Сказка о двух китайских городах: Шэньчжэнь и Шанхай

Чжан Цзюнь

В октябре председатель КНР Си Цзиньпин приехал в южный город Шэньчжэнь и выступил с речью, в которой отмечался прогресс, достигнутый за 40 лет с момента основания там специальной экономической зоны (СЭЗ), и определялся путь будущего развития. А спустя месяц Си Цзиньпин с такой же целью направился в шанхайский район Пудун, где 30 лет назад был создан первый в Китае «новый район». Не может быть очевидней, что Шэньчжэнь и Шанхай имеют первостепенное значение для будущего Китая.

Когда Китай впервые создал Шэньчжэнскую СЭЗ, некоторые эксперты ставили под сомнение разумность этого решения. Например, Джеймс Кайсин Кун, который в то время – в 1980-е годы – был аспирантом Кембриджского университета, а сейчас работает в Университете Гонконга, задавался вопросом, почему правительство остановило свой выбор на никому неизвестной деревне Шэньчжэнь, а не на одном из экономических центров, таких как Шанхай или Тяньцзинь, чтобы создать инкубатор для стратегии «реформ и открытости» Дэн Сяопина.

Кун делал вывод, что это решение должно быть политически мотивированным: правительство Китая, вероятно, готовится к возвращению соседнего Гонконга, который уже был глобальным финансовым центром. И действительно, суверенитет над Гонконгом был официально возвращён Китаю в 1997 году, однако виляние Гонконга на развитие Шэньчжэня определялось не столько суверенитетом, сколько географической близостью.

Если взглянуть на современные спутниковые снимки шэньчжэньского района Футянь и гонконгских Новых территорий, эти последние, расположенные к югу от реки Шэньчжэнь, покажутся заброшенными, в то время как Шэньчжэнь, со своими динамичными портами и сверкающими небоскрёбами, явно густонаселён и процветает.

Я не хочу сказать, что другие районы Гонконга не процветают. Напротив, в этом вся суть. Развитие Шэньчжэня на границе с Гонконгом объясняется так называемым эффектом «городского скопления», когда на границе с более развитым районом возникают густонаселённые городские кластеры, позволяющие менее развитому региону пользоваться различными возможностями, которые в избытке имеются за этой границей.

Точно такой же феномен можно наблюдать на границе Мексики и Техаса. Но спутниковых снимках региона видно широко раскинувшиеся, небольшие городки на богатой американской стороне (она выглядит почти пустой) и динамичные, густонаселённые города на мексиканской стороне, куда жители страны приезжают, в частности, ради работы на принадлежащих американцам заводах.

Как и предполагал Дэн Сяопин, Гонконг, с его развитой финансовой системой и экономическим динамизмом, оказал аналогичный, очень мощный косвенный эффект на развитие Шэньчжэня. В результате появился процветающий мегаполис, чей годовой ВВП вскоре достигнет 3 трлн юаней ($456 млрд), а это треть ВВП всей провинции Гуандун.

Соответственно, Шэньчжэнь является одним из ведущих моторов в «Большом Регионе Залива» (GBA), который включает девять городов в дельте Жемчужной реки (провинция Гуандун) плюс Гонконг и Макао. На долю этого региона уже приходится около 13% ВВП материкового Китая, и эта доля продолжает расти.

Географическое местоположение Шанхая – на восточном побережье Китая, близ устья реки Янцзы – было столь же важно для его успеха. Но Шанхай не сидел на плечах у динамичного соседнего региона, а всегда был лидером развития района дельты реки Янцзы и – с момента запуска в 2016 году проекта «Экономический пояс реки Янцзы», включающего девять провинций и два мегаполиса, – играет роль его пульсирующего сердца.

Экономический рост в новом районе Пудун на протяжении последних 30 лет укрепил региональное первенство Шанхая, одновременно стимулируя развитие в районе дельты реки Янцзы, который всё сильнее интегрируется. Сегодня на долю «Экономического пояса реки Янцзы» приходится более 46% ВВП Китая, а если прибавить к нему «Большой Район Залива», эта цифра достигнет почти 60%.

Итак, Шанхай и Шэньчжэнь – это два жизненно важных элемента экономического будущего Китая. Но нельзя сказать, что один из них важнее другого; у каждого из них своя уникальная роль.

Шанхай, как более зрелый и развитый игрок, уже давно является лидером в производстве различного оборудования. Но его экономическая структура далека от статичности: сегодня этот город превращается в хаб исследований и разработок, а также в центр торговли, финансов и современных услуг.

Шэньчжэнь, со своей стороны, постепенно превращается в китайскую Силиконовую долину. За последние 20 лет этот молодой, динамичный город опередил Шанхай в разработке современной техники: здесь базируются десятки всемирно известных компаний, в том числе Huawei, Tencent, Ping An, DJI, BYD и SF Express.

Разумеется, по общей технологической продвинутости Шанхай по-прежнему находится впереди. Но Шэньчжэнь не пытается заменить Шанхай в тех сферах, где этот город уже лидирует, а старается стать своеобразной лабораторией экспериментирования, причём не только с технологиями, но и с государственными мерами стимулирования и содействия инновациям. Шанхай не может играть такую роль, потому что он обязан сохранять предсказуемый климат для глобальной торговли и финансов.

Управление развитием экономики, которая столь велика и разнообразна, как китайская, всегда будет трудной задачей. Но понимая сильные стороны своих передовых городов и регионов и инвестируя в них, Китай создал мощный механизм для организации и осуществления экономических преобразований. Если судить по колоссальному успеху Шэньчжэня и Шанхая, представляется очевидным, что Китай будет пожинать плоды такого подхода ещё много десятилетий.

Чжан Цзюнь – декан Школы экономики при Фуданьском университете, директор Китайского центра экономических исследований (Шанхай).

Copyright: Project Syndicate, 2020. www.project-syndicate.org

• 55
• 61