Как Уштобе стал «корейской столицей» Казахстана

Асыл Аязбаева

Почти в каждой семье Казахстана живет память о жертве политических репрессий. А для Уштобе, небольшого городка в Талдыкорганской области, этот день особо значим. Небольшой станционный поселок в 30-40-х годах стал местом ссылки огромного количества людей. Впрочем, весь Каратальский район хранит печальную память о событиях прошлого века.

Турар Рыскулов в докладной записке Сталину, Кагановичу, Молотову 9-го марта 1933-го года писал: «В Каратальском районе в прошлую зиму во время насильственного переселения на оседание три казакских аула в другое место погибла половина населения. В том же районе по сведениям местного ОГПУ) за декабрь и 10 дней января 1933 г. умерло 569 человек от голода, подобрано за то же время на станции Уштюбе на площадке Каратальстроя и рисосовхозе больше 300 трупов».

В 1937 году произошла насильственная депортация корейцев из Дальневосточного края СССР в Казахстан и Среднюю Азию. В Каратальский район и поселения по линии Турксиба восемьдесят четыре года назад было депортировано более 4100 хозяйств.

Во время войны сюда были депортированы также балкарцы, ингуши, чеченцы, курды… Так Каратальский район стал родиной разных народов. Сейчас здесь проживают представители 32-х национальностей и народностей.

Нас в Уштобе встречал председатель корейского этнокультурного объединения Алматинской области Владимир Ли. Приехали рано, в 8 утра, но его рабочий день начался еще раньше. Первым делом поехали на Бастобе, значимое для местных жителей место.

– Мы находимся на том месте, где в 1937 м году в Уштобе в Каратальский район прибыли первые переселенцы-корейцы, депортированные с Дальнего Востока. Они стали заложниками политической ситуации на Дальнем Востоке. Их подозревали в возможном сотрудничестве с Японией и шпионаже, вот и отправили подальше. Везли их в товарных вагонах, без всяких условий, многие умирали от голода и болезней. Выживших выгрузили на станции и бросили. Кого-то приютили местные, а кто-то поселился у этого холма. Видите воронки? Это то, что осталось от землянок, в которых жили переселенцы, – рассказывает Владимир.

О жутких событиях тех лет напоминает и кладбище. Первые могилы – 50-х годов прошлого века. Разглядываем надписи на корейском, а Владимир объясняет: на монументах не только имена, но и название местности, откуда прибыл человек.

– В 2012 году на месте первых поселений заложили памятник – Камень благодарности казахскому народу. За помощь, которую местные жители оказали тогда нашим предкам, мы всегда будем благодарны… Монумент был создан по инициативе Ассоциации корейцев Казахстана от всех депортированных этносов. Камень светлый, и это неслучайно – цвет печали у корейцев белый. А в этом году установили еще один камень. На нем слова президента о том, что корейская диаспора вносит большую лепту в развитие экономики Казахстана, – рассказывает Владимир.

Владимир Ли

Корейцы – народ трудолюбивый, упорный. Очень любят землю, умеют на ней работать. Буквально вручную создали в районе первые оросительные системы, на полях района стали разводить рис – здесь самые северные рисовые чеки в стране, специально для этого региона были селекционированы новые сорта. Есть свои сорта сои, люцерны, овощей. «Редис местный корейский» — сорт редиса, созданный здесь. И все растет, хотя здесь не самые благоприятные условия для развития сельхозкультур. «Просто труда здесь надо больше вложить и все получится», — правило местных аграриев.

Герман Николаевич Ким

Профессор Герман Николаевич Ким, известный историк, кореевед, сам родом из этих мест, из семьи переселенцев. Он создал более 30 монографий и книг, в том числе фундаментальный научный труд в трех томах «История иммиграции корейцев».

– Уштобе в шутку называли корейской столицей. Я мальчишкой думал, что в нашей стране живут в основном корейцы, потому что меня окружали только корейцы. В школе только корейцы-одноклассники, соседи – тоже корейцы. Только четыре русские семьи на всю улицу – и это было наше этническое меньшинство. Потом появилась греческая семья, потом еще несколько семей то ли молдаван, то ли мордвы. Вокруг Уштобе располагалось с десяток корейских колхозов: Дальний Восток, Приморец, Достижение, Ленинский путь, и жили во всех этих поселках тоже корейцы. Только эти необычные для района названия – Дальний Восток, Приморец – напоминали о том, откуда мы все родом, — вспоминает Герман Николаевич.

В семье, кстати, никто не рассказывал детям о трудностях переселения, не мечтал вернуться назад. Наверное, родители хотели, чтобы дети переселенцев были родными на новой земле. И чтобы земля стала им родной…

Тимофей Михайлович Тен и Анисья Петровна Ни нас встречали окрошкой. Они ветераны, заслуженные уважаемые люди, одни из немногих оставшихся в живых переселенцев.

