За что ценят мужчины на западе женщин с востока?

«За границей условия, может быть, лучше, но, чтобы полюбили и приняли там, надо и самой отдавать что-то», — говорят постсоветские женщины, рассказывая о том, через что им пришлось пройти прежде, чем стать своей на родине мужа.

Ревнивые чешские мужчины

«Когда-то мой муж покорил меня своей галантностью, — говорит чешский политик, коренная алматинка Джамиля Стехликова. — Европейцы все-таки немного по-другому ухаживают за женщинами, чем казахи. Они обязательно откроют женщине дверь, поклонятся ей, понесут ее сумку, даже если там лежит всего три килограмма, а ребята-казахи, с которыми я дружила до отъезда в Чехию, уже с первых дней знакомства вслух начинали рассуждать, сколько у нас будет детей, как и где будем жить. Нет, чувство влюбленности им тоже не чуждо, но вот романтики нет. Будь по-другому, еще неизвестно, уехала бы я в чужую страну или нет. По крайней мере, до встречи с будущим мужем у меня не было в планах выходить замуж за иностранца».

Джамиля Стехликова

Джамиля призналась, что, прожив в Чехии много лет поняла: чешские мужчины в принципиальных вопросах мало чем отличаются от казахстанских: «И те, и другие хотят, чтобы жена по вечерам и, разумеется, по субботам и воскресениям, была дома, гладила рубашки, готовила обеды, а не пропадала допоздна на партийных собраниях».

Сэр Джон

— Мне смешно, когда говорят, что жизнь в одиночку, для самого себя – это лучше, — рассказывает моя студенческая подруга Таня Мехоношина, зарегистрировавшаяся однажды на сайте зарубежных знакомств. — Многие женщины писали на форумах, что проходит не один год прежде, чем удается познакомиться с кем-то стоящим. На сайтах знакомств много извращенцев, маньяков и скамеров — жуликов, культурно вымогающих деньги. Мне тоже такие попадались. Один из Америки написал, что занимается перевозкой грузов, и что он, и его маленькая дочка Сара очарованы мною. Потом сообщил, что едет вместе с ней в Северную Африку, а следом пришло сообщение, что груз украли, поэтому: «Помоги! Срочно нужно 750 долларов…». Еще приходят письма от «адвокатов» солидных людей в генеральской форме: «Срочно нужны ваши банковские данные. Он на последнем вздохе, а потому хочет все завещать вам».

Таня Джонс

Мне повезло. Я Джона встретила очень быстро – месяца через три после регистрации на сайте. Он мне сразу позвонил на оба телефона – домашний и мобильный, чтобы проверить, реальный ли я человек. Это опять же из-за скамеров женского пола, которыми славятся Россия и Украина.

У каждого из нас за плечами был отрицательный опыт. В первый раз я вышла замуж сразу после школы, и уже в 18 лет у меня был ребенок. Потом муж ушел служить в армию, а я поступила в университет. Когда он вернулся, я была уже взрослой, а он остался наивным капризным мальчиком. Второй муж оказался просто непутевым.

Джон, авиационный инженер, основную часть своей жизни прослужил в Королевской авиации и всюду, куда бы ни забросила его судьба, не расставался с семьей. Первая жена спилась на пару с подружкой. Вторая родила ему двух сыновей, которым он сам обрезал пуповины. Вернувшись со службы, становился к плите, чтобы накормить малышей, рассказывал им сказки на ночь, готовил с ними уроки. А жена грызла орешки, смотрела телевизор, читала глянцевые журналы и участвовала в гламурных конкурсах. Джону и в голову не приходило возмущаться. Здесь во многих семьях такая же картина. Поэтому здешние мужчины и идут на сайты знакомств в поисках восточноевропейских женщин.

Так бы Джон безропотно и нес бы свой крест, если бы жена не изменила ему с регентом церковного хора. Он не стал выяснять отношения. Просто подал на развод и на долгие годы закрыл свое сердце для женщин.

То есть мы оба через многое прошли, это и помогло сблизиться и стать нам родными людьми. После телефонных звонков стали общаться по скайпу. Через месяц общения по гугл-переводчику пригласил меня в гости. Я поехала. Естественно, за свой счет. Месяца через три я приехала снова. В этот раз Джон познакомил меня с младшим сыном и надел в знак помолвки кольцо. Дарить какие-то подарки он начал только после регистрации брака. Они были несущественными, но не потому, что жадный, а просто не в его характере.

В третий раз приехала в Англию по визе невесты. Регистрировались13 апреля. В этот день было всего три пары. Мы, два парня — индус и англичанин, и две дамы.

Но то, что мы поженились, не означало, что я имею право постоянно проживать в Англии. Через полгода я поехала в Россию оформлять уже визу жены. Но мне не удалось сдать базовый английский и мне отказали. Побегав за справками по всей Москве, я подала апелляцию. Джон тоже не сидел сложа руки. Он подключил своего локального депутата. В общем, через три месяца я получила визу жены.

