Симптом макароновируса

«Я открыл новый симптом макароновируса. У вменяемых, умных и жизнерадостных людей понемногу начинает исчезать чувство юмора», — написал наш человек в Нью-Йорке, поэт Бахыт Кенжеев.

Между тем трое его немолодых приятелей успели переболеть коронавирусом, выздороветь и уехать на дачи. А Бахыт на момент нашего онлайн-интервью пил от скуки боливийскую водку.

— Она просто божественная, — отозвался он об ее вкусовых качествах.

— Сильно отличается от нашей, которую вы, как выпускник химфака МГУ и как пьющий человек, раньше хвалили?
— Боливийская водка на самом деле — это что-то типа чачи, такой вкусный фруктовый напиток. А пить приходится, потому что на карантине скучно. А в Казахстане не только водка – вообще многое вкуснее. Особенно конина, которую по непонятным мне причинам в Америке запрещают продавать.  

— Вы, кажется, собирались в Алматы перед карантином?
— Я очень хотел приехать на конгресс пен-клуба, но, к сожалению, встречу отменили. Я уже был один раз на нем. Его в Казахстане очень хорошо организовывают, опять же – общаешься и знакомишься с интересными людьми. Президент пен-клуба Бигельды Габдуллин – человек динамичный, энергия из него так и прет, а это всегда приятно. Кстати, я недавно прочел его книгу про приключения в тюрьме. Трогательно и убедительно.

— Не бедствуете? На что потратили $1200, которые американское правительство, говорят, выдает всем подряд. Даже студентам-иностранцам.
— Во-первых, платят только тем, у кого зарплата меньше определенного предела. А он не такой уж и высокий. Во-вторых, эти деньги, несмотря на все электронные платежи, поступают медленно. Ну а в-третьих, это действительно скромные деньги. На них даже нельзя заплатить за аренду квартиры. В Нью-Йорке ее дешевле, чем за пару тысяч не снять, разве уж совсем в трущобах. Кстати, когда ещё не было коронавируса и можно было гулять по городу, я всегда любовался стоящим на уютной площади замечательно красивым 10-этажным домом из голубого стекла. А потом как-то раз, проходя мимо бюро по недвижимости, увидел, что сдают 8-комнатную квартирку в этом доме. Я грешным делом полюбопытствовать, сколько же за неё хотят. $55 тыс. в месяц!

— Ничего себе!
— Я тоже поразился. Нью-Йорк, конечно, городок недешевый.

— Раз помощь такая крохотная, то как же живут и выживают нью-йоркцы?
— У людей ведь профессии разные. Моя жена (она юрист в крупной компании) работает на дистанционке. Говорит, что рада. Работы в конторе стало даже больше, а устает меньше.
Но есть  такие люди, по которым коронавирус ударил как молотком по голове. Для продавцов, официантов, рабочих и многих других, которые не могут выполнять свои обязанности на расстоянии, это драма, если не получили пособие по безработице и надбавку в $1200. Но пособие — не вечно, и оно всё-таки меньше зарплаты. А самое неприятное последствие этой пандемии.  — разрушение привычного уклада жизни. Любой человек имеет свои привычки. Они кому-то могут показаться смешными, но это та самая вожделенная свобода. У кого-то ее побольше, у кого-то — поменьше. И когда человека лишают свободы, он начинает чувствовать себя в тюрьме, хотя формально этого нет. Вот в наш дом, например, запрещают приглашать гостей, нет возможности ездить не только за границу, но и по Америке. Это действует на психику, независимо от того, в какой стране  живёшь. Особенно страдают от этого в тех странах, где сильны семейные связи.
Еще одно осложнение — когда человек перестает работать, у него начинает разрушаться психика. Вот сейчас в мире идут большие дебаты по поводу, как пережить карантин. Богатые страны могут выплачивать своим гражданам какую-то сумму. Скажем, $1000. Скромно, меньше минимальной зарплаты, но с голоду не умрешь. Однако социальные опыт и статус никакие деньги, особенно маленькие, не заменят. Некоторые из-за этого вообще перестанут работать. Начнётся пьянство, обжорство, деградация, даже суициды. Это, собственно, уже и началось потихоньку.