– Я родилась во Владивостоке. Мне три года было. Конечно, я ничего не помню из того времени. Мама рассказывала, что привезли и выгрузили нас в открытое поле, в октябре. Холод, ветра! Мама, папа, старшая сестра, еще сестра, я третья. Младшая сестренка здесь родилась. Домик нам дали, жили там. Отца потом забрали в трудовую армию. Вернулся, но недолго прожил, умер. Сейчас мне 87 лет. Училась в школе имени Пушкина, она семилетка была. После нее пошла в другую школу. Я жила от школы далеко – три с лишним километра. Мы рано утром шли пешком с подружкой. Однажды перепутали часы и пришли очень рано – школа еще была закрыта. Потом училась в Алма-Ате в пединституте. Вернулась сюда, преподавала физику в школе… Сколько работала? Уже и не помню. Сначала в школе им. Горького, потом перешла в вечернюю школу. Сначала преподавателем была, потом завучем, потом директором. И ушла с поста директора на пенсию. Сын с нами живет, дочь в Алматы, другой сын на соседней улице… Сейчас окрошку доделаем, обедать будем, — улыбается Анисья Петровна, ловко шинкуя редис и огурцы.

– А что говорить, старые мы уже. – Вступает в беседу Тимофей Михайлович. — Она 34-го года, я 31-го. Мне девяносто лет. Всю жизнь вместе, в школе одной учились, жили недалеко. Сейчас трое детей, уже правнуки есть. Мы семьдесят один год женаты!.. А детство и вспоминать не хочется, не было его у нас. Мой отец инвалидом был – ноги потерял на работе. А нас восемь человек: шесть детей и родители. Погрузили в вагон, месяц ехали. И вот, представьте, едет семья, дети, есть нечего, а подушка под головой – в ней рис. Подушку не трогали, берегли на семена, понимали, что это важно. Люди умирали, их на станциях оставляли, а то и в реку сбрасывали. Не могли достойно проводить… И вот доехали, на станции вывалили нас. Спасибо, здесь люди хорошо приняли, дали сарай. И в этом сарае мы с 1937-го по 50-й год прожили. Я еще молодой был совсем. Представляете! В 50-м году в возрасте девятнадцати лет я дом построил из самана. Вы знаете, что такое саман? Глина, солома. Сам месил, сам таскал, сам строил. Детства не было. Рассказывать нечего. Вспоминать не хочется. Тяжело жили. Потом сельскохозяйственный институт окончил, работал в МТС, в райкоме партии. А теперь уже тридцать лет на пенсии, – вот такой короткий рассказ о тяжелой жизни…

На окрошку мы не остались, не было времени. В дорогу Анисья Петровна сунула мне в руки пакет с сушками и конфетами: «Погрызете в дороге»…

Еще одна уштобинская встреча. Священник Николай Матлашов.

– Здесь в нашем городе служили ссыльные епископы – святитель Макарий Кармазин и святитель Порфирий (Гулевич), епископ Симферопольский и Крымский. Владыку Макария сюда выслали в 1934-м, Порфирий приехал в 1937. Макарий приехал сюда со своей племянницей. Кто-то из родственников помог купить домик. Я нашел адрес — домик этот находился на улице Деповской, 20. Сейчас улица имеет другое название – Байзакова, на месте домика теперь пустырь. А когда-то в этом домике владыка Порфирий и владыка Макарий совершали божественную литургию. В тайне от властей, конечно, тогда не разрешались богослужения, но они уже не боялись – что им бояться, их арестовывали много раз, — рассказывает священник.

В постановлении об аресте 1934-го года говорилось: «Кармазин материалами предварительного следствия достаточно изобличается в контрреволюционной агитации и пропаганде, направленной против Советской власти, в связях с контрреволюционной ссылкой, в устройстве антисоветских сборищ…». Именно после этого ареста он и попал в Уштобе.

А владыка Порфирий был приговорён к пяти годам административной высылки в Казахстан 3 января 1937 года. Ему тоже вменяли контрреволюционную деятельность, обвиняли в том, что молился за уже осужденных политических заключенных.

— 20 ноября 1937 года епископ Порфирий и епископ Макарий были арестованы. Обвинены в том, что они «проводили антисоветскую пропаганду и дискредитировали Советскую власть, а также поддерживали связь с контрреволюционными элементами, систематически получая от последних материальную помощь». Виновным себя они не признали. 1 декабря 1937 года епископ Порфирий, епископ Макарий, двоюродная сестра владыки Макария Раиса Александровна Ржевская постановлением тройки УНКВД Алма-Атинской области были приговорены к смертной казни. Расстреляны они на полигоне НКВД «Жаналык», это в 40 км от Алматы. Похоронены там же, в братских могилах. Я там был, приезжал на полигон. Там мемориальный памятник всем репрессированным, и там стоит поклонный крест, и икона святителей Порфирия и Макария. А мощи их найти не удалось… На этом погосте они покоятся рядом с теми, кто был несправедливо обвинен и расстрелян в те страшные годы, около 4, 5 тысяч жертв Большого террора, — говорит священник.

Таких жутких человеческих историй Уштобе помнит много. И мы не должны забывать. Никогда…

Для справки: Город Уштобе расположен в Алматинской области Казахстана и является центром Каратальского района. В переводе с казахского название города звучит как «Три горы». На городской территории находится железнодорожная станция на линии направлением Семей — Алматы. Уштобе находится на расстоянии 49 километров от города Талдыкорган.

• 265
• 166