В Кемерово купили елку за 280 тысяч долларов США

По прогнозам футурологов, институт семьи исчезнет в глобальном масштабе, но для казахстанцев она, по-прежнему, остается базовой ценностью. И при этом, мало кто рассчитывает на помощь государства.

Трансформация семьи

Почему рушатся казахстанские семьи? Какую часть семейного бюджета казахстанцы тратят на погашение кредитов, питание, медицинские услуги, развлечения? Как население оценивает работу государственных органов? В поисках ответа на эти вопросы общественный фонд «Институт равных прав и равных возможностей Казахстана» провел массовых опрос о проблемах разных типов казахстанских семей.  

В исследования приняли участие 17 типов семей из Алматы, Нур-Султана, Шымкента и 14 регионов республики: многодетные, расширенные, монородительские, имеющие детей-инвалидов и другие. В опросах участвовало городское (62 5%) и сельское (37, 5%) население, разных возрастных групп, этнического состава. 77,6% респондентов — женщины, 22,4% — мужчины.

По словам участвовавшей в исследованиях социолога-эксперта Татьяны Резвушкиной, наиболее социально благополучными оказались семьи  Алматы, Нур-Султана, но в целом положение казахстанских семей является затруднительным.

— Это связано с  финансовыми проблемами и сменой ценностных ориентиров разных поколений. Например, многие казахстанцы хотели бы иметь больше  детей, но они не могут себе это позволить из-за финансовых и жилищных ограничений. При этом к нам добралось и такое явление как чайлдфри: появилась  группа казахстанцев, которая вообще не планирует вступать в брак и, естественно, заводить детей. Кроме вышеназванных причин, они объясняют это еще и перенаселенностью планеты. При этом есть и другая крайность: немало тех, кто, несмотря на трудности, нацелен на многодетность. Таким образом, идет трансформация казахстанской семьи, она приобретает другие ориентиры и ценности, становится другой, разнообразной. И это тоже хорошо. Любое государство, памятуя о том, что оно состоит из таких ячеек, как семья, заинтересовано  в сохранении института семьи, несмотря на то, что мы, люди, пытаемся подстроить ее под себя.

По прогнозам футурологов, институт семьи исчезнет в глобальном масштабе, но для большинства казахстанцев семья, к счастью, по-прежнему остается базовой ценностью. Правда, теперь она стала другой, чем, допустим, в прошлом веке. Теперь, кроме всего прочего, супруги хотят удовлетворения  не столько материальных потребностей, сколько психоэмоционального  комфорта, безопасности, надежности партнера. Причиной разводов в казахстанских семьях теперь чаще всего становится отсутствие взаимопонимания. Жены хотят, чтобы мужчины-отцы больше участвовали в процессах, связанных с заботой о детях, старших родственниках, и ведении домашнего хозяйства.

Дети и деньги

Удивительный факт: казахстанские женщины, несмотря на то, что они вносят значительный вклад в материальное благополучие семьи (порой даже больше, чем супруг), а потому тоже хотят иметь свое веское слово в семейных отношениях, тем не менее, по-прежнему считают, что главой семьи должен быть мужчина. По их мнению, последнее слово при принятии важных и ответственных решении должно оставаться за ним.

По результатам опроса, многие респонденты живут на грани бедности. В среднем совокупный доход членов казахстанских семей, куда входят зарплаты, пособия, стипендии, пенсии, составляет от 42 до 127 тысяч в месяц. То, что родители очень мало отдыхают, фактически не могут позволить себе выезжать в другие  страны, конечно же, связано  с этим. И если все же один из них берет на себя обязанности про обеспечению отдыха и развлечений других домочадцев, то другой работает. Совместный отдых — это роскошь.

Количество детей в городских семьях зависит от дохода.  Образованные люди не в первом поколении живущие в урбанизированной среде острее других понимают, что каждый ребенок – это серьезные финансовые обязательства, инвестиционный вклад в будущее, цена которого становится с каждым годом все дороже и дороже.

В материальном плане наиболее благополучными вполне предсказуемо оказались Алматы и Нур-Султан.

 — В Шымкенте – такая же бедность, как и везде, — продолжает социолог Татьяна Резвушкина. — Самая плачевная ситуация оказалась в селах, где живет наибольшее количество многодетных семей. Они не просто малообеспечены — они отрезаны от социальной структуры. У них нет доступа вообще ни к чему: ни к образованию, ни к услугам здравоохранения. Сельчане фактически предоставлены самим себе. Такие семьи пока все еще придерживаются патриархальных взглядов на семью: коль она создана, то детей должно быть много. Но и они сейчас пытаются менять ситуацию: в стране идет интенсивная миграция в города. Основной мотив при этом – обеспечить будущее детей. Ведь трагедия  с пятью сгоревшими девочками в Нур-Султане – это как раз та самая история. Временно проживая в ужасающих условиях, они, скорее  всего,  планировали перебраться в гораздо лучшие. Ради этого светлого будущего мать и отец, оставив детей одних, работали сутками напролет. Если бы они жили в социально ориентированном государстве, то им бы предоставили бы наверняка благоустроенное социальное жилье, родители планировали бы свою работу так, чтобы по очереди оставаться с детьми, или же им предоставили бы услуги государственной няни. Но эта семья, будучи предоставленной самой себе, выживала, как могла.

