СССР после объявления гласности. Забитые и запуганные «бойцы идеологического фронта» вдруг развернули плечи и стали журналистами в полном смысле этого слова. Ситуация изменится – и новая журналистика быстро расправит крылья. Это, конечно, не значит, что нужно сидеть и ждать, когда придут иные времена. СМИ развивались, только сопротивляясь – давлению власти или трендам. Надо продолжать сопротивляться, пытаясь хоть где-то хоть в чём-то поступать не так, как заставляет сделать власть или зашоренная аудитория. Только таким образом можно сохранить остатки профессионализма и медленно – как вода точит камень – менять ситуацию к лучшему.

«Кухня» для фейковых новостей

Президента США выбирали в России?

— Если говорить о том, кто виноват в том, что властью пригнула прессу под себя, то я думаю, что сам вопрос не совсем правильный, потому что в реалиях Казахстана они находятся в неравных условиях, — говорит он. — До 1995 года, если не изменяет память, что-то напоминающее свободу слова в Казахстане было. А потом все пошло на спад, потому что власть  с помощью тендеров стала технично прибирать к рукам все СМИ, ставшие популярными. Это делалось не через национализацию, а финансовые группы, контролируемые властью. Поэтому никакой вины прессы в том, что она оказалась побежденной властью, нет. Если выставить на ринг перед мастером спорта по смешанным единоборствам 6-летнего мальчика, то разве малыш будет виноват в проигрыше? 

А то, что традиционная пресса проигрывает социальным сетям, так это проблема всего мира.  

Гражданским журналистам не надо собирать материал, носить его на подпись к редактору, — они просто выдают свои картинки как есть. При этом качество изображения и звука прекрасное в связи с тем, что цифровые технологи сегодня шагнули далеко вперед. Поэтому они, естественно, составляют огромную конкуренцию привычным СМИ.

Другая проблема: сегодня даже не сама информация становится важной, а комментарий к ней. Они играют столь большую роль, что могут не просто исказить, а даже превратить информацию в фейк. И власть это использует. Есть целая армия троллей, которые работают на Кремль или, скажем, на Акорду. Более того: у некоторых стран, в частности, у России, появилась возможность вмешиваться благодаря социальным сетям во внутренние дела других стран. Конгресс США организовал комиссию во главе со спецпрокурором Мюллером, которая нашла доказательства того, что Россия (в том числе на отличном английском через комментарий в соцсетях) поддерживала предвыборную кампанию Дональда Трампа. Доказательств того, что сам господин Трамп  тоже вошел в сговор с Россией, нет, но высокие представители ЦРУ и ФБР недели три-четыре назад сделали заявление, что Россия, скорее всего, и дальше  будет пытаться вмешиваться в другие выборы на территории США.  

То ли еще будет! 

Сейчас буквально все радиостанции и телеканалы имеют свои странички в Фейсбуке. Они понимают, что комментарии к их репортажам в социальных сетях гораздо важнее, чем сама информация. Они (комментарий) могут исказить ее, направить в другое русло или затушевать главный посыл. Словом, современная журналистика — это ещё и искусство профессионально отвечать на такие вызовы. Поэтому говорить о том, что профессия изжила себя, не стоит. Я думаю, она эволюционирует, и  нельзя сказать, — в плохую или хорошую сторону, просто в ту сторону, в которую движется человечество. Например, сейчас появились такие профессии как медиаменеджер или администратор социальных сетей. Моя старшая дочь закончила в прошлом году факультет журналистики в Мэрилендском университете США. Ее обучали прежде всего журналистике в Интернете, то есть  не только тому, как правильно составить текст, фото- или видеорепортаж для интернет-издания, но и как профессионально вести блоги и работать с социальными сетями.

Сам я работаю в радиокорпорации «Свобода»-«Свободная Европа» 24 года.  Не знаю, как это делается в казахстанских редакциях, но здесь каждые два-три года журналисты проходят что-то вроде повышения квалификации. И это нормально. Люди должны принимать вызовы жизни и переучиваться. Другого выхода нет. И если, например, взять  реалии середины 1990 годов, когда штаб-квартира радио «Свобода» находилась в Мюнхене, а потом пражский период, куда она переместилась в конце 90-х, далее нулевые  и нынешнее время, то речь будет идти о совершенно разных редакциях под одним названием. Некоторые филиалы редакции, например, белорусская и казахская, давно уже не выходят на радиоволну. Они  полностью ушли в Интернет,  где есть и видео, и радио, и текст, и дискуссии в сети. А еще есть специальные менеджеры, которые работают с аудиторией и в социальных сетях. Журналисты проходят для этого специальные тренинги, где их учат делать это профессионально, не умаляя принцип свободы слова, и не задевая чувств тех, кто хочет подвергнуть сомнению подаваемую ими информацию.