В самой Англии бюрократии мало. Чтобы зарегистрировать меня у себя дома, Джон только позвонил в локальный муниципалитет. На том конце провода, чтобы убедиться, что я это я, попросили передать мне трубку. На мое «Hello», мне ответили: «Спасибо. До свидания».

В обмен на бурную, богатую адреналином жизнь я получила беспроблемность и спокойствие. Может, кому-то это покажется скучным, но пусть лучше так, чем вжимать голову в плечи при виде полицейского.

В России я работала редактором одной частной газеты, пыталась создать новостной сайт, но не получилось. Там нужен был в первую очередь очень хороший менеджер, а я, понадеявшись на свои журналистские способности, все собиралась делать в одном лице. Через три месяца в издание пришел другой человек – не журналист, но с деньгами и бизнес-планом. Я впала в полную прострацию. Поэтому, когда течение вынесло меня в Англию, я настроилась уехать туда без возврата.

Менять привычную жизнь было нелегко. К их кухне, например, привыкала трудно. У них принят легкий завтрак – овсянка на воде или мюсли, ланч на работе, обед – после работы и легкий ужин. Но я решила принять эту страну такой, какая она есть. Теперь даже сны вижу на английском. Это еще не прогресс, но это означает, что я уже перестроилась, пусть и нелегко.

По приезду сразу поступила в колледж на языковые курсы для иммигрантов, на третий год пошла учиться уже с коренными англичанами, чтобы сдать школьный стандарт базового английского. Учила для себя и параллельно писала в местный журнальчик как волонтер, но это вовсе не означает, что я стану когда-нибудь таким же журналистом, какой была в России. Потому отклонила, не раздумывая, предложение принять участие в конкурсе на вакантное место в журнале.

Сегодняшняя моя работа абсолютно другая — в компании Warehouse Operative занимаюсь сбором и отправкой посылок. Это не очень интересно, но я вижу в ней много полезного. Например, если работа требует физических нагрузок, радуюсь, что сбавляю вес. Набираю текст в компьютере – значит, совершенствую свой письменный английский. А самое главное — работа дает общение с людьми.

Скажу еще одну вещь. Те, кто навсегда покидает родину, уходят от того, что было, но не приходят к чему-то определенному. Я знаю, что никогда не постигну английскую культуру до конца. Кто-то мирится с этим, а кто-то – нет. Это никак не связано с материальными ценностями или бытовыми удобствами. Моя места подруга из Петербурга Наташа, приехавшая в Англию на десять лет раньше меня, имеет хорошую работу, но все еще спрашивает себя: «Что я здесь делаю? Я все равно отсюда уеду». После возвращения из России первые две недели у нее тяжелая депрессия. Это при том, что ее английский супруг любит ее настолько, что все свое имущество переписал на нее.

По своей сути люди в разных странах ничем друг от друга не отличаются. Разве что англичане очень вежливые и приветливые, но и здесь есть исключения. Был момент, когда владелица нашей компании со мной не поздоровалась. Узнав, что я переживаю из-за этого, мой супервайзер посоветовал не обращать на это внимания: «Она могла просто не заметить тебя, потому что мы для нее вообще никто».

Джон фактически живет моими проблемами и моей жизнью, и я не могу не быть ему за это благодарной. Другое дело, что для него это непривычно. Перенеся как-то операцию на ноге, неделю ходил с палочкой. Когда я стала поддерживать под руку, был тронут до слез. Сказал, что о нем никто еще так не заботился.

Порядочных и благородных по натуре мужчин здесь много, но женщины из постсоветского пространства, особенно совсем молодые, часто приезжают в чужую страну с мыслью, что они принцессы и жить здесь будут по-королевски. Нет, так не бывает. Все так же, как дома, и такого понятия как «английский национальный характер» не существует. Да, условия, может быть, чуть получше, но, чтобы полюбили и приняли, надо и самой отдавать что-то. У тех, кто приезжает с другим настроем, потому и не складывается жизнь, что женихи ждут одного от русскоязычных невест, а те – другого. Одна моя московская знакомая вышла замуж откровенно за деньги англичанина. Будущий муж обещал ей, что когда они поженятся, то они будут общими. Мол, их у него много, и он не унесет их с собой в могилу. Союз, начавшийся с разговора о деньгах, не стал счастливым. Иногда они ругаются из-за геля стоимостью в 50 пенсов. Это – не говоря о питании. На нем скаредный муж очень экономит. Обычный сыр на их столе – роскошь.

А вот то, что мужчины здесь даже побаиваются женщин, хотя последние зачастую материально зависимы от них, — это правда. Многие делают вазэктомию – болезненную операцию, лишающую их репродуктивных функций.

