Туманные перспективы доступности жилья в Казахстане

«В силу того, что массового опыта индустриальной урбанизации у казахов не было, то для большинства населения технические профессии так и не стали своими», — утверждает доктор исторических наук, демограф Александра Алексеенко, объясняя причины интеллектуальной безработицы и «вымывания мозгов» из Казахстана.

Казахи молодеют, русские стареют

В Казахстане снижается  количество браков и растет число разводов. Если в 2013 году ЗАГСы поженили 168 447 пар, то в 2019-м — всего 139 504. При этом 40% браков закончились в прошлом году распадами семей.

Вышеназванные тенденции, считают социологи, является разрушением нравственных ценностей и традиционного института семьи. Однако, по мнению демографа Александра Алексеенко, приведенные цифры (в частности — по разводам) не более, чем статистическое недоразумение. 

— По-моему, ситуация излишне драматизируется, — говорит он, —  Большое значение имеют объективные факторы, во многом нейтрализующие эмоционально-нравственные сентенции. Наибольшее количество браков в Казахстане заключается в среднем в возрасте примерно 24-28 лет. А теперь прибегнем к простой арифметике. В 2013 году в брак в основном вступало поколение, рожденное в 1985-1989 годах. В эти годы рождаемость в Казахстане была очень высокой, соответственно, и молодых людей брачного возраста в 2013 году было много. В 2019 году в брак начали вступать те, кто появился на свет в 1991-1995 годах, когда рождаемость в стране резко снизилась. Следовательно, и людей брачного возраста сейчас немного. В скором времени в брак начнут вступать представители многочисленного поколения, рожденного в тучные, нулевые годы, и вновь пойдет рост числа молодых семей. Таким образом, нравственную ситуацию в обществе определяют эволюции возрастной структуры, а не падения или подъемы его морального потенциала.
Остановлюсь на пресловутых 40% разводах, о которых сегодня трубят СМИ. Здесь имеет место быть некое «статистическое недоразумение». Оно заключается в том, что  сопоставляются браки, заключенные в конкретном году, и разводы, случившиеся в этом же году. Но разводятся ведь не только те, кто вступил в брак в условном 2019 году, но и поженившиеся 5, 10, 20, 30 и так далее лет назад.  Так что статистически такое сопоставление не совсем корректно. И делать выводы о нравственном падении молодежи, повторюсь, не стоит.

Дорога  в город

 — Казахстан всё больше и больше превращается в мононациональное республику. С чем это связано?

— Эта тенденция, начавшись в 90-е, продолжается и сейчас. Уровень рождаемости на 92-93% определяет сейчас титульное казахское население. Кроме того, у европейской части казахстанцев вследствие стареющей возрастной структуры смертность выше, чем рождаемость. У казахов она (возрастная структура) более молодая. Следовательно, большое количество людей находится в репродуктивном возрасте. Это объективный фактор. Сложившиеся тенденции будут определять эволюцию  этнодемографического состава населения и в перспективе.

— Какое общество все-таки лучше развивается — моно или полинациональное?

—  Большой разницы нет. Япония близка к мононациональному государству, а США – к полиэтничному. И обе страны относятся к категории высокоразвитых. А вот Казахстан весьма интересен с демографической точки зрения. Для современного развития республики большое значение имеют процессы, сложившиеся в далеком прошлом. Но я остановлюсь на явлениях полувековой давности. К концу 1960-х в Казахстане окончательно сложилась этническая дифференциация структуры занятости и системы расселения. Казахи в массе своей были заняты в аграрном секторе, европейские народы (в основном — русские) занимали индустриально-промышленные городские ниши. В 70-е  ситуация начинает быстро меняться. С одной стороны, из Казахстана начался отток европейской группы (с 1968-го по 1989 годы число выбывших из Казахстана превысило число прибывших на 1,3 млн. человек). Это было связано с тем, что экстенсивный период индустриально-промышленного развития, требующий большого количества рабочей силы, завершился. Но именно в это время (70-80 годы) начинается интенсивный миграционный приток в города казахов. Дело в том, что с середины 1970-х паспорта могли получать уже все граждане СССР, в том числе и сельские жители. Дорога в город была открыта. В этот же период в активный социальный возраст вступает многочисленное поколение демографического взрыва, случившегося у казахов в 1950-60 годах, что тоже способствовало росту урбанизации. В это время миграционная активность казахов внутри республики была самой высокой в СССР. Обустроиться в индустриально-промышленном секторе удалось немногим. В силу того, что массового опыта индустриальной урбанизации у казахов не было, то для большинства технические профессии не стали своими, они традиционно ассоциировались с нетитульным населением.

После распада СССР быстро меняется не только этнический состав, но и структура занятости. Вследствие высокой эмиграции индустриально-промышленные ниши стали освобождаться, но заместить их полностью пока не удалось. Инженерные, металлургические и прочие технические специальности до сих пор не получили широкого распространения среди казахского населения, они по-прежнему не считаются «своими». Больше популярны постиндустриальные вариации (образование, управление, коммуникации, финансы, экономика, юриспруденция, сфера обслуживания и т.д.).

 Я бы этот процесс обозначил следующим образом: миновав индустриальную стадию из традиционного общества население сразу переместилось в постиндустриальную. И сейчас идет интересный и очень непростой процесс цивилизационной диффузии. Изменение этнического состава и становление моноэтничности в Казахстане способны оказать влияние на социально-экономические и культурологические процессы.

