ТРК «Казахстан» выгорел почти полностью

В СМИ в эти смутные дни прошла информация о том, что «сгорел» «Золотой фонд» национальной киностудии – АО «Казахфильм» им. Шакена Айманова. К счастью, она оказалась фейковой.

– Территория «Казахфильма» в целостности и сохранности, – сообщил пресс-секретарь «Казахфильма» Бауыржан Усенов. – Предполагаю, что нас перепутали с телеканалом «Казахстан», чей фонд после захвата террористами, действительно, сгорел.

С охраной мы связываемся каждые полчаса. У нас все в порядке. Ничего не сгорело, «Золотому фонду» «Казахфильма» ничего не угрожает.

– Когда начались митинг на площади, мы каждый час выходили в прямой эфир, последний из них состоялся в 12 дня 5 января, – рассказывает журналист телеканала «Казахстан». – Тогда все еще было спокойно. Толпы не было, по кругу ходили буквально несколько человек. Разношерстная толпа появилась после нападения на акимат со стороны площади Назарбаева. Примерно в 16.00 от здания акимата повалил дым, это было видно из окон нашего офиса. Я решил сходить туда сам, без оператора, собираясь все зафиксировать на камеру телефона. На площади расхаживали непонятные люди (это были явно неказахи примерно 18-20 лет) в бронежилетах и касках, в которых обычно ходят полицейские и военные. Говорили они на непонятном языке, глаза у них были, как мне показалось, какие-то стеклянные. Снимать ни я, никто другой не смогли, потому что, увидев камеру, эти непонятные люди начинали звереть.

– Пожар у нас шел три дня, начиная с вечера 5 января, – сообщила директор Алматинского филиала АО РТРК «Казахстан» Сауле Жиреншина. – К ночи 6 января вроде его уже потушили, но 7-го здание снова загорелось, но это уже был не поджог, а остатки того, первого пожара, который начался 5 января после мародерства, которому подвергся телеканал.

Все, что можно было вытащить, мы вытаскивали прямо из огня. Больше всего я боюсь за наш «золотой» фонд – он частично сгорел, частично – покрыт слоем сажи. Все остальное имущество разгромлено и разбито. Мародеры или митингующие (я не знаю, как их назвать) растащили все оборудование. На следующий день мы нашли две студийные брошенными в арыке поблизости.

На сегодня телеканал не работает, у нас осталась одна целая камера и то по счастливой случайности. Оператор, который возвращался вечером 5 января со съемок, увидев заваруху на площади и разъяренную толпу во дворе телеканала, увез ее домой.

Если говорить о последовательности событий, то я должна сказать, что погромы у нас начались не сразу. Когда охраняющий РТРК «Казахстан» полицейский бросил пост где-то после обеда, мы закрылись в здании Алматинского филиала РТРК. Митингующие несколько раз пытались к нам прорваться: стучали, кричали, лезли в окна. Примерно в 16.00 в ворота со стороны улицы Желтоксан ворвались люди. Я решила выйти на переговоры с ними, чтобы попросить их ничего не ломать из нашего имущества. Среди пятерых активистов, которые зашли в здание телеканала (остальные остались за воротами), было два известных мне человека, один из них известный оппозиционер и общественный Жасарал Куанышалин. Это были вполне адекватные люди, с которыми можно было вести диалог. Когда мы им сказали, что у нашего филиала нет прямого эфира, они потребовали, чтобы мы записали их требования (активисты называли это жолдау – обращение) на камеру и отправили в столицу, в наш головной офис, что мы в общем-то и пытались сделать, но интернета уже не было, соответственно, материал мы не смогли отправить. После этого представители митингующих покинули здание телеканала.

После семи вечера к нам пришли совсем другие люди. Сама я с ними лицом к лицу не сталкивалась – вместе с другими сотрудниками уже успела выехать с работы. От них мирной демонстрацией, как рассказывали остававшиеся еще в здании сотрудники, уже и не пахло. Ворвавшись к нам разъяренной толпой, они сначала тоже требовали прямого эфира, а потом начали погром – разбили бюсты выдающихся людей, снесли музейную выставку на первом этаже. За что?! Они зашли в каждый кабинет, все, что можно было утащить, – утащили, все, что можно было разрушить, – разрушили. В своем кабинете я нашла «орудие» их труда – огромный топор. Когда сотрудники попытались вступить с ними в диалог, то в ответ их просто били.

После погрома воинствующая толпа устроила пожар в четырех наших студиях. Я попросила сотрудников, с которыми постоянно была на связи по телефону, разойтись по домам, но они, увидев пожар, остались, и пока я вызывала пожарную службу, пытались, как могли, тушить огонь своими силами. Пожарные в ту ночь с 5 на 6 января так и не смогли к нам приехать, потому что их машины по дороге переворачивали и поджигали, а самих сотрудников избивали.

Ну а мы возобновили свою работу, взяли камеру в аренду и уже отправляем сюжеты в Астану. Это сейчас очень важно – зритель должен знать информацию от первоисточника.

Пользуясь моментом, хочу поблагодарить всех сотрудников, которые три дня боролись с пожаром. Если бы не они, то здание РТРК «Казахстан» сгорело бы полностью, поэтому я бесконечно горжусь этими ребятами – Муратбеком Жунисом, Айдыном Бекбосыновым, Аханом Тулегеновым и другими ребятами.

Не поддавайтесь эмоциям

Толепберген Байсакалов, популярный киноактер, 5 января тоже был на площади Республики в ряду мирных митингующих.

– Я пришел в числе других алмаатинцев пришел поддержать требования жанаозеньцев. Там поначалу звучали очень правильные мысли, они касались жизни каждого из нас (роста цен на продукты, на сжиженный газ и т.д.). Когда полицейские, спецназовцы и военные начали складывать щиты и брататься с митингующими, на доли секунд вспыхнула надежда, что теперь-то уж мы все заговорим на одном языке. А потом что-то пошло не так, появились провокаторы. С чьей стороны – я не могу сказать, но это было ужасно – взрывы у акимата, крушения, люди уже не слышали друг друга, хлопки, паника, крики… Все, что я могу сказать, увидев этот кошмар: берегите друг друга, будьте внимательнее, не поддавайтесь эмоциям, сейчас очень много провокаций. И я очень боюсь, что завтра вместе с виновными пострадают и случайные люди.

Рустем Абдрашов, кинорежиссер:

– В первые дни, когда народ вышел на площадь с мирным шествием в поддержку жителей Жанаозеня, я, как и многие, поддержал звучавшие там требования. Но потом я увидел, что этим воспользовались деструктивные силы. Я надеюсь, что случившееся станет большим уроком для всех – и для народа, и для властей. Одна из недоработок – недостаток патриотизма в молодых. Среди них были те самые манкурты, так называемое потерянное поколение, которое, поддавшись чужому влиянию, в трудную для страны минуту кинулось мародерствовать, избивать сотрудников пожарной и скорой помощи.

Ситуация показала, что без выстраивания диалога между народом, властью и оппозицией, появления какого-то общественного договора и умения, наконец, слышать друг друга, нам уже не обойтись. Находится в такой ситуации, какая сложилась сейчас, – ужасно (живем так, будто война началась), но я надеюсь, что мы все-таки найдем в себе силы, навести порядок в своем доме во имя наших детей и будущего. По-другому нельзя – на весах наша независимость и наше общее будущее. Правда рано или поздно выйдет наружу, а сейчас нам надо набраться терпения и благоразумия.

• 104
• 81