Я сейчас сам с печалью замечаю, что в моих старых хороших знакомых (не буду называть имен), веселых и замечательных прежде людях, стала появляться какая-то раздражительность, озлобление. Причём, они даже сами этого не видят.

Вообще мы (более обеспеченная часть человечества) избаловались за последнее десятилетие. Все забыли, что периоды благополучия никогда не бывали такими долгими, что испытания, через которые прошли наши деды и отцы за 70 лет в Советском Союзе, бывали гораздо и гораздо чудовищнее. Так что по сравнению с войной или блокадой то, что мы сейчас переживаем, — детский сад. Мне вот именно такого рода рассуждения помогают немного мобилизовать мужество и не терять чувства юмора.

— Что вообще сейчас наблюдается в центре пандемии, как сейчас называют Нью-Йорк?
—  Меня все спрашивают, как ты там живешь — в центре пандемии? Действительно, здесь огромное число заболевших. Ну что происходит?  Таких драконовских мер как в Москве (там у меня сестра живет), конечно, нет. Это немножко веселит, потому что там старикам запретили выходить из дому, пропуска какие-то идиотские придумали. Здесь, правда, тоже все закрыли, остались только аптеки и продуктовые магазины, где я, будучи человеком советского происхождения, покупаю алкоголь. Однажды, когда жена пошла гулять, попросил ее: «Леночка, принеси, пожалуйста, бутылку водки». Она пообещала, но вернулась с пустыми руками. «Плохие новости», — говорит. «А что, — спрашиваю, хватаясь за сердце, — магазины закрылись?!». — «Нет, не закрылись, но теперь можно заказать только по интернету, а потом прийти в магазин, постоять у дверей и тебе вынесут по предъявлении удостоверения личности и кредитной карточки, которой оплатил покупку». Такое мелкое, но довольно противное неудобство. Но я не об этом. Я том, что драконовских мер нет. Народ и без них  дисциплинированно сидит дома. Улицы пусты — пять-шесть человек на всю длину. Самая суровая вещь — это рекомендация (или распоряжение? Не помню) губернатора штат Нью-Йорк надевать маски. Но кое-кто все-таки ходит по улицам без них и его в кутузку за это не заталкивают и бешеный штраф не выписывают.

Взглядом домашней хозяйки

 — Тут у нас, в Казахстане, в семьях из-за карантина стало все скандалов. Вы со своей женой не ссоритесь?

— Я работаю за обеденным столом. С наступлением вечера в комнату является жена, уже завершившая в спальне свои дневные труды на удаленке. До наступления нынешних безумных времен она обычно вечерами смотрела по зомбоящику изысканные британские сериалы или гуляла по фейсбуку. Но сейчас, как известно, наступил апокалипсис. И разволновавшаяся американская гражданка Лена начала интересоваться пандемией, раз, и политикой, два. В результате с ее Ipad’a непрерывно звучат либо скорбные пророчества, либо разоблачения предательского курса президента Трампа. Не знаю почему, но я при этом чувствую себя в романе «1984», где, помнится, запрещалось выключать «телескрины». Критика Трампа интересует меня ничуть не больше, чем кликушествование о том, что мы все максимум послезавтра отправимся на тот свет. Ну, отправимся. Что же мне теперь, чаю не пить? — как говорил один из героев незабвенного Достоевского. Поэтому я начал рявкать на супругу. Зная мой кроткий нрав, она ужасно поразилась, но из уважения ко мне (или от страха) послушалась. И теперь, как вольнодумец советских времен, включающий в ночи «Голос Америки», слушает свои обзоры о конце света и подлости Трампа тайком от меня, чуть ли не под одеялом.

