Экологическая бомба: куда исчезают ледники Казахстана?

Вы заметили, что большую часть года мы уже не видим ледниковых шапок алматинских гор? Это значит, скоро наступит день, когда мы уже не услышим привычный шум горных рек, ко­торые дают жизнь самому крупному мегаполису Казахстана.

«Завтра было поздно. Экологические риски Казахстана» — так называется новая книга, в создании которой приняли уча­стие известные казахстанские ученые и экологи, чтобы ударить в набат и заставить многих не только задуматься, но и предотвратить тот апока­липсис, с которым могут столкнуться наши дети. Какие это проблемы, какое это будущее и что сделать, чтобы попытаться изменить траекторию экологического астероида, чтобы он пролетел мимо? Об этом рассказали авторы данного исследования, где каждая из рассмотренных ими проблем представляет собой «экологическую бомбу», будь то современные вызовы в сфере водных ресурсов, низкое качество воздуха в городах Казахстана, рост количества отходов, деградация почв, сокращение биоразнообразия и генетических ресурсов, проблемы развития энергетической отрасли Казахстана и негативные последствия климатических изменений. Поэтому, одна из целей исследования заключается в том, чтобы показать прямую связь между экологическими угрозами и рисками политической и экономической дестабилизации.

Расположенный в самом сердце Евра­зии на площади 2,72 млн кв. км, Казахстан по размеру почти равен Западной Европе. Страна обладает уникальным разнообразием ланд­шафтов — от пустынь и степей до гор и внутренних морских экоси­стем. Однако сегодня казахстанские земли находятся под угрозой. Паст­бища уступили место развивающемуся сельскому хозяйству и городам, а изменения в схемах выпаса дестабилизировали многие экосистемы на степных равнинных территориях. Более того, экономическая модель, основанная на эксплуатации недр, не только истощает уникальные природные богатства, но и создает иллюзию об их неограниченности. Это привело к тому, что наша экономика стала одной из самых энергоемких в мире, с наибольшим «углеродным сле­дом», разделяя печальное лидерство с Кувейтом.

Природа не знает границ. Мы – люди — знаем. Центральноазиатский регион имеет одну из самых взаимосвязанных экологических систем в мире. Будь то горы, реки или суша, природа по своей сути живет и про­цветает, полностью игнорируя территориальные преобразования, навя­зываемые нашим обществом. Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Тур­кменистан и Афганистан в значительной степени взаимозависимы, когда речь идет о природных ресурсах. Вода (с точки зрения и количества, и качества) — самый показательный элемент. Эти ресурсы одинаково не­обходимы для всех и не могут рассматриваться как собственность одной страны. Фактически это главное общественное благо. Лишь 57 процентов водных ресурсов формируются на территории Казахстана, что дает ему стимул поддерживать постоянное сотрудничество с соседями. Поэтому водный вопрос – вопрос номер один.

Казахстан планирует расширить площадь орошаемых земель с 1,4 до 3 млн га к 2022 году. Для обеспечения недостающего объема воды в Казахста­не существует ряд проектов по переброске воды из Сибири и внедрения «зеленых» технологий.

Качество воды

Водные объекты Казахстана становятся объектом прямого и косвен­ного загрязнения. Используемая для различных нужд вода возвращается в экосистемы, но без недостаточной предварительной очистки. Чаще всего загрязнители растворяются в воде и их невозможно увидеть нево­оруженным глазом. Кроме того, мы не замечаем «мелкого» загрязнения, используя бытовую химию и другие вещества, однако ниже по течению загрязнители скапливаются и становятся более ощутимыми. Помимо человека существуют и природные загрязнители (например, тяжелые металлы и др., которые находятся в породах).

Экологи признали, что из 69 рек Казахстана только 9 признаны чистыми. А в 2018 году нормативам чистоты от­вечали лишь Каспийское море и 4 реки — Айык (Атырауская область), Шароновка, Кигаш, Катта-Бугунь. Больше всего случаев высокого уровня загрязнения поверхностных вод в первом квартале 2019 года было зарегистрировано в Костанайской области.