Я даже не знаю, чем продиктовано такое отношение к женщине. Возможно, все идет из глубины веков. В наших, скажем прямо, не романтических сказках ведь нет женского начала. А в балладах средневековой Европы женщина возведена в идеал.

Американский муж

Много работавшая в свое время на западе Казахстана уроженка Челябинска Галима Галиуллина с 2009 года живет в престижном пригороде Вашингтона.

Галима Галиуллина

— Мой первый муж был красив как Омар Шариф и страстен, как Антонио Бандерас, но выйти за него замуж было чистым безумием, — рассказывает она. — Когда он подрался из ревности со своим старшим братом на нашей свадьбе, я поняла, что интуиция шептала мне не напрасно – не твой человек…

Многие годы не мужчины, а наука и написание книг открывали новые горизонты и дарили мне счастливые мгновения. Когда родилась моя третья книга – «Лидерство в ХХI веке: Взгляд из России», по рекомендации одного бизнесмена из Екатеринбурга, прочитавшего ее, меня пригласили на курсы по корпоративному управлению сначала в Москву, а потом в Канаду. Организаторы рекомендовали меня к продолжению учебы в Йоркском университете в Торонто. Через два года они пригласили меня на Саммит западных корпораций по социальной ответственности бизнеса. Теперь я думаю, что сама судьба вела меня к встрече с Джимом на берегу озера Онтарио. Тем субботним летним днем набережная была полна гуляющих горожан, играл джазовый оркестр, люди танцевали. Когда не сводящий с меня глаз мужчина решился подойти и высказать восхищение моей улыбкой, я ответила, что это неважно, лучше пойти танцевать. Так начался самый главный роман в моей жизни. Джим в тот день оказался в городе как участник медицинской конференции.

В августе 2008 года я прилетела в Вашингтон по его приглашению. Он организовал мой визит, словно встречал принцессу – показал все лучшее, что можно было увидеть за две недели на его родине, включая Diamond District в Нью-Йорке, где мне было предложено выбрать бриллиантовое кольцо на свой вкус.

После помолвки я вернулась в Россию — подумать. У меня была наука, студенты, консультирование компаний, съемки документального фильма, рос трехлетний внук Артур. Но мне было скучно в родных пенатах, я уже была доктором философских наук, становиться академиком казалось не слишком женственным, и еще – я полукочевница от рождения. Мой дед, владевший тысячными табунами лошадей, подарил мне ген непоседливости.

30 декабря 2009 года мы с Джимом обручились и отпраздновали свадьбу.

Самое большое испытание, настигшее меня вскоре после нее – ощущение безвоздушного пространства вокруг. В пригороде Вашингтона были только большие двухэтажные дома и мчащиеся мимо машины.

Ледяной холод чужбины начал таять, когда я встретила близких по духу людей – соседку Нику, ставшую мне близкой подругой, и Наташу из Казахстана.

Джима я первым делом научила пить чай. В его огромном доме не нашлось заварочного чайника! Скоро чай с молоком и башкирским медом для Джима стал ритуальным напитком. В Сочи, куда мы съездили на первом году жизни, он впервые в жизни был нещадно избит двумя вениками сразу в жаркой русской бане. Он не поверил, что температура там достигала 100С, но уже дома, рассмотрев фото градусника в своем айфоне, удивился, что остался жив. Скоро у нас дома появился баня, правда, без веника, — инфракрасная. Но какая баня без самовара? Так, понемногу, я возвращала привычные ритуалы в свою новую жизнь.

Джим по первой профессии психолог, и мой давний интерес к этой науке был утолен нашими долгими разговорами о его опыте работы, о том, что происходит в Америке с массовым сознанием. Я нашла возможность реализовать себя, публикуя статьи на волнующие меня социальные темы. Конечно, мне очень не хватало академической среды, но, когда мои статьи стали переводить, поняла, что могу реализоваться в творчестве.

Мой муж оказался трудоголиком, проводя в кабинете по 10 часов, и я только успевала приносить ему горячий чай с медом. Его карьера была очень успешной, он занимал высокий пост в NIH (Национальный Институт Здоровья).

Его предки переехали в Америку еще в XVII веке, со стороны матери это были немцы, а отца – ирландцы. Знаменитый немецкий философ Фридрих Шеллинг был одним из родственников со стороны матери. Но для меня ирландские корни Джима роднее – та же горячность, та же независимость. Я и сама такая. А вот немецкие черты – сумрачность настроения без видимых причин, резкость, тяжесть реакций иногда на довольно простые вещи – это пришлось научиться принимать. Не без слез и желания сбежать.

Сейчас мы с Джимом стали по-настоящему близки. Я счастлива, что он любит мою Родину, мою дочь, моих родных и друзей. Это настоящий дар Судьбы – жить с человеком, родным по духу.

• 69
• 82