Макс Бокаев: «Отсидев в тюрьме, я только убедился в своей правоте»

Во время январских событий Макс Бокаев, активист земельных митингов, только недавно вышедший из тюрьмы, трижды задерживался. Но даже силовики понимали, что это был едва ли не единственный человек, который сохранил мирный характер протестов. В интервью exclusive.kz он рассказал правду о том, что происходило в Атырау на самом деле. Из его слов становится ясно, что протесты носили исключительно мирный характер, а триггерами провокаций стали действия властей.

– Вы не только участник, но и один из активных лидеров мирных митингов в Атырау. Что происходило на самом деле? Продолжаются ли задержания участников митингов?

– Сегодня Атырау уже полностью вошел в свое обычное русло. За исключением тех нескольких часов, когда народ уходил и возвращался на площадь Исатая Махамбета, в городе сохранялось спокойствие. И это было нашей главной целью – не допустить конфликтов. Но этого нельзя сказать о том, что сейчас происходит в квартирах жителей. Поэтому я вынужден был пойти на одиночный пикет, молчать нельзя.

Как стало известно, уже 7 января начали задерживать людей, участвовавших в митинге. С каждым днем таких сообщений становится все больше. Среди них есть люди, которых я очень хорошо знаю и их точно нельзя назвать экстремистами. По официальным сообщениям, сначала речь шла о 140 человеках, а потом эта цифра выросла до 500 человек в Атырауской области. Надо иметь в виду, что, кроме Атырау, протестные акции проходили и в нескольких районах. Граждане протестовали против роста цен, выражали поддержку жанаозенцам и выдвигали политические, социальные, экономические требования. После 11 января родственники задержанных сообщили мне, что задержанных истязают, в буквальном смысле этого слова. Я начал звонить журналистам и правозащитникам с просьбой повлиять на ситуацию. Вскоре один из задержанных Сергей Шутов подробно рассказал о пытках, которые перенес он и другие участники митингов.

– Таким образом, в Атырау не было вооруженных столкновений, провокаторы были нейтрализованы и сейчас идут задержания участников исключительно мирных митингов?

– Да, сейчас продолжаются задержания участников мирных митингов. Меня еще не задержали. Напомню хронологию событий. 2 января жанаозенцы начали протестовать против роста цен. 3 января в соцсетях появились призывы собраться на площади Исатая Махамбета, чтобы выразить поддержку жанаозенцам. Собралось несколько десятков человек, но уже через 20 минут после начала мирного митинга приехала полиция и забрала шестерых из собравшихся людей, в том числе и меня. Продержав около трех часов, нас отпустили. 4 января жители опять собрались возле базара «Аламан» на окраине города. Когда я ехал туда на такси, то увидел 200-250 человек, шедших навстречу. Я присоединился к ним. Мы все решили пойти на площадь Исатая Махамбета, но вскоре нам перегородила дорогу цепь полицейских. Тем не менее, мы продолжили путь к площади. Полицейские по одному выдергивать нас из этой группы, в том числе и меня, и заталкивали в автобусы. Протестующие пытались перегородить им дорогу, но не смогли. В ГУВД с меня взяли объяснительную, были вежливы и после этого отпустили. На мой вопрос о судьбе остальных мне сказали, что они тоже уже на свободе.

Когда после этого я вернулся на площадь, там было уже около пяти тысяч человек. Среди них я заметил акима области, его заместителя и прокурора. Люди требовали, чтобы отпустили всех задержанных. В руках акима был маленький микрофон и задние ряды ничего не слышали. Я сказал: «Господин аким, все-таки это большой город, надо обеспечить всех звукоусиливающей аппаратурой». Он промолчал. Тем временем, митингующие требовали смены власти. К слову, весь митинг проходил на исключительно казахском языке. Где-то минут через 40 после моего прихода аким ушел и больше не появлялся на площади, как и вообще кто-либо из чиновников, хотя народ продолжал их звать.

Когда люди поняли, что предоставлены сами себе, они попросили меня возглавить митинг. Я сказал, что это для меня честь, но согласился с условием, что они меня будут слушать. Получив такое обещание, я сказал, что поддерживаю лозунг о смене власти, но только через выборы. Я 18 лет занимаюсь общественной деятельностью, имею юридическое образование и убежден, что власть должна меняться только через выборы. После этого взял на себя организационные вопросы. На дворе зима, люди мерзли и нужно было решить вопрос с палатками, микрофоном, аппаратурой. Начались поиски через знакомых, но они ничего не дали и решили, что все это нужно взять в аренду. Люди стали собирать деньги, набралось примерно 180 тысяч тенге и через несколько часов подвезли две палатки. Сами понимаете, это был жестяной металлический каркас, обтянутый простой тканью. Люди привезли казаны, начали закупать продукты питания, чтобы напоить людей хотя бы горячим чаем. Еще через некоторое время кто-то привез звукоусиливающую аппаратуру, и я обратился к присутствующим с призывом сохранять порядок.

– В общем, вы делали все, чтобы сохранить порядок?