Качество питьевой воды в различных регионах так же остается со­мнительным. Питьевая вода подвергается хлорированию практически в любом населенном пункте. Причина этой процедуры заключается в том, что в природной пресной воде содержится бесчисленное количе­ство микроорганизмов, способных вызывать опасные для жизни чело­века инфекционные заболевания.

Очистка сточных вод является очень важным этапом возвраще­ния вод в экосистему. Очистные сооружения в Казахстане построены в 1950-80 годах. Большинство из них износились практически на 50%. Коммунальные системы также в изношенном состоянии, что приводит к большим потерям воды при прорывах и дальнейшему загрязнению. За 2011-19 годы для реконструкции в этой сфере было израсходовано 2 млрд евро инвестиций.

Все это следствие неэффективной системы управления водными ресурсами. Связанные в единый природный комплекс и техно­логический процесс объекты управления бассейнов — орошаемые земли, водохранилища, ГЭС и др. — находятся в разных системах управления, а Комитет водных ресурсов (КВР) долгое время передавался из одного ведомства в другое, а акиматы практически не играют никакой роли в управлении во­дными ресурсами. Общественность вовлечена в деятельность Бассейно­вых комитетов при Бассейновых советах, но у них нет реальных полномочий и ресурсов.

Вода как мина замедленного действия

За все эти годы наши страны так и не смогли урегулировать вопросы со­вместного использования трансграничных рек. Нет и межгосудар­ственной системы мониторинга за состоянием водных ресурсов и обмена достоверными данными об их использовании, взаимно­го оповещения об аварийных ситуациях на водохозяйственных объек­тах трансграничных рек. Отсутствует правовая и методическая основа регламентации пользования совместными природными ресурсами, согла­сованной оценки и взыскания трансграничного экологического ущерба.

Одним из примеров может стать река Жайык (Урал), которая берет свое начало на территории России и питает своими водами Каспийское море. Средний многолетний уровень этой реки в районе Атырау составлял 9,5 млрд м³. В 2018 году он сократился до 5,2 млрд м³, а за январь-июль 2019 года — всего лишь 3 млрд м³ воды. Жайык является основным источником пресной воды двух приграничных регионов Казахстана и Рос­сии. Одной из причин обмеления этой реки может быть излишняя зарегулированность в верховьях — в последнее время в Башкортостане (Россия) появились дополнительные водохранилища. В результате обмеления реки высохло 22% пойменного леса Атырауской области. К сожалению, точные причины его обмеления пока неизвестны.

Существуют сложности и в распределении водных ресурсов для ир­ригации и нужд электроэнергетики на трансграничных реках. Лишь на нескольких реках есть системы по совместному контролю за водо­распределением на границах (Хоргос и Шу-Талас).

Один из примеров сложности проведения переговоров между стра­нами по управлению водными ресурсами — распределение вод Сырдарьи. Острые экономические разногласия между Кыргызстаном, Узбекистаном и Казахстаном при использовании водных ресурсов Сырдарьи привели к необходимости строительства Коксарайского контррегулятора. В летние поливные сезоны воды в Шардаринском водохранилище и выте­кающей из него Сырдарьи, как правило, не хватает (она перехватывается на полив полей вышерасположенными по реке Узбекистаном и Таджи­кистаном), и сотни гектаров полей в южном Казахстане не возделыва­лись либо были крайне неурожайными. С 1993 года Кыргызстан перешел с ирригационно-энергетического режима пропуска воды с Токтогульского водохранилища (19,5 км³) на реке Нарын на энергетический режим, и зимой сбрасывает уже 55% (вместо 25%) годового сбора воды, чтобы обеспечивать себя электроэнергией с Токтогульской ГЭС в холодное вре­мя года. Невостребованная в этот период для полива вода переполняла Шардаринское водохранилище (5,7 км3), угрожая размывом плотины.