— Это как-то связано с тем, что в Казахстане сейчас наблюдается очень высокий уровень эмиграции?
— С количественной точки зрения говорить об «очень высоком уровне эмиграции» не стоит. Эмигрантов не так много. В 2019 году это чуть выше 45 тыс. человек (около 0.2% населения). Хотя, если посмотреть динамику, то негативная тенденция действительно нарастает. В сравнении с 2013-мм в прошлом году число эмигрантов увеличилось в 1,85 раза. Тем более, что тенденции теперь уже определяется такими характеристиками как качественная эмиграция или вымывание умов. Уезжают люди с хорошим уровнем образования, которые здесь, дома, не могут реализоваться, поскольку структура образования и структура рынка труда во многом не совпадают. То есть страна все еще остается индустриальной, а предпочтения в образовании отдаются постиндустриальным профессиям. И как следствие — у нас появилось много достаточно образованных людей, которые казахстанским рынком труда не особо востребованы, поэтому они ищут работу в других странах. Уезжают чаще всего  (и казахи, и не казахи) в Россию, где рынок труда гораздо шире, а адаптация, если сравнивать с западным миром, проходит достаточно легко: схожая ментальность, знание языка и т.д. 

 Таким образом, у нас нарастает опасная тенденция —  растет качественная, или интеллектуальная, безработица. У новых безработных гораздо больше амбиций, чем  у их предшественников. Они гораздо лучше понимают суть многих процессов и хорошо владеют средствами коммуникаций. В основном это представители казахской молодежи, которые предпочитают остаться на родине. Следовательно, и конфликтный потенциал остается внутри РК. Это большая проблема, которую нужно срочно изучать.

 Эмиграция происходит и вследствие изменения социокультурного поля в Казахстане, все более глубокого погружение общества в казахскую культуру, традиции. Люди с другими представлениями о жизни покидают страну. Определенный потенциал эмиграции видится и в проблеме межэтнических отношений, изучению которых также надо уделить самое пристальное внимание.

— Говорят, что сейчас увеличилось число межэтнических браков.

—  Напротив – снизилось, и для этого тоже есть ряд причин. Во-первых, объективный фактор — складывающаяся моноэтничность: в брачной структуре процентов 80 составляет коренное население. Того многообразия, что было раньше, уже нет. Во-вторых, отношение к межэтническим бракам становится все более негативным. В общественном мнении все более и более начинают преобладать традиционные установки на брак и семью. В-третьих — конфликт поколений: молодые, возможно, и готовы к межэтническим бракам, а вот их родители, большинства из которых оценивают брак с точки зрения продолжение рода и чистоты крови, — нет.

Европейский сценарий

 — Можно ли считать тревожной тенденцией то, что в последние годы увеличивается число неполных семей?

—  На условном западе обществу давно уже всё равно – в браке рожает женщина детей, или вне его: никакому общественному порицанию за это она не подвергается. В цивилизованных обществах критерий благополучия и нравственности не концентрируются в браке. А у нас всё ещё есть некий иерархический контроль, как должна вести себя женщина. Поэтому они (женщины) держится за браки, которые давным-давно изжили себя. Но вот вопрос: что более безнравственно – терпеть насилие в семье или решиться на развод? То, что женщина воспринимается как собственность, и часто оценка разводов, рожденных вне брака детей идет с этой точки зрения, не есть хороший показатель.. Но есть и другая сторона проблемы – благополучие такой неполной семьи, достаток, образование и т.д. Нельзя этими категориями определять будущее независимого Казахстана.

— Чем можно объяснить то, что много детей рождается, как правило,  в плохо обеспеченных семьях?

— На мой взгляд, это несколько одностороннее, выдернутое из более широкого контекста мнение. Я знаю многих состоятельных, продвинутых и успешных людей, имеющих от трех и больше детей. Это их осознанный выбор, продиктованный социальными и материальными возможностями, и это не единичные явления — наблюдается определенная тенденция к идеальному сочетанию традиции и модерна. Просто общество не всегда знает об этом, так как такие семьи не афишируют себя. Зато о проблемах малообеспеченных многодетных семей знают все. Отсюда и впечатление,  что все семьи, где растет много детей, – бедные. Поскольку эта тема постоянно на слуху, то, думаю, скоро будут выработаны основные алгоритмы ее решения. Общество не может стоят на месте: рано или поздно оно решает накопившиеся проблемы.

— Какие прогнозы есть у вас, у отечественных демографов, по численности населения в Казахстане?

 — Точного ответа на этот вопрос, думаю, не знает никто, называть какие-то конкретные цифры сложно. У ООН свои прогнозы, основанные на «европейском сценарии» развития общества, ведущего к снижению рождаемости, старению населения. Поэтому ее эксперты прогнозируют небольшой рост и стабилизацию численности населения планеты. Такие прогнозы рассчитаны до 2050 года, поэтому сейчас сложно сказать, насколько они будут верны. За основу в этих случаях берутся  демографические тенденции, присутствующие в настоящее время и распространяемые на длительную перспективу. Такие явления имеются и в Казахстане, но выражены они не так явно, как в Европе и вообще во всех развитых странах. Наряду с «модернизационным» вектором демографического развития у нас большое влияние имеет и тенденция традиционная. При этом заметно, что общественное мнение явно за традиционный вариант. Рост рождаемости, численности населения у нас воспринимается однозначно положительно — как определенный успех, как часть культурного наследия. Но демографическую проблему надо рассматривать в контексте социальных, экономических, культурологических и других явлений. Демографическое поведение – следствие действия всех этих факторов. Так что для более четкого демографического прогноза необходимо изучать весь этот контекст. В условной Европе это один контекст, довольно давно сложившийся, однородный. Ее логическим следствием является снижение рождаемости, старение населения. У нас иной контекст, гораздо более сложный, вбирающий в себя массу цивилизационных установок. В какой-то период времени более заметны одни из них, в другой  — другие. Поэтому брать за основу долгосрочного прогноза сиюминутный результат не стоит. Однозначные выводы здесь неприемлемы.

• 138
• 147