То есть, если включать риторику о том, что кто-то кого-то победил, — то да, социальные сети вытесняют традиционную журналистику, потому что они работают быстрее и информация идет с первых рук. У людей нет времени строго в 8 вечера садиться  перед телевизором, чтобы услышать и посмотреть новости. 

Возьмем Newsweek. Этот величайший журнал США издавался в печатном виде почти 80 лет, а теперь он работает напрямую с подписчиками, имея электронную версию в Интернете и свою страничку в Фейсбуке. Это даже не к сожалению. То, что мир съежился, стал маленьким, означает не только то, что, живя в Австралии, можно покупать вещи на Тайване, или, находясь, к примеру, в Африке, работать во Франции. Теперь люди, зная языки, могут увидеть другую журналистику, заходя в социальные сети любых изданий мира. Это жизнь и с этим ничего не поделаешь. В Америке сегодня 20-летние ребятишки-блогеры ворочают миллионами. В блогах ведь не обязательно говорить о политике или социальных проблемах. Можно, например, рассказать о том, что платье, которое носит Ким Кардашьян, можно сшить самим в домашних условиях. Когда количество  подписчиков на их блогах увеличивается до миллиона и больше, к ним уже обращаются рекламодатели. 

Социальные сети сегодня — это явление, схожее с тем, когда, например, на заре ХХ века телефон победил телеграф или, допустим, в середине века люди меньше стали читать газет и больше слушать радио, потом на смену пришло телевидение, а сегодня и его уже толком никто не смотрит. Сейчас пресса трансформируется и социальные сети в окончательном своем варианте изменят вообще все. То, что мы сейчас наблюдаем, — это только начало. 

Я помню 1996 год. Премьер Кажегельдин дает пресс-конференцию. Он каждый месяц, кстати, это делал. Но тогда сказал нечто, над чем мы разве что ему в лицо не смеялись: совсем скоро настанут времена, когда от вашей журналистской солидарности не останется и следа, вы окажетесь по разные стороны баррикад. Мы смеялись. Через несколько месяцев Кажегельдин провел первый в стране тендер на теле- и радиочастоты. И в ауте оказались сразу около 40 (!) телерадиокомпаний. Некоторые редакции в полном составе уехали из страны. Вот тогда мы впервые увидели нашу новую власть – топчущую всё, что ей не по нраву. Через год уже и сам Кажегельдин отправился в политэмиграцию. А еще через какое-то время мы, журналисты, действительно оказались по разные стороны барьера.

Кажегельдин – умный человек. И осведомленный. Зачем он нам сказал те слова? Может быть, он ждал, что мы бросимся отстаивать своё право? Или, наоборот, точно знал, что  никуда не побежим, а молча проглотим? Я его обязательно его об этом спрошу при случае.

Но потом мы глотали уже всё подряд – поправки в закон о СМИ, Уголовный кодекс, суды и аресты тиражей и журналистов. Мы успокаивали себя тем, что политика – не наше дело, мы обязаны информировать при любом раскладе. И вот итог: свобода слова в Казахстане умерла.

Это сейчас я понимаю, что в том, 1996 году власть Назарбаева журналистику приговорила, именно это имел в виду Кажегельдин. И я точно знаю, что у нас не было никаких шансов против власти. Мы были рабами тогда, остались ими и сейчас, когда 4000 наших граждан на наших глазах, поодиночке отнесли в тюрьму. Рабам не нужны права и свободы. А кто жаждет свобод, тот давным-давно эмигрировал. Безрадостно, да? Знаете, радость она появляется, когда ты сам чего-то сделал – починил кран, написал картину, посеял и пожал…  Да что угодно. Вот со свободой так же – её нужно самому взлелеять и заслужить. А дармовая независимость и свобода даже рабам не нужна.

Ну а что касается ухода журналистики в социальные сети, но это уже не медиа, а скамейка для старушек-сплетниц.