Если сбрасывать все излишки этой воды в Сырдарью, то это неминуемо приведет к затоплению Кызылорды и поселков ниже по течению реки. Начиная с грандиозного паводка 1969 года, избытки воды (сразу 21 км³ за один только тот год) по распоряжению правительства СССР в Москве стали сбрасывать из Шардары в соседнее бессточное озеро Айдаркуль в Арнасайской впадине на территории Узбекской ССР. В 2005 году его объем достиг 44,3 км3 и оно переполнилось. Казахской ССР в те годы всякий раз требовалось разрешение Узбекистана на экстренный спуск воды в Айдаркуль при половодьях. Неоднократные попытки трех стран договориться между собой к результату не привели. Соглашение между правительствами Республики Казахстан, Кыргызской Республики и Республики Узбекистан об использовании водно-энергетических ресур­сов бассейна реки Сырдарья от 17 марта 1998 года не выполнялось.

Впрочем, есть и позитивные примеры. Например, в январе 2000 года правитель­ства Казахстана и Кыргызстана подписали межправительственное со­глашение об использовании водохозяйственных сооружений на реках Шу и Талас. Стороны обязались на долевом ос­новании платить за содержание и эксплуатацию указанных в договоре дамб, водохранилища и каналов, расположенных на территории Кыргызстана. Это был первый опыт межправительствен­ного сотрудничества на принципах долевого участия по эксплуатации водохозяйственных объектов в Центральной Азии.

Последствия и угрозы

Как это ни странно, но в таком ключевом вопросе ни у Казахстана, ни у его соседей нет даже приблизительно того, что называется Стратегией развития водного хозяйства. Ее отсутствие ведет к снижению уровня и ка­чества водоснабжения, износу водохозяйственной инфраструктуры, за­грязнению водных ресурсов, деградации водных и сопряженных с ними наземных экосистем водосборных территорий, угрожает увеличением дефицита воды в ограниченных по запасам воды регионах страны (поло­вина областей).

Так, в средний по водности год сток по речным бассейнам стра­ны в 60-е годы прошлого столетия составлял 121,1 км³/год, в настоя­щее время он немного превышает 91 км³/год, к 2030 году уменьшится до 72,4 км³/год. В то же время потребность в водных ресурсах при­родохозяйственных систем Казахстана с учетом экологических попу­сков составляет порядка 85-86 км³/год. Речной сток западных, южных и юго-восточных регионов республики в наибольшей степени подвержен неконтролируемым антропогенным изменениям в связи с хозяйствен­ной деятельностью в сопредельных странах (Россия, Китай, Узбекистан, Кыргызстан). В этих регионах размещены наиболее водоемкие произ­водства и крупные, экологически важные водные объекты. Аналогич­ная ситуация и на водосборных бассейнах рек выше по течению.

Причины носят концептуальный характер. Большинство усилий по предотвращению дефицита направлены в ос­новном на развитие инфраструктуры, а не на сокращение потребле­ния воды. Другая сторона монеты — низкая эффективность использования (продуктивность) водных ре­сурсов. Трудно не согласиться с тем, что существующая структура тарифообразования, особенно в сельском хозяйстве, не стимулирует эффективное использование воды и не позволяет инвесторам покрывать операционные и капи­тальные затраты собственников. Никто не озабочен тем, чтобы стимулировать эффективное использование воды, особенно в сельском хозяйстве, где наблюдаются наибольшие потери воды.

Недостаток инвестиций в инфраструктуру наблюдается как в строи­тельстве новых мощностей для обеспечения доступа к воде, так и в содержании существующих объектов инфраструктуры.

Как результат, только 67% населе­ния Казахстана имеют доступ к качественной питьевой воде и 47% — к системам канализации, тогда как в большинстве развитых стран данные показатели приближаются к 100%. Но, что еще более тревожно, более 40% магистральных и распределительных каналов находятся в аварийном состоянии, а гидромелиоративная инфраструктура практически уничтожена.

Экономические последствия

Поскольку вода – важнейшая составляющая практически всех производствен­ных процессов, ее недостаток неизбежно приве­дет к проблемам в сфере продовольственной безопасности и внешней торговли. К примеру, изготовление жестяной банки начинается с добычи руды. Далее ее доставляют на завод. Затем из руды выделяют металл и из него отливают банку. Каждый из этапов — от добычи руды до производства конечной продукции — требует огромного количества воды. Вот почему в привычных нам вещах «скрывается» вода: в хлопча­тобумажной рубашке ее 2500 литров, в джинсах — 10800 литров, в легко­вом автомобиле — до 378500 литров. Необходимой для изготовления од­ной хлопчатобумажной футболки воды достаточно для одного человека на три с половиной года при условии, что он пьет хотя бы 8 стаканов воды в день. А на производство 1 кг говядины в сельском хозяйстве за­трачивается порядка 15000 литров воды, на курицу — 4000 литров, что также является очень высоким показателем.

