Моралес ушел с поста президента

На постсоветском пространстве все очевиднее серьезный запрос на перемены. Московский центр Карнеги опубликовал исследование, свидетельствующее о том, что в России перемен хотят и пенсионеры, и молодежь. Если бы в Казахстане было проведено аналогичное исследование, мы уверены, что результаты были бы аналогичными.

Андрей Колесников — руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги и Денис Волков, социолог, заместитель директора Левада-центра провели цикл опросов о том, насколько россияне готовы к переменам. Так вот, если два года назад 42% россиян выступили за решительные и полномасштабные перемены и почти столько же (41%) высказались за незначительные изменения и постепенное улучшение текущей ситуации, то в 2018 году уже 57% хотят решительных перемен, а сторонников постепенных – 25%.

Причем, на радикальных реформах, как правило, настаивали малоимущие слои населения.

Четких представлений о том, какие конкретные шаги необходимы для улучшения ситуации, у большинства населения не было. В обществе доминировали самые общие пожелания: чтобы уровень жизни и ее качество были повышены. Запрос на более активное государственное регулирование указывал не столько на патерналистские настроения (хотя и они присущи большинству социальных групп), сколько на неудовлетворенность текущим положением дел при полном непонимании, куда двигаться дальше.

Но очень внятно прозвучало мнение, что настала пора переключить внимание с внешней политики на внутреннюю. Пенсионная реформа, затухание мобилизационного эффекта крымско-антизападной и милитаристской риторики, растущий скепсис по поводу начинаний властей в социально-экономической сфере (после пенсионной реформы национальные проекты как основной инструмент экономической политики не вызвали никакого энтузиазма) — все это обвалило рейтинги власти. Впоследствии они зафиксировались на более низком плато.

Протестное голосование на выборах разных уровней в сентябре 2018 года лишь закрепило представление о том, что запрос на перемены — пусть абстрактный, нечеткий и, скорее, популистского свойства — существует. В ответ на унижение со стороны властей (стройки без совета с гражданами, исключение из избирательного процесса настоящей, не имитационной оппозиции, необоснованные репрессии) происходит очевидное пробуждение гражданского общества, «революция достоинства» превращается в перманентный процесс. Казалось бы, на этом фоне неизбежны перемены, включая изменения в политической сфере или хотя бы в области коммуникации власти и граждан. Однако полицейский произвол лишь закрепил линию власти на отказ от диалога с гражданским обществом и от демократизации политической системы. Фактически началась открытая гражданская война: авторитарный режим, продолжая тактику усиления пропаганды и кооптации отдельных представителей гражданского общества во власть, перешел к более интенсивным репрессиям. Надежды системных либералов на авторитарную модернизацию стремительно тают.

И вот свежие данные лета 2019 года вновь подтвердили озвученный тренд:

перемен желают все больше людей. Выросло число и сторонников радикальных изменений, и тех, кто поддерживает идею постепенной трансформации системы.

Радикальных перемен больше всего хотят:

• респонденты возрастной категории 40―54 года (63%), то есть люди, которые в скором времени будут входить в предпенсионный возраст, недовольные, в частности, пенсионной реформой и не слишком уверенно чувствующие себя на рынке труда;
• респонденты с высшим образованием (62%);
• респонденты с низким потребительским статусом, которым едва хватает на еду (66%);
• средние города (60%), но не Москва, которая дает 54%;
• критики нынешнего режима — те, кто не одобряет деятельность Владимира Путина и не хочет его переизбрания на следующий президентский срок в 2024 году (у них самый высокий показатель — 80%).

Перемены нужны, во-первых, тем, кто работает: людям, составляющим основу общества и экономики, — среднему классу и предпринимателям. Во-вторых — тем, у кого положение (личное, социально-экономическое) неважное или безнадежное: бюджетникам, пенсионерам, малоимущим слоям. Наконец, в переменах нуждается молодежь, которая, как считают респонденты, должна стремиться к чему-то новому. Сама молодежь, судя по результатам опроса, эту точку зрения разделяет.

Что касается лидеров «антирейтинга» — респондентов, которым перемены не нужны, то это прежде всего граждане, у которых образование ниже среднего, люди старше 55 лет, вероятно, проявляющие возрастной консерватизм в логике «как бы не было хуже», и москвичи (18%!). Можно предположить, что степень удовлетворенности уровнем и качеством жизни в Москве достаточно высокая, поэтому жители столицы не очень хотели бы что-то менять. Последние цифры еще раз подтверждают расхожее, но верное представление о том, что Москва — еще не вся Россия.

