Как судья СМЭС стал выше закона Республики Казахстан

6 июля, 2020

1088

Как показывает практика, рейдерство в нашей стране живет и процветает, несмотря на то, что о нем стали говорить с самых высоких трибун. Но одной из главных причин этого процветания является практически молчание общественности – многие думают, что это их не касается, а предприятия делят и забирают друг у друга какие-то нувориши. Может быть это и так, но случай с ТОО «Он-Олжа» и принадлежащим ему угольным разрезом особенный. Сейчас юристы борются не только за его активы, но и за то, чтобы такое не повторялось впредь. Об этом мы поговорили с адвокатом Болатханом Нурушкеновым, представляющим интересы бизнесмена Марата Набиева.

Материалы по теме

Но для начала немного напомним. Несколько месяцев назад мы рассказали о рейдерском захвате угольного разреза Сарыадыр, принадлежащий (теперь уже принадлежавший, наверное) известному предпринимателю, ученому и меценату Марат Набиеву. Позже на страницах нашего журнала он заявил, что готов поставить на кон все, что нажил, лишь бы добиться справедливости в честной и открытой дискуссии со своими оппонентами. Но именно в те дни был введен режим чрезвычайного положения, а сам Марат Набиев был вынужден скрыться от преследования правоохранительных органов (по его мнению, надуманным).

ТОО «Он-Олжа», начиная с 2005 года, развило бурную деятельность (в хорошем смысле) на Сарыадыре. Был построен кирпичный завод, налажена инфраструктура, проложены дополнительные пути, а добыча угля за несколько лет возросла, если быть точным, в 92 раза. Однако Набиев сделал ставку на современное угольно-химическое производство, было запланировано строительство порядка 100 заводов и электростанции. В том числе для этого был взят кредит в тогда «Темирбанке», который «унаследовал» Forte Bank. Кризис 2015 года сказался в первую очередь на отечественных производителях (уж никак не на банках), поэтому возникли проблемы с выплатой кредита, с которым и так, по словам Набиева, было не очень ладно. Но создалось впечатление, что это было зацепкой для тех, кто хотел прибрать к рукам налаженное производство Набиева.

Коротко говоря, ТОО «Он-Олжа» увеличили банковский долг в несколько раз, но при этом даже не дали самостоятельно с ним рассчитаться и привели к принудительному банкротству. Но сегодня речь не об этом, хотя это была основа все последующих проблем. Кроме всего прочего, выяснилось, что разрез Сарыадыр был отдан другому юридическому лицу – ТОО «Угольный ресурс», которое, несмотря на название, не имело отношение к практике добычи угля. Фактически, по мнению юристов «Он-Олжа», разрез еще принадлежит прежнему недропользователю, а курирующее министерство незаконно передало его в собственность непонятно откуда появившейся компании.

Об этом нам рассказал Болатхан Нурушкенов:

– Мой доверитель уверен: то, что произошло с его предприятием, ТОО «Он-Олжа» – это был рейдерский захват. По словам Марата Аскеновича, этот захват происходит при помощи судей межрайонного экономического суда Акмолинской области. При этом он, приводит слова председателя Верховного суда Асанова, также говорившего, что судьи способствуют рейдерскому захвату крупных предприятий. Ситуация с компанией Набиева является наглядным тому примером. Отмечу, процесс банкротства ТОО «Он-Олжа» идет с 2017 года, единственным учредителем и владельцем которого является Набиев Марат Аскенович. И на сегодняшний день этот процесс де-факто и де-юре не завершен, и поэтому контракт на недропользование еще считается правомочным и действующим.

Но 18 февраля прошлого года Министерство индустрии и инфраструктурного развития РК, являющееся, говоря юридическим языком, компетентным и уполномоченным органом по отношению ко всем недропользователям, выносит одностороннее решение о расторжении контракта с ТОО «Он-Олжа». Этот контракт на недропользование был заключен еще в 1997 году, а срок его действия заканчивался в 2034-ом. Была ссылка на дополнение к контракту, оформленное в 2010 году, согласно которому есть ссылка на соответствующий закон – там говорится о том, что министерство может расторгнуть контракт с недропользователем, если он объявлен банкротом. Но, замечу, это было 10 лет назад, а в 2017-ом принимается новый нормативно-правовой акт – Кодекс о недропользовании, в котором, в статье 277-ой, части 3-ей говорится, что его положения о расторжении договора, распространяется на контракты, заключенные до принятия этого Кодекса 17-го года. Написано четко и ясно, черным по белому.

В связи с этим мы обратились в суд с обжалованием данного решения Министерства. Обратились, как третьи лица. Отмечу, что с этим решением несогласны и кредиторы «Он-Олжа», так как контракт, как бы, выдергивается из имущественной массы и имущество компании, по сути, обесценивается, а также банкротный управляющий. В качестве третьих лиц привлечены также АО Forte BankBank, как кредитор и Департамент государственных доходов Акмолинской области.

— Получается, вы выступали на одной стороне с теми, кто в других процессах был вашим оппонентом?