– Для меня это было приоритетно! Я сорвал голос, убеждая людей сохранять терпение и порядок. Но без эксцессов не обошлось. Ко мне подвели парня, которого заподозрили в том, что он сотрудник спецслужб, предлагали его избить. Я убедил, что его надо отпустить с миром. Прошло несколько часов, стемнело, люди не расходились и даже собрались идти к акимату. Я был категорический против. Убеждал, что до тех пор, пока не соберется десять тысяч человек, мы не должны покидать площадь. На вопрос о том, почему именно десять тысяч, я отвечал, что в Актау на центральной площади собрались десять тысяч, поставили палатки и выдвигают свои требования. Я предложил брать пример с Актау и Жанаозеня. К тому же, мы помним, что в странах Восточной Европы, где произошли демократические реформы, они тоже действовали примерно таким образом. Когда их правительства увидели такое количество протестующих, они поняли, что без огромных жертв их разогнать невозможно. Если на улицы выходят десятки, а то и сотни человек, никакая армия с ними не справится. Тем не менее, в ночь с 4 на 5-ое группа людей смогла увести за собой 250-300 человек на шествие по городу. Слава богу, они возвратились без эксцессов, без потерь, все обошлось. 5 января утром выяснилось, что человек, который привез звукоусиливающую аппаратуру, увез ее домой и так и не вернулся. Тогда мы решили сами купить аппаратуру, но это опять требовало времени и денег. К тому времени на площади собралось около трех тысяч человек. Когда привезли аппаратуру, оказалось, что она плохо работает. Люди опять начали звать акима, их возмущало, что он их игнорирует, они опять собрались к акимату. Тогда в качестве компромисса решили пройти по периметру площади, чтобы хоть немного согреться. К тому же, это было своего рода демонстрацией готовности к каким-то более решительным действиям.

Люди обрадовались, но, когда мы пошли колонной по проспекту Сатпаева в сторону акимата, нас встретили полицейские светошумовыми гранатами и газовыми шашками. Примерно в 14.00 завязалась потасовка с полицией, к счастью, закончившаяся довольно быстро, полицейские отступили. Примерно сто силовиков огородились щитами от 2-3 тысяч человек. Около часа стояла тишина. Потом люди начали побегать к зданию и бить стекла на первых этажах, чтобы зайти внутрь. Нашлись здравые люди и поддержали меня в призывах остановиться.

Мы поставили у дверей охрану, чтобы никто туда не заходил. Потом мне сообщили, что в акимате осталось около 15 полицейских. Мы решили их выпустить, убрали остатки стекол, чтобы они не порезались. Мы взяли с них обещание, что они не пойдут больше против своего народа и они ушли, я даже не знаю куда.

Среди тех полицейских был какой-то полковник. Я попросил его позвать акима, он пообещал, но тот так и не появился. Вскоре опять началась потасовка, взрывы гранат, трассирующие пули. Было ощущение, что мы находимся на съёмочной площадке военного фильма. Меня поразила смелость протестующих, которые голыми руками бросались на полицейских. По всей видимости, людей возмутило, что, несмотря на то, что они вели себя мирно, в них начали стрелять. Эта отвага заставила полицейских отступить, их ряды рассеялись и в этот момент я заметил среди спецназовцев, полностью вооруженных и экипированных. Отступая, они стреляли то в воздух, то под ноги. Я думал, что пули резиновые, но тут прямо передо мной упал мужчина лет 50-ти, из его ноги шла кровь. К счастью, скорая приехала очень быстро и забрала его и других раненых. Так я понял, что патроны были боевые. Сразу после этого мне сообщили, что за акиматом найден еще один убитый, скорая его тоже увезла.

После этого опять восстановилась тишина. Часть людей опять собралась перед акиматом, а другая ушла на площадь на Исатая Махамбета. Обсудив ситуацию с собравшимися на площади, мы решили остаться. Вскоре мне сообщили, что на площади обо мне начали распространять слухи, что я прикарманил собранные народом деньги. За последние 18 лет обо мне было столько клеветы, что я даже не удивился. По всей видимости власть решила устроить эту провокацию, чтобы очистить площадь перед акиматом. Я пошел на площадь и объяснил, что нахожусь в списке экстремистов. Когда я в прошлом году вышел из тюрьмы, у меня заблокировали ИИН, поэтому я не могу в принципе иметь какой-либо счет. Людей удовлетворил мой ответ. Гораздо больше меня потрясла смерть парня, я чувствовал себя ответственным за нее, поскольку руководил митингом. Поэтому я решил сложить свои полномочия, но остаться как рядовой участник. Люди, конечно, убеждали меня, что смерть парня не моя вина, но я все же отказался. Когда я отошел от площади, в сумерках на меня напали несколько парней. Они начали избивать меня со словами: «из-за тебя умер наш братишка». Мне удалось отбиться, и я вернулся на площадь. Там общественники предлагали сформулировать наши требования и пойти к акиму. В делегацию из десяти человек включили и меня. