Какие реформы предложил Саакашвили Украине?

За прошедший год в Казахстане события спрессовываются с невероятной по своим последствиям интенсивностью. Взрыв в Арыси, падение лайнера «Бек Эйр», этнические столкновения в Кордае, пик цен на нефть, девальвация тенге и как венец всего этого «апоклипсиса» – эпидемия коронавируса COVID-19 и надвигающийся глобальный экономический кризис с неизбежным падением казахстанской экономики.

На внешнем треке также бушуют самые настоящие геополитические штормы – обострение борьбы за влияние в треугольнике США – Россия – Китай, фактор этнических казахов в китайском СУАР, возможное военное столкновение США с Ираном, крах договоренностей в рамках ОПЕК+, нефтяное ралли России и Саудовской Аравии и др.     

Если градировать по цвету уровень угроз безопасности, то с весны 2019 г. по настоящее время, то эта шкала для нового руководства Казахстана постоянно пребывает в красной зоне.

Фактически пришедшая команда Токаева столкнулась с вызовами и угрозами, аналогичными тем, с которыми имели дело Назарбаев и его соратники на фоне развала СССР и образования молодого независимого Казахстана.   

Хосе Ортега-и-Гассет в своем фундаментальном труде «Восстание масс» (1930) указывал, что настает время, когда поведение масс меняется кардинальным образом. Если раньше специальные виды деятельности выполнялись квалифицированным меньшинством, то отныне массы решили занять авансцену истории, используя достижения техники и «наслаждаться всем тем, что раньше было предоставлено лишь немногим», имевшим только высшую степень квалификации.

По мнению философа, такое явление следует именовать «триумфом гипердемократии» — явление, когда «массы действуют непосредственно, помимо закона, навязывая всему обществу свою волю и свои вкусы». Автор утверждает, что теперь массы осознали, что они «вправе пустить в ход и сделать государственным законом свои беседы в кафе».

Одной из главных причин слома сложившейся общественно-политической парадигмы называются «новые пути мышления, новые проблемы, новые данные, новые науки, новые точки зрения в области интеллектуальной».

Вместе с тем, вкупе с событиями с весны 2019 г. мы наблюдали совершенно новое осознание мыслящими/рефлексирующими представителями казахстанских народных масс своей роли и, что особенно важно, своего голоса в истории страны. Становится нормой то, что до 19 марта 2019 года было невообразимо представить: ситуация, когда активное выражение своего мнения в Facebook, рассылка монолога-размышления в WhatsАpp и Telegram или митинг с плакатами из небольшой группки людей на площади способны повлиять на сакральное до настоящего времени действо – принятие политических решений государственного масштаба. Работает модель по Х.Ортега-и-Гассету – казахстанские массы наконец осознали, что они «вправе сделать государственным законом свои беседы в кафе».

В результате ушли в небытие блокировки Youtube, Facebook и мессенджеров – Президент Токаев дает команду из командировки в Мюнхене прекратить это. Владельцы пригнанных из Армении автомобилей добиваются отмены требования уплаты первичного сбора. Токсичные из-за своих высказываний политические государственные служащие немедленно лишаются своих постов. Намерение Минтруда преследовать по закону незаконных получателей 42 500 тенге через день дезавуируется министром Нурымбетовым (цитата: «Ни один человек, получивший 42500 тенге, не будет привлечен к ответственности. На этом давайте поставим точку. Мы никого проверять не будем»). И таких прецедентов становится с каждым днем все больше и больше.

Описывая ситуацию, далее Х.Ортега-и-Гассет пишет, что отныне стал преобладать человек массы, решение выносит он. При этом отмечается, что подобное положение вещей «совсем не то, что было в эпоху демократии и всеобщего избирательного права. Там массы сами не решали; их роль была лишь в том, чтобы присоединиться к решению той или иной группы меньшинства. Эти группы представляли свои «программы» общественной жизни, и массам предлагалось лишь поддержать готовый проект». То же самое спустя целый век внезапно произошло и в Казахстане. Весь исторический период с декабря 1991 года массы присоединялись к готовым решениям, подготовленным определенными группами меньшинств.

Но теперь всего один год нанес сокрушительный удар по действовавшему до настоящего дня общественному договору между государством эпохи Назарбаева и казахстанским обществом. Глас несогласных звучит все громче – стали появляться призывы лидеров общественных мнений, блогеров, а иногда даже и некоторых крупных бизнесменов национализировать собственность крупнейших олигархов в пользу стремительно беднеющего населения. В таких настроениях прослеживается риторика большевистского толка – «фабрики – рабочим, земля – крестьянам» и т.д. Этому есть объективное объяснение – колоссальное обнищание населения вследствие обесценивания национальной валюты, «приправленное» необходимостью закрыть крупные населенные пункты, промышленные объекты и предприятия на карантин. В подобных ситуациях все правительства мира действуют в едином ключе и ждать от казахстанских властей универсальной формулы «и волки сыты, и овцы целы» было бы, по крайней мере, нецелесообразно. 

Обратимся теперь к историческому периоду 1920-30-х гг., описанному Х.Ортегой-и-Гассетом, но уже в рамках нашего географического ареала – казахской степи, находившейся в гуще гражданские войны между российским государством адмирала Колчака («белыми») и большевиками («красными»).

На наш взгляд, наиболее ярко и реалистично этот период отображен в выдающемся историческом романе «Кровь и пот» писателя Абдижамила Нурпеисова, в размышлениях о судьбе своего народа рыбака Еламана.

Дабы передать всю сущность момента осмысления и исторического сопоставления, приведу цитату из романа полностью: «Еламан глубоко и печально задумался. Думал он о своем роде … – о богачах, хвастливых баях и мурзах. Каждый из них в своем племени могуч и всесилен перед слабым. А в трудный час, когда нужно объединиться против общего врага, почему-то все беспомощны.

Когда все прогнило от бесчисленных раздоров, распрей и дрязг, какая-то случайная горстка врага одолевает тебя, топчет и поганит твою честь.

Но, может быть, это общая судьба всех казахов? Перед судьбой ведь все бессильны. А бессилие – та же покорность.

Да, но почему казахи вообще так покорны? Можно терпеть голод, нищету, но разве можно терпеть рабство? Беспечность – не она ли вечный бич казахов? Были ли сыны, которые ради чести народа бросали клич в трудный час, клич, объединяющий народ?

Не раз выспрашивал он стариков, которые были свидетелями прошлого. Но сколько бы они ни прожили, никакого урока из своей жизни они не вынесли. Не зная ничего хорошего, дельного ни в своей, ни в прошлой жизни их отцов, дедов, прадедов, они начинали восхвалять какую-то седую старину, древних хвастливых батыров, знакомых им по песням, сказочно богатых баев, лукавых, красноречивых биев. А молодым, спрашивающим у них совета, предсказывали безрадостную участь.

И иной раз казалось, что все эти мудрые старцы охотнее оглядывались назад, чем заботились о будущем. Тоскуя по безвозвратной старине, они, блаженно закрыв глаза, указывали в туманную даль за морями, за горами Кап, где якобы процветает великая страна, в которой все: счастье, богатство, сладкая любовь и райские девы…

Ни одним делом предков своих он не был доволен. Немногочисленный народ захватил огромные земли, но что он выгадал? Широки были земли, но широки ли были думы и дела народа? Тяжбы, споры о земле за многие века подточили силы, породили междоусобицу – и теперь презирают и угнетают этот народ все, кому не лень».

Размышления эти стали актуальны сейчас как никогда. Вновь на нашем пути встает вопрос выживания – как мы, как народ, как главы своих семей, как отцы своих детей, сможем собраться, проявить свою пассионарность перед лицом общего врага. Но врага другого толка (не «белого» или «красного», не баев, волостных или царских офицеров), а незримого и неосязаемого, и даже асимметричного. Как сохранить то, что было создано за годы независимости?! Как подарить своим детям будущее, более лучшее, чем пресловутые лихие 90-ые. Вопрос, который начинает беспокоить молодое поколение казахстанцев все острее и острее.

И еще один момент в романе А.Нурпеисова является особо значимым. Диалог генерала колчаковской Южной армии, генерала Чернова и Еламана, выдающего себя за волостного мурзу Танирбергена. Блестящий русский генерал, прошедший три войны, узнает от Еламана, что степная беднота поддерживает «красных». 

На вопрос что же в «красных» привлекает казахский народ, собеседник получает ответ: обещание свободы.

Чернов задаваясь вопросом почему же казахи любят свободу, получает разъяснение Еламана о том, что согласно Корану дары господа принадлежат всем, но люди их несправедливо распределяют. Далее Еламан поясняет, что когда в брюхе человека бурчит от голода, он в первую очередь обвинит… нас с вами, что мы отобрали у него кусок хлеба».

Так вот, нищающие казахстанские массы, осознавшие свою «силу» влияния на принятие государственных решений, могут резонно обвинить власти во всех бедах – в том дословно в отбирании куска хлеба.

Ситуация усугубляется тем, что все большее количество граждан страны после окончания карантина не смогут вернуться к привычному укладу жизни – зарабатывать и копить деньги, водить детей в платные школы, кино и торгово-развлекательные центры, ездить в турпоездки, платить по кредитным счетам и т.д. 

И вот здесь прямо встает вопрос КАК мы, как казахстанское общество, сможем преодолеть ТАКОЙ кризис в отношениях с государственной властью? На что способны массы, потерявшие все? В далеком 1917 году ответ был очевиден, несмотря на свой ужас и кровавость. Обещание равенства, и как следствие равного доступа к власти и ресурсам «сунули» в руки беднейших «ружья и пушки».

Сейчас все также очевидно! Массовые митинги и свержения правительств, пронесшиеся по Ближнему Востоку в 2010-х гг. и нынешние беспорядки в Чили, Гонконге и Иране принесли еще больший урон обществам, чем это было до этих событий. Такой путь невозможен и катастрофичен. Да и невообразим в принципе.

Так что же делать? Как найти новую формулу взаимовыгодного сотрудничества властей и общества, при этом следует иметь в виду все более возрастающую степень недоверия населения к действиям государственных институтов. Как найти новые точки соприкосновения, чтобы вместе, едино преодолеть доселе небывалый кризис и сохранить ни много, ни мало Казахстан таким, какой он есть?

В этом контексте очень важна роль крупного бизнеса, сидящего, по расхожему убеждению, «на чемоданах». Пора бы им пересесть «на стулья», даже если это случится под давлением государства. 

Иными словами, команде Токаева в качестве основного варианта разрешения кризисной ситуации необходим кардинально новый общественный договор.

Мирлан Нуртазин, аспирант заочного отделения Дипломатической Академии МИД Российской Федерации

mirlannurtazin@gmail.com

• 56
• 59