Сегодня в Казахстане довольно низкая эффективность использова­ния воды как по отдельным отраслям, так и в экономике в целом: здесь требуется в три раза больше воды на производство какой-либо продук­ции, чем в США или России, и в шесть с половиной раз больше, чем в Австралии. При сохранении нынешней «эффективности» использо­вания водных ресурсов и развитии промышленности ожидается ста­бильное увеличение водозабора при таком же стабильном сокращении стока рек.

Водоемкость показывает, сколько водных ресурсов необходимо для получения единицы ВВП. Динамика этого показателя может слу­жить индикатором эффективности использования водных ресурсов. По данным за 2018 год, водоемкость ВВП в Казахстане, рассчитанная по общему объему выпуска продукции, будет равна 0,047 м3/тыс. тен­ге или 17,97 мЗ/долларов США. Это означает, что в стране на каждые 1000 тенге ВВП расходуется 47 литров воды, т. е. кубометр воды стоит 21317,15 тенге или 56,1 доллара США. При этом водоемкость в расчете по отпущенному потребителям объему воды в размере 1168289,2 тыс. м3 составит 19,6 мЗ/тенге.

Кроме термина «водоемкость» укоренилось и понятие «продуктив­ность» воды. Под ним понимают количество воды, необходимое для про­изводства единицы готовой продукции. В основном этот термин попу­лярен в растениеводстве. Продуктивность воды является показателем, который характеризует «оплату» единицы поданой на орошение воды, урожаем сельскохозяйственной культуры в физическом или ценовом вы­ражении. Продуктивность поливной воды в Казахстане по сравнению с зарубежными странами ниже в 6-8 раз и составляет порядка 0,4-0,8 кг/мЗ. Основная причина — большие затраты поливной воды на единицу урожая, другими словами, завышенная в 4-8 раз поливная норма в оро­шаемом земледелии.

Согласно макроэкономическому обзору, свыше 70% структуры ВВП — производство, которое не может работать без специальной орга­низации водоснабжения предприятий, производящих продукцию.

Для обеспечения водными ресурсами всех производителей как в сельском хозяйстве, так и добывающей, и перерабатывающей про­мышленности, необходимы соответствующие службы обеспечения во­дой — предприятия и организации, укомплектованные кадрами с соответ­ствующей подготовкой. Ведь с учетом географического расположения объектов разных секторов экономики, пользующихся водными ресурса­ми на предприятиях подразделений, обеспечивающих производственную цепочку, необходима научно обоснованная организация последователь­ных технологических действий: забор воды, транспортировка, очист­ка, использование (применение в производстве), отвод использованной воды, очистка стока, возвращение воды в водоем. А когда производители географически находятся в одном бассейне реки или обслуживаются на одном источнике воды, то эти подразделения составляют крупную водохозяйственную организацию. Таким образом формируется водохо­зяйственный комплекс (ВХК), представляющий собой совокупность раз­личных отраслей народного хозяйства, совместно использующих водные ресурсы одного бассейна.

Все эти системные проблемы в Казахстане не решаются года­ми, нет даже реальной картины «масштабов бедствия», данные различных ведомств расходятся в разы, а единственная водохозяйственная информационная база с историче­скими данными о водных и водохозяйственных объектах Казахстана на­ходится в частной собственности производственного кооператива «Каз- гипроводхоз». Учет водохозяйственной инфраструктуры в Казахстане не ведется. По данным Комитета, в стране находятся 1540 гидротех­нических сооружений, а местные исполнительные органы указывают, что таких сооружений более 6 тыс. Отсутствует нормативный документ, регламентирующий порядок проведения государственного мониторинга водных объектов. Не проводится паспортизация водных объектов, зане­сенных в государственный водный кадастр а в действующем законодательстве даже не предусмотрен орган, ответственный за мониторинг мероприятий по обеспечению безопасности водохозяй­ственных сооружений, проводимый собственными силами гидротехни­ческих сооружений (ГТС).

Всего в Казахстане на учете 433 плотины, однако во время аудита счетного комитета (октябрь-ноябрь 2018 г.) Комитетом по водным ресур­сам зарегистрированы декларации безопасности лишь по шести объектам. Проведение строительно-монтажных работ, реконструкции и модерниза­ции объектов, а также контроль за качеством строительства возложены на Республиканское государственное предприятие «Казводхоз» и его фи­лиалы. Таким образом филиалы «Казводхоза» совмещают функции заказ­чика и подрядчика, что угрожает коррупционными рисками.

Ключевые проблемы управления водными ресурсами Казахстана

Необоснованно низкие тарифы для конечных пользователей водных ресурсов делают сектор зависимым от государственных субсидий, а система платежей не стимулирует развитие эффективной системы управления водных ресурсов. Стратегическая отрасль лишена инвестиционной привлекательности. Несмотря на усилия государства по покрытию затрат на содержание водохозяйственных сооружений за счет средств водопользователей, они далеко не отражают реальных потребностей отрасли, что поставило многие водохозяйственные службы, особенно в сельской местности, на грань банкротства. И это не удивительно: в сельском хозяйстве затраты на воду составляют менее 1% стои­мости основных сельскохозяйственных культур (0,9% — для пшеницы, 0,1% — для хлопка), что существенно меньше, чем в других странах. В абсолютном выражении текущий уровень тарифов на воду в сельско­хозяйственном секторе Казахстана является одним из самых низких в мире. По­мимо того, что тариф на воду для конечного потребителя является крайне низким (средний тариф составляет 0,5 тенге/м³ в сельском хозяйстве), он не стимулирует эффективное потребление водных ресурсов. Кроме того, некоторые тарифные субсидии представляют собой негативные стимулы, побуждающие к использованию неэффективных с точки зрения водос­бережения технологий и сельскохозяйственных культур (например, 50% субсидий на орошение рисовых полей). Уровень тарифов для промышлен­ных потребителей варьируется в пределах 120-260 тенге за м³ и, таким образом, сравним с уровнем тарифов, применяемым в других странах. Те­кущие тарифы для промышленных предприятий связаны лишь с уровнем водопотребления, что практически не создает стимулов для использования возвратного водопотребления и оборотного использования воды.

Тарифы для коммунальных потребителей достаточно низкие и обыч­но не покрывают полностью операционные затраты. В настоящее вре­мя средняя сумма счета на оплату услуг хозяйственно-питьевого во­доснабжения составляет всего 0,2% от среднего дохода. В результате низкого уровня тарифов вода воспринимается как бесплатный ресурс, и большинство потребителей не пытается экономно ее использовать. Тарифы на услуги канализации также обеспечивают недостаточное стимулирование снижения степени загрязнения и очистки сточных вод. Тарифы на сточные воды для про­мышленности не зависят от качества и степени очистки сточных вод. Несмотря на наличие в Казахстане детально разработанных методик, их применение затруднено отсутствием постоянного и повсеместного мони­торинга качества воды и способности вводить эффективные штрафы за нарушения. В сельскохозяйственном секторе страны тарифы на сточные воды не применяются, вследствие чего отсутствуют какие-либо стимулы для поддержания дренажных систем.

Социальные последствия

По сей день 1,2 млн человек в Казахстане не имеют доступа к цен­трализованному водоснабжению. В некоторых регионах доступ к цен­трализованному водоснабжению в сельских населенных пунктах состав­ляет 19,5%, при этом около 17% жителей Казахстана используют воду для питья из открытых водоемов, а 3% пользуются привозной водой негарантированного качества, и даже в городах уровень изношенности водопроводных сетей достигает 60. В последние годы в Казахста­не были осуществлены две программы: «Питьевая вода» (2002-2010 гг.) и «Акбулак» (2011-2020 гг.). В 2019 году 62% сел и 97% городов были снабжены питьевой водой, при этом необходимо учесть, что в 62% сел фактически проживает 84% сельского населения.

Из 86 городских населенных пунктов канализационно-очистные соо­ружения (КОС) имеются только в 58, средний износ которых составляет более 60%. Необходима реконструкция КОС в 26 и строительство в 27 городах.

Согласно данным МНЭ и МИО, охват населения в сельских на­селенных пунктах очисткой сточных вод составил только 0,7 млн че­ловек (8,6%), при этом 7 млн сельчан (91,4%) не охвачены очисткой сточных вод. А ведь вода является одним из основных факторов распространения заболеваний. Систематический и регулярный отбор воды для определения ее качества в домах или в сети водоснабжения регулярно не производится.

В среднем по республике на конец мая 2019 года стоимость 1 м³ холодной воды была 68,7 тенге, горячей — 229,5 тенге. Согласно ста­тистике, человек тратит воду таким образом: на личную гигиену — 32 %, на смыв в туалетах — 30%, на мытье посуды — 16%, на стирку — 12%, на уборку — 4%, на полив сада и огорода — 4%, на приготовление пищи — 2%. При этом республиканский бюджет предусматривает порядка 13 млрд субсидий в год для поддержания нынешних тарифов.

Всем известны трагическая судьба Аральского моря. Но его судьбу может постигнуть озеро Иссык, где в 2020 году было зафиксировано резкое об­меление горного озера. В связи со снижением притока воды в Иссык и нехваткой воды на полив проводится разъяснительная работа среди населения, установлен график полива в крестьянских хозяйствах, исходя из фактического объема воды. Приостановлена работа 4 гидроэлектро­станций, расположенных в русле реки Иссык.

Неочищенные сточные воды и/или очищенные не до нужного каче­ства становятся и экологической проблемой. Низкое качество очистки сточных вод приводит к деградации водных экосистем и заболевани­ям, передающимся через воду из загрязненных пресноводных источ­ников. Ресурсами такого загрязнения становятся как промышленность и сельское хозяйство, так и городские коллекторно-очистные сооружения. При этом в Министерстве индустрии и инфраструктурного развития РК не спешат с устранением возникших проблем, отмечая, что, прежде всего, необходима оптимизация системы нормирования очистки стоков с учетом режима водных объектов. Действующие сегодня нормы были приняты еще во времена СССР и превышают европейские стандарты в 6-8 раз.

Очень остро стоит вопрос загрязнения бассейна Каспийского моря, оказавшегося без доста­точной юридической международной защиты. Геологические ресур­сы моря не застрахованы. Ускоренность возобновляемых биоресурсов в течение 50 лет эквивалентна сумме более 2 трлн долларов США, но они не подтверждены международными правовыми и арбитражными организациями. Иностранные нефтяные компании в настоящее время не несут никакой юридической и финансовой ответственности за поте­рю биоресурсов Каспийского моря.

По мнению многих экспертов, Ертису в его казахстанской части в бли­жайшее время грозит обмеление в первую очередь из-за массированного забора воды со стороны Китая, возведения там дамб и плотин. Сегодня Китай из 9 км³ вод Кара Ертиса забирает около 3 км³, что равно почти 30% стока реки. Более того, в Синьцзяне в связи с планами расширения населения и посевных площадей планируют довести этот объем до 4-5 км³. В Китае ежегодно выделяется 62 млрд долларов США на строитель­ство ирригационных объектов. В итоге искусственное изменение стока верхнего Ертиса приведет к экологической катастрофе. Если Китай про­должит большой забор из Ертиса, то к 2030 году воды реки уменьшатся на 8 км³, к 2040 году — на 10 км³, к 2050 году — на 11,4 км³. Это приведет к огромным проблемам — от значительного снижения выработки электроэ­нергии на каскаде ГЭС на Ертисе до высыхания озера Зайсан, ухудшению качества поверхностных и подземных вод, а русло реки на территории Казахстана вплоть до Омска может стать цепью болот и стоячих вод, что приведет к катастрофическим изменениям в экосистеме региона.

Продолжение следует.

• 53
• 58