Крах индийской политики укрощения Китая

Брама Челлани

Премьер-министр Индии Нарендра Моди сейчас «не в лучшем настроении», объявил недавно президент США Дональд Трамп, предложивший своё посредничество в новом пограничном конфликте между Индией и Китаем. Несколько лет Моди активно прогибался, чтобы задобрить Китай, но в итоге получил лишь очередное китайское вторжение на индийскую территорию. Будет ли этого достаточно, чтобы убедить его сменить подходы?

Пока Индия была поглощена борьбой с кризисом Covid-19, Китай, судя по всему, занимался планированием своей новой попытки силой изменить территориальный статус-кво в регионе. Быстрое и хорошо скоординированное майское вторжение войск Народно-освободительной армии Китая (НОАК) в покрытое льдом пограничье в индийском регионе Ладакх, скорее всего, стало результатом нескольких месяцев предварительной подготовки. НОАК построила хорошо укреплённые лагеря в зонах своего проникновения, а также разместила дополнительное вооружение на своей стороне Линии фактического контроля (ЛФК), причём на расстоянии, достаточном для удара по войскам Индии.

«Неожиданный» манёвр Китая ни для кого не должен был стать сюрпризом. В августе прошлого года китайское правительство энергично осудило учреждение Индией новой федеральной территории Ладакх, в которую было включено удерживаемое китайцами плато Аксайчин. (Китай захватил Аксайчин в 1950-е годы после поглощения Тибета, который ранее играл роль буфера между Китаем и Индией). Кроме того, в этом году НОАК проводила регулярные боевые учения вблизи индийской границы.

Применение силы Китаем часто сопровождается обманом, скрытностью и неожиданностью, а китайские лидеры постоянно заявляют о том, что их превентивные военные меры являются оборонительными. Последнее нападение на Индию, которую Китай объявил истинным агрессором, осуществлялось прямо по лекалам из этого учебника.

Но Моди не предвидел грядущего китайского вторжения. Его зрение оказалось явно затуманено наивными надеждами, будто, умиротворяя Китай, он сможет перезагрузить двусторонние отношение и ослабить китайские связи с Пакистаном – ещё одним ревизионистским государством, которое предъявляет претензии на значительные участки индийской территории.

Китайско-пакистанская ось уже давно приводит к высоким издержкам для безопасности Индии и создаёт угрозу войны на два фронта. Именно поэтому некоторые индийские лидеры придерживаются «стратегии оборонительного клина», в соответствии с которой держава, выступающая за статус-кво, старается вбить клин между двумя ревизионистскими государствами, вступившими в союз. Тем самым, она может сосредоточить свои силы на противнике, который представляет наибольшую угрозу.

В 1999 году Атал Бихари Ваджпаи, первый премьер-министр страны из партии «Бхаратия Джаната» (это партия Моди), решил покорить Пакистан, отправившись в эту страну на первом рейсе только что открытой автобусной линии Дели-Лахор. За свою «автобусную дипломатию» Ваджпаи был вознаграждён скрытным вторжением крупных пакистанских сил в индийскую пограничную зону Каргил. Это вторжение спровоцировало локальную войну, в ходе которой обе стороны потеряли несколько сотен солдат, прежде чем удалось восстановить статус-кво.

В отличие от Ваджпаи, Моди сфокусировал своё внимание на Китае – и результаты оказались столь же катастрофическими. В 2014 году вскоре после вступления в должность премьер-министра (и всего за несколько часов до начала саммита с приехавшим в Индию председателем КНР Си Цзиньпином) Моди узнал, что войска НОАК вторглись в южную часть Ладакха Чумар, расположенную вдоль Линии фактического контроля, и построили там временную дорогу.

Тот саммит преподносился как успех, хотя китайцы вывели войска лишь спустя несколько недель и лишь после того, как Индия согласилась уничтожить местные оборонительные укрепления. Это было началом политики умиротворения, а не примирения, и издержки этой политики продолжают нарастать.

Через год, во время своего визита в Пекин Моди удивил собственную администрацию, объявив о решении выдавать электронные туристические визы китайским гражданам в момент их прибытия в Индию. Он также исключил Китай из списка «стран, вызывающих озабоченность», в попытке привлечь китайские инвестиции. В реальности же этот шаг подверг Индию возросшему демпингу со стороны китайских фирм. За то время, что страной руководит Моди, Китай в два с лишним раза увеличил профицит в торговле с Индией – до $60 млрд в год, что практически равняется ежегодным расходам Индии на оборону.

Между тем, НОАК продолжала вторгаться на спорные территории. В середине 2017 года индийские войска были вынуждены вступить в ещё одно противостояние с НОАК – на этот раз в Докламе. На этом небольшом и пустынном гималайском плато сходятся границы управляемого Китаем Тибета, северо-восточного индийского штата Сикким и королевства Бутан. Индийские войска решили помешать китайцам, когда НОАК попыталась построить дорогу к индийской границе через это необитаемое плато, которое Бутан, союзник Индии, считает своей территорией. Противостояние длилось 73 дня, прежде чем Китай и Индия договорились об отводе войск.

Индия объявила отвод войск в Докламе тактической победой. Но в последующие месяцы Китай постепенно увеличивал свою группировку войск, построил постоянные военные объекты и в итоге получил контроль над значительной частью Доклама. Хотя Индия является фактическим гарантом безопасности Бутана, она не смогла защитить территориальный суверенитет этой крохотной страны.

Несмотря на это, Моди продолжал индийскую политику умиротворения. В 2018 году его правительство отказалось от официальных контактов с Далай-ламой и базирующимся в Индии правительством Тибета в изгнании. Одновременно (об этом позднее рассказывал Си Цзиньпин) Моди предложил ежегодно проводить «неформальный» двусторонний саммит. Си с радостью принял это предложение, потому что встречи на высшем уровне помогают реализации китайской стратегии «взаимодействия и сдерживания» в отношении Индии. Уже прошло два таких саммита, помимо ещё 14 встреч между двумя лидерами.

И что же Моди получил за все свои старания? Китай усилил территориальный ревизионизм, одновременно загребая возросшие прибыли от двусторонних экономических связей (впрочем, недавно Индия ужесточила политику в отношении прямых иностранных инвестиций: теперь любой приток капитала из Китая должен получить предварительное одобрение).

В сложившемся положении Моди следует винить лишь самого себя. Излишне персонализируя политику и отличаясь упорной стратегической наивностью, Моди проявил себя не как дипломатически искусный государственник, которым он себя представляет, а как индийский Невилл Чемберлен. Если он не сделает выводов из своих ошибок и не изменит политику в отношении Китая, расплачиваться за это придётся народу Индии, в том числе территориальным суверенитетом.

Брама Челлани – профессор стратегических исследований в Центре политических исследований (Нью-Дели), научный сотрудник Академии Роберта Боша в Берлине, автор девяти книг, в том числе «Азиатский джаггернаут», «Вода: Новое поле битвы в Азии», «Вода, мир и война: Как противостоять глобальному водному кризису».

Copyright: Project Syndicate, 2020. www.project-syndicate.org

• 67
• 64