 — А кто в вашей семье ходит по магазинам?  
—  Дело в том, что в своей семье хозяйство веду я. Жена утомляется на службе, а я сижу дома в основном, если есть работа, то делаю ее дистанционно. Уже привык и готовить, и ходить по магазинам, что-то заказывать в сети. Надо сказать, что последние лет 70 в Америке дефицита и очередей не было вообще (ну, может быть, и бывали – в банк, или в кассу универсама, или за новой моделью айфона – но все это исключения, только подтверждающие правило). Но месяца полтора назад все кинулись в магазины и стали расхватывать (абсолютно не понимаю – почему) туалетную бумагу и санитайзеры для рук. Потом наступила очередь многого другого. Сейчас я с весёлым ужасом, с точки зрения домохозяйки, наблюдаю вот эту сторону нью-йоркской жизни. Прихожу в магазин и вижу, что на полках, где раньше было 100 видов макарон, лежат сиротливые  пачки двух самых невкусных. А сахара кое-где нет вообще, как и муки. Зачем я об этом рассказываю? Потому что после распада Советского Союза и Казахстане, и в России, как ни крути, а всё-таки наступила эра изобилия, хотя денег могло и не быть у покупателей. И вдруг она, эта эра, снова начинает исчезать. В Америке, например, вдруг вздорожал чеснок. Во-первых, его раскупают, чтобы якобы лечиться от коронавируса. А, во-вторых, чеснок везут из Китая, а сейчас торговля с ним завяла. Есть и другие забавные вещи. Например, коллапс доставки товаров. Эта безумно удобная служба берет за свои услуги копейки или даже вообще ничего. На днях я решил воспользоваться ею. Собрал огромную корзину с овощами, фруктами, макарончиками и направился к электронной кассе в своем компьютере, чтобы выбрать время для доставки. И вдруг с ужасом обнаружил, что на ближайший месяц оно расхватано! То есть доставка существует только теоретически. А в целом коллапса в Нью-Йорке нет, но он, может быть, и будет. И не только здесь. Человечество, чтобы не умереть, должно есть каждый день. А что оно, собственно, будет кушать через полгода, если рабочие, которые должны сеять пшеницу, пополнять запасы мясокомбинатов, будут  больны коронавирусом или сидеть на карантине?  Что будет, если замрет международная торговля? Вот мы сейчас упомянули чеснок. Но если границы закрылись, то где его брать-то? Сами ведь его уже разучились выращивать. То, что общество стало сейчас сложно-электронно-компьютеризированным, — это чудесно, но мы забыли простую истину: все товары, которые мы потребляем, кто-то изготовляет.  Я помню жуткий всплеск цен и даже дефицит на электронику, когда на Тайване сгорела фабрика по производству памяти для компьютеров. Оказалось, что этих фабрик всего две в мире. Человечество начало немедленно нервничать. Я побаиваюсь еще и инфляции, признаться. Вот жена у меня по старой памяти любит гречку. В американских магазинах ее практически нет, а в русских, когда я полез заказывать с доставкой, выяснилось, что ушлые хозяева за ночь подняли цену в 6 раз! Иными словами — человечество в результате пандемии может заметно обеднеть. В чем, я, честно говоря, никакой глобальной трагедии не вижу, потому что за последние лет 20 оно порядком сильно избаловалось.
—  То есть мы стали заложниками успеха, да?
—  Если хотите – да. Я считаю, что уровень потребления, при котором зимой на столе обязательно должны быть помидоры и зелёный салат, — перебор. Мы не настолько богаты.  Мы — в смысле человечества и природных ресурсов. 

Заложники успеха

—  Вернемся в коронавирусу. Среди ваших знакомых, наверное, есть заболевшие им?
— Есть, но уже выздоровели. Всем троим в районе 60. Пострадали сильно (сухой кашель, температура, ломота в суставах), но в больнице не лежали.