– Да, мы выступали на этом суде вместе, на одной стороне. Можно даже сказать, что мы все вместе были на стороне Закона. Более того, и банк, и банкротный управляющий заинтересованы в том, чтобы контракт оставался у «Он-Олжа». Ответчиками же в этом деле выступает само Министерство и некая фирма с красивым названием «Угольный ресурс» с его директором Заурбеком Аяганом. По нашему мнению, все эти незаконные (как мы считаем) действия МИИР и были совершены. Значит, идет процесс, и к сильному удивлению всех его участников, 11 июня 2020 года судья Калымханов выносит решение, согласно которому в Кодексе о недрах и недропользовании не предусматривается применение его положения к контрактам, заключенным до его принятия.

— То есть?

– То есть, получается, судья стал выше законов Республики Казахстан, по сути, оспорив некоторые положения Кодекса. Это был огромный шок, честно говоря, поэтому мы даже не могли понять мотивации председательствующего. Но ведь что-то им двигало. У нас родилась такая гипотеза – или судья Калымханов не в достаточной мере владеет русским языком, что маловероятно, или что-то другое. «Другое» – это то, с чего мы с вами начали беседу – что с помощью судей СМЭС Акмолинской области идет рейдерский захват активов ТОО «Он-Олжа». А если быть точнее – идет завершающая его фаза. Там им осталось немного, чтобы завершить захват полностью – только пройти апелляционную инстанцию. Гадать не будем, но мы к апелляции готовы в полной мере.

— Известно, что многие наши законы можно трактовать по-разному. Даже поговорка существует «Закон, что дышло – куда направил, туда и вышло». Может это и есть такой случай?

– Если бы. Я понимаю, о чем вы говорите, и в моей практике были такие случаи, но не здесь. Там, в Кодексе, нет никакой двусмысленности. Я бы мог вам процитировать нормы упомянутой выше статьи 277 и его 3 части, а также норм, на которые идут ссылки в этом положении, но, думаю, это не будет интересно вашим читателям. Для юристов же, каковым является господин судья, все должно быть ясно, как божий день. Но в случае с господином Калымхановым у нас возникают сомнения, которые наводят на определенные мысли.

— Да, не будем глубоко уходить в юридические тонкости. Но все же, ТОО «Он-Олжа» признан банкротом. Многие понимают, что это незаконно и принудительно, но ведь упомянутый вами процесс затрагивает несколько другие аспекты. Отсюда вопрос: когда Министерство имело право расторгнуть контракт на недропользование и передать угольный разрез другому предприятию?

– Правильное замечание. Статья 38 этого самого Кодекса, опять-таки, черным по белому, говорит о том, что уполномоченный орган расторгает контракт с подрядчиком, кроме прочего, только в случае (все же процитирую) «ликвидации юридического лица, являющегося недропользователем». Но процедура банкротства ТОО «Он-Олжа» еще официально не завершена, оно официально не ликвидировано – не снято с учета государственного регистра юридических лиц. Оно и не может быть ликвидировано до завершения этого злосчастного банкротства.

— А что будет в апелляции? Какими аргументами вы будете апеллировать, если не секрет?

– Секретов особых нет, тем более, все нарушения на виду. В своей апелляционной жалобе мы указали на эти явные нарушения судом законодательства. Все нашим мысли по этому поводу мы, конечно, не можем изложить в апелляции, но отметили, что судья, скажем так, не совсем тщательно изучил закон. Ведь вариант с пресловутой судебной ошибкой тоже не стоит сразу отрицать. Но надо помнить, что на кону стоит 3 миллиарда тенге. И этот факт позволяет моему доверителю предполагать, что председательствующий мог склониться на сторону «Угольного ресурса» – по крайней мере, делать предположения никто пока не запрещает. Учитывая этот момент, а также мнение господина Набиева о рейдерском захвате, нам интересна позиция апелляционной инстанции – в части того, насколько глубоко все это зло проникло в нашу судебную систему. Ведь вы хорошо знаете, что Набиев и его команда не просто тупо добывали уголь, а налаживали современное производство, в том числе то, которое не имеет аналогов в мире, не говоря про Казахстан и СНГ.

Поэтому мы через средства массовой информации в вашем лице хотим каким-то образом довести эту проблему до общественности. А она касается не только моего доверителя и даже не только сотен и тысяч сотрудников ТОО «Он-Олжа» оставшихся без работы, но и всех нас. Поэтому я, как адвокат Марата Аскеновича, его уполномоченный представитель, обратился в журналу «Эксклюзив», уже поднимавшему эту тему, с целью довести до масс, до правоохранительных органов и до руководства страны все выпуклые признаки коррупционных действий судей Акмолинского экономического суда. Если бы мы тихо-мирно сидели бы в этих судах, молча соглашались бы с абсурдными их решениями, то проиграли бы не только мы, но и все общество. И в этом уверен и сам Марат Аскенович, и все люди, которые уже на протяжении последних лет наблюдают весь этот беспредел с рейдерским захватом предприятия Набиева и всего того, что вокруг этого происходит.