Какие перемены нужны

На открытый вопрос о том, что именно следует изменить в первую очередь, респонденты указывали на необходимость повышения зарплат, пенсий, общее повышение уровня жизни в стране. Это около четверти всех ответов. С подобного рода требованиями перекликаются довольно распространенные пожелания снизить высокие платежи в сфере ЖКХ, контролировать цены на лекарства, продукты, предметы первой необходимости (11%). Почти столько же респондентов считают первостепенными борьбу с коррупцией (10%) и необходимость облегчить доступ к медицине (9%; по словам респондентов, к врачам становится все труднее попасть, нужно либо долго сидеть в очередях, либо платить за прием).

В целом большинство прозвучавших пожеланий так или иначе связано с необходимостью решать социально-экономические проблемы. Это та самая повестка, которая особенно заметно проявила себя, после того как граждане страны оценили задачу восстановления престижа и величия России как решенную. Россия уже стала «великой», пришла пора сосредоточиться на внутренних проблемах.

Таким образом,  представления о роли государства носят ярко выраженный  патерналистский характер. Люди скорее говорят о том, что они хотели бы получить «на выходе», нежели о том, как этого добиться.

Различные меры по демократизации политической системы набирают меньшее количество голосов. Не более 10% назвали в числе приоритетов обеспечение свободных и честных выборов, независимости судов; расширение демократических прав и свобод. В первую очередь этого хотели бы самые молодые, самые образованные и жители крупнейших городов, то есть наиболее модернизированные слои населения. Но и здесь такие меры отмечаются как необходимые лишь в полтора раза чаще, чем в среднем по выборке, то есть набирают не более 15%.

Обеспокоенность коррупцией сегодня достигает максимальных значений за все время измерений. По мере того как нарастают экономические проблемы и падает авторитет власти, претензии к истеблишменту становятся все более артикулированными. Роскошь, которой окружили себя чиновники, сотрудники госкорпораций, пресловутое «окружение президента», начинает раздражать все большее число людей.

Молодые, причем в двух категориях (18―24 и 25―39 лет), обеспеченные, предприниматели, москвичи поддерживают демократические методы управления страной. Бедные; люди в возрасте 55+; жители городов среднего размера; пенсионеры; люди, не пользующиеся Интернетом, — выступают за авторитарное персоналистское правление.

Личный вклад в перемены

Главное, к чему готовы респонденты ради изменений в будущем, — это смена профессии и переобучение (в целом по выборке почти половина респондентов; в активном возрасте до 40 лет — почти 70%). А вот все, что связано с удорожанием жизни и потенциальной утратой привычной социальной «рамки», воспринимается гражданами гораздо менее охотно. Около четверти населения готовы к частичной оплате медицинских услуг и частичному отказу от социальных льгот (в активном возрасте — до трети). К расширению платности образования готовы лишь 17%; даже в самой обеспеченной группе на такие меры согласны только четверть респондентов. Практически никто не готов к повышению тарифов ЖКХ ради улучшения качества услуг (9% по выборке в целом, значимые отличия по разным демографическим группам отсутствуют); так происходит, вероятно, потому, что в обществе распространено убеждение: цены вырастут, а качество останется на прежнем уровне.

Фокус-группы, проводимые в Левада-Центре, показывают, что даже среди молодых и активных москвичей многие имеют вкус к различным государственным льготам и пособиям. В крупнейшем экономическом центре страны, который открывает перед своими жителями все возможности для работы и заработка, совершенно не считается зазорным ждать милости от государства. И это лишь подтверждает тезис о «прагматическом патернализме» россиян, особенно москвичей.

Большинство респондентов (60%) не верят в то, что они могут повлиять на ход преобразований в стране. По их мнению, основным действующим лицом в экономике и политике является все то же государство, которое распоряжается ресурсами и обладает необходимыми рычагами управления и распределения национального богатства. Отсюда же три четверти сторонников государственного вмешательства в экономику, на которое в первую очередь уповают люди с низким достатком. Большинство людей просто не понимают, как еще можно решить имеющиеся экономические проблемы, не вникают в принципы работы рыночной экономики. Надежда на государство исходит в какой-то мере от отчаяния и чувства собственного бессилия, в какой-то — от непонимания имеющихся альтернатив. Исследования показывают, что у многих российских граждан отсутствует сама идея, что своими активными действиями — участием в выборах, благотворительности, волонтерской работе, протестных акциях — они могут что-то изменить к лучшему.

И все же почти 40% респондентов говорили о том, что они могут повлиять на ход преобразований хотя бы отчасти. Прежде всего, это люди до 40 лет, благополучные, москвичи; в этих группах доля умеренных оптимистов достигает половины. Можно было бы отнести такие убеждения на счет необоснованного оптимизма и наивности самых молодых. Однако мы видим, что именно среди людей активного возраста, самых образованных и обеспеченных, больше людей с опытом различной гражданской активности. Если не считать участия в выборах, которое для значительного числа избирателей носит скорее ритуальный характер выражения доверия (недоверия) действующей власти, гражданская активность в первую очередь выражается в опыте объединения с другими людьми для совместного решения проблем.

В числе инструментов проявления гражданской позиции — подписание открытых писем и петиций, обращения с жалобами и запросами в различные инстанции. Люди видят в этой активности не столько возможность что-то серьезно изменить в стране, сколько способ отстаивать свои права, делать хоть немногое для улучшения повседневной жизни. Совокупный опыт коллективных и солидарных действий пока невелик, его имеют порядка трети населения. Но он постепенно накапливается.

Таким образом, результаты опроса свидетельствуют о том, что общество, не стремясь к революции, тем не менее готово к переменам, прежде всего социально-экономическим, но и управленческим и политическим, и хотело бы подтолкнуть к ним государство. При этом люди не согласны, чтобы перемены происходили за их счет. Да, государство в представлении россиян — все еще главный источник перераспределения национального богатства, но делать это оно должно, по их убеждениям, более эффективно. В позициях россиян много противоречий. Люди хотят радикальных перемен, но боятся социальной платы за них. И все-таки в их коллективных представлениях есть логика: если государство много берет на себя, оно должно и много отдавать.

Если стремление к политическим изменениям будет нарастать с такой же скоростью, как в последние два года, очень скоро может обнаружиться массовый спрос на политические свободы и политический выбор. И тогда властям, чтобы сохранить приемлемый для них уровень массовой поддержки, придется менять не только методы управления, делая их более современными и технократическими. Им придется также допустить и большую степень политических свобод. Сегодня государство к этому явно не готово, оно движется пока в сторону большего авторитаризма. И в этом кроется ключевое противоречие ближайших лет: власть будет отставать в своем развитии от общества.

Требования политических изменений

Характерно, что претензии к российской власти звучат сегодня все чаще и громче. Более более половины опрошенных согласились с тем, что перемены в России возможны «только при условии серьезных изменений политической системы». Лишь треть опрошенных выбрала вариант перемен «в рамках нынешней политической системы». Подобное распределение не говорит о полной готовности людей к смене власти. Однако оно означает, что внутри общества продолжает нарастать недовольство положением дел в стране. И эти настроения все чаще будут прорываться наружу, в том числе в виде различных протестных акций.

Нарастающее общественное напряжение отражается во многих ответах респондентов. Например, в ответах на вопрос о том, кто в стране больше всего не заинтересован в переменах, за минувшие два года произошел заметный рост по следующим трем категориям:

• чиновники и бюрократия (с 56 до 69%),
• олигархи и большой бизнес (с 52 до 67%),
• Владимир Путин и его окружение (с 15 до 25%).

Недовольство российского общества концентрируется сегодня главным образом на чиновниках и большом бизнесе: по мнению респондентов, они находятся в привилегированном положении и не разделяют с обычными людьми тяготы экономической ситуации. Напротив, по общему убеждению, они продолжают обогащаться именно за счет населения, в то время как большинство людей живут все хуже и хуже.

Владимир Путин, как мы видим, тоже постепенно — и заметным образом! — перемещается в фокус общественного недовольства. И хотя механизм разгрузки первого лица от ответственности продолжает частично работать, а винят в проблемах прежде всего бюрократию, премьера, отдельных министров, олигархов, — все чаще прямые претензии начинают звучать и в адрес президента, он встает в один ряд с другими представителями власти.

Это очень важное изменение. После инкорпорации Крыма Путин долгие годы оставался символом и флагом страны, своего рода политическим богом. Но после 2018 года его «божественная» сущность стала уменьшаться в размерах, ее стал вытеснять живой человек, который не очень нравится населению. Это уже не бог, а полубог, у которого есть и человеческая составляющая. И чем она больше, тем ниже рейтинги Путина (электоральный, доверия и одобрения деятельности).

• 66
• 64