 — Но откуда они тогда узнали, что они болели именно им?
—  Проверились. Если бы им было совсем плохо, то, наверное, забрали бы в больницу. Но, слава богу, все обошлось. После выздоровления уехали к себе на дачи. Я тут придумал афоризм для Фейсбука:  жизнь в карантине сочетает в себе самые отвратительные стороны деревенской жизни и самые отвратительные городской, потому что это жизнь без деревенских прелестей и городских соблазнов.
—  А сколько стоит вылечиться от коронавируса в Америке.
—  Не знаю, но мне кажется, что от него все-таки лечат бесплатно. Потом у людей же есть какие-то страховки. Кстати, США — единственная цивилизованная страна, в которой платная медицина. В соседней Канаде, откуда я, можно сказать, родом, она со своими недостатками, конечно, но тем не менее бесплатная. Но американцы очень держатся за свою систему, потому что не любят социализма во всех его проявлениях.

— Мы слышали, что умерших от коронавируса в Нью-Йорке не успевают хоронить, поэтому их складируют даже не в морге, а в палатках на улице.
—  Тут на днях я получил распространяемый в сети замечательный фейк о том, что в Нью-Йорке рассматривается возможность захоронения умерших от вируса в городских парках. Неизвестно, кто ее придумал, но когда эту байку донесли до ушей губернатора штата Нью-Йорк, он пришел в ужас! Нет, ни трупов на улицах, ни палаток с ними на улицах нет. Сейчас, говорят, что кривая заражения коронавирусом все-таки как-то сгладилась. Чем это кончится, я не знаю, но это немножко повышает настроение.
Кстати, у коронавируса есть одно хорошее свойство (хотя о нем бабушка тоже надвое сказала): стариков вроде меня относят к группе риска. Первые недели карантина жена не выпускала меня на улицу вообще. «Во-первых, женщины болеют меньше коронавирусом, а, во-вторых, я моложе тебя и рискую, значит, гораздо меньше», — говорила она. Так вот, положительное качество вируса в том, что он действительно реально гораздо меньше поражает молодежь и детей. Мой сын (он в Камбодже живёт) говорит, что у него ощущение, будто его маленькая дочь уже переболела им – походила немного с температурой и теперь ей сам черт не брат. Любой человек ведь больше беспокоится за своих детей. Так что это такое светлое пятнышко в той безнадежной картине, которую мы наблюдаем. Печально то, что разные люди во власти могут ухватиться за этот предлог —  коронавирус, и резко ограничить гражданские свободы типа путешествии за границу, по стране и повсюду.  

— То есть вы считаете, что пережить нам эту пандемию будет трудно?

— Далеко не так. Высидим! Коронавирус — это детские забавы по сравнению с мировыми катастрофами, когда вымирала половина населения земли. Индейцы, коренное население Америки, вообще, например, почти полностью исчезли. Есть такая городская легенда, что их жестоко истребили пришедшие сюда европейцы. Я не говорю, что там все было полито шоколадом. Но индейцы едва полностью не вымерли, к сожалению, от европейских болезней. Кори и туберкулез косили их как кроликов. Впрочем, они отомстили европейцам тем, что «подарили» им сифилис. Но это к слову. Будем держаться. Дело в том еще, что человек слаб. И информационная компания, которая сопровождает коронавирус, обладает всеми свойствами массовой истерики. Я ничуть не отрицаю, что это серьёзная болезнь, что лучше жить с карантином, чем вообще не жить  Но в реальности смертность от него не такая высокая, как, допустим от холеры, возвратного тифа или от эпидемии гриппа испанка. Хотя опять же это не отменяет того факта, что в Америке, кажется, 40 тысяч или даже 50 тысяч человек умерли. И тут еще большие споры идут, что многим жертвам не ставят правильного диагноза. Так что может быть, реальная смертность и выше. Но я все равно осторожный оптимист.

• 90
• 76