 Дети-инвалиды и моносемьи

Почти такая же ситуация в группе, где есть семьи с детьми-инвалидами старше 18 лет.  Как выяснилось, их больше полумиллиона в Казахстане, и они тоже не поддерживаются государством. Достигнув совершеннолетия, дети-инвалиды лишаются пособия, есть ограничения в плане медицинской поддержки и возможности к реабилитации. Словом, если обеспеченные семьи, участвовавшие в опросе, жаловались на качество предоставляемых социальных услуг, то малообеспеченные — на их недоступность.

Еще одна интересная группа, участвовавшая в опросе — монородительские семьи, где детей воспитывает один родитель. Трагедия этих семей в том, что государство их просто игнорирует: в Кодексе о браке и семье нет такого статуса, как мать-одиночка или отец-одиночка. При этом, у нас в стране существует (именно – существует и выживает) более полумиллиона матерей-одиночек  и около 67 тысяч отцов-одиночек. Это означает, что в Казахстане каждый четвертый ребенок живет в монородительской семье.

Причины появления моносемей, по словам Татьяны Резвушкиной, разные.  Традиционное представление, что только мать должна заботиться о детях, заставляет ее очень часто выполнять двойную нагрузку. Это все чаще вызывает у казахстанских матерей внутренний протест, поскольку они, естественно, устают от груза бесконечных обязанностей. Именно усталость становится для многих женщин причиной ухода из семьи. Поводом для столь пока еще нестандартного для нашего общества поведения могут стать разные формы аддикции (зависимости), спровоцированные социальным неблагополучием: алкоголь, наркотики, психические заболевания и прочее.

— Мы отбирали семьи по их типу через социальные сети, через своих знакомых и родственников, — сообщила социолог. — Многие из них, надо признать честно, плохо реагировали на опрос, не хотели  в нем участвовать. Объяснение этому простое: люди уже ни во что не верят. Однако, если не проводить такого рода соцопросы, то из-за отсутствия информации не будет реальной картины, что из себя представляет казахстанская семья, в чем она сегодня нуждается. Необходимо, чтобы государственные структуры, отвечающие за реализацию семейной и гендерной политики, четко представляли трудности и проблемы, с которыми сталкиваются казахстанские семьи, понимали необходимость дифференцированных, гибких мер социальной политики. Универсальные подходе не только уже не работают, но, более того, вызывают еще большую социальную напряженность.

Любить не запретишь

Что касается разводов, по версии экспертов британского журнала The Econоmist, казахстанцы вошли в лидирующую десятку стран по уровню разводов: каждый третий брак у нас распадается. Однако, согласно результатов проведенного опроса, Казахстан  вписывается, что называется, в глобальные тренды.

— То есть у нас происходит то же самое, что и в остальном мире, но в более мягкой форме, связанной с традициями, — утверждает Татьяна. — В Европе, например, очень поздно вступают в брак — после 30-35. У нас  пока средний брачный возраст 24-26 лет. Более того, если там люди часто вступают в свободные гражданские отношения, то наш человек стремится к официальному браку, зарегистрированному в ЗАГСе.

 — Для меня неожиданностью было то, что большинство людей из фокус-группы, собранной в Алматы, говорили о том, что, если бы позволяли материальные и жилищные условия, то они хотели бы иметь много детей — от четырех и выше, — говорит президент ОФ «Институт равных прав и равных возможностей Казахстана»  Маргарита Ускембаева. — Многие так и говорили: «И пусть тяжело, все равно будем рожать. Там, где есть трое детей, там найдется место и четвертому ребенку». Это, на мой взгляд, очень хороший тренд. Люди не ждут, что государство  будет содержать их детей.  Для большинства казахстанцев (более 70%) рождение детей — это их личный выбор. Меня также удивило, что доход во многих опрашиваемых семьях был низкий (около 80 тысяч тенге), но, когда мы спрашивали о мотивах создания семьи, то респонденты называли, казалось бы, совсем немодную сегодня сентенцию — любовь, чувства. Это значит, что сейчас люди при создании семьи ищут тепла, эмоциональной связи друг с другом. А ведь до проведения  опроса, мы думали, что много раз руганная «за иждивенчество» казахстанская семья только и делает, что уповает на государство. Но цифры, как говорится, вещь упрямая: подведя итоги наших тестов в процентном отношении, мы увидели, что тотальных ожидании ( выше 70%) от государства нет. Люди понимают, что иметь семью – это опять же их выбор и их ответственность. Патерналистская политика, имевшая место быть в советскую бытность, когда государство максимально поддерживало семьи, канула, судя по всему, в лету.

• 86
• 82