На мой взгляд, говорить о том, что СМИ проиграли власти не совсем корректно. Общество проиграло СМИ власти — это да. Объясню. Реально противостоять власти могут только независимые от этой власти СМИ. Если же у медийного ресурса собственник имеет отношение к власти (в любом качестве и не обязательно прямом) или сам этот ресурс зависит от государства финансово, то о независимости говорить смешно. При таком собственнике издание перестает выполнять одну из своих главных, по моему мнению, задач, которую я обычно формулирую в виде поговорки «на то и щука, чтобы карась не дремал». Безусловно, это проигрыш. Причем речь идет не только о критике власти или высвечивании проблем, на которые власть должна обращать внимание. Даже процесс информирования аудитории становится искаженным — звонок сверху, и новость будет снята. Ну а чтобы независимые редакции могли выжить в условиях давления, им нужна в первую очередь поддержка общества на всех уровнях.

Если бы в свое время в Казахстане общество встала на защиту независимых от власти редакций на деле, а не на словах, возможно, они до сих пор бы работали. Поэтому я и говорю о том, что это общество проиграло СМИ власти. Что касается социальных сетей, то с этим я тоже не совсем согласна. Да, через соцсети информация распространяется в разы быстрее, она зачастую более яркая (эмоционально окрашенная). То есть в этом СМИ проигрывают безусловно. Однако люди все чаще задаются вопросом — а насколько можно доверять тому, что пишут в соцсетях? Фейки, вбросы, дезинформация нередки в соцсетях. Понятно, что вопрос доверия встает обычно только тогда, когда люди начинают критически воспринимать действительность. Если этого нет, то победа за соцсетями.

  «Киндер-сюрприз», сидящий за измену, или Пощечина «Казправде»

Сегодня, говоря мягко, можно обойтись без половины публикуемых в государственных изданиях материалов. Это, как известно, отработка заказов правительственных структур и Администрации президента, которые рвутся руководить прессой, чтобы угодить главному читателю.  А настоящая помощь предполагает ведь и горькие слова.

…Ежедневная газета – это такая соковыжималка! Когда руководить газетой привели 29-летнего чиновника, я воспринял это, как пощечину газете, имеющей почти столетнюю историю.  «Киндер-сюрприз» от журналистики, отсидев свое  в кресле руководителя и уйдя на повышение,  выдал своим протеже настоящий «сюрприз»: сидит теперь за госизмену. А учредитель газеты продолжает свое. Назначение неготовых людей приводит к тому, что авторитет газеты падает. Она живет в параллельно мире, где нет настоящих проблем. Вот пример, задевший меня за живое. Несколько лет назад, когда шахтеры Караганды, забастовав, отказались подняться из забоя, об их требованиях рассказывали почти все СМИ, кроме «Казправды». Руководство газеты прямо указало своему собкору: нас это не интересует. Удивительно ли, что тираж такой газеты падает, от нее отворачиваются подписчики и рекламодатели.

Как-то в «Казправде» был опубликован, к примеру, такой поразивший меня дифирамб: «Вызывает искреннее восхищение, как гениальный руководитель государственного управления, елбасы Н.А Назарбаев уверенной и мощной рукой ведет Казахстан через бури и рифы, аномалии и вызовы современной геополитики и геоэкономики». Каково закручено! Глупые попытки усердствующих чиновников говорить совершенно бесстыдные в своем лакействе слова порой, ей богу, похожи на троллинг. 

Я помню, как Марат ТАЖИН перед отправкой его послом в Россию, трезво и точно сказал, что мы просто переводим деньги и бумагу на словеса, от которых нет идеологического навара. Больше того, это имеет противоположный эффект. Мы думаем, что читатель ничего не замечает, а он отбрыкивается, когда его заставляют подписываться на макулатуру, издаваемую на деньги налогоплательщика.

От редакции. Разговоры о том, что профессиональное журналистское сообщество умирает, конечно же, очень серьезные. Однако последние события в Москве говорят об обратном: журналисты, продемонстрировав цеховую солидарность, смогли вытащить из тюремных застенков коллегу — журналиста-расследователя, корреспондента интернет-издания «Медуза» Ивана Голунова. Разные политологи высказывают разные точки зрения по этому вопросу. Однако, как написал Данила Гальперович, репортер Русской Службы «Голоса Америки» в Москве, «за короткий срок ситуация перевернулась, как монета, и теперь уже сотрудники МВД России говорят о том, что их травит пресса».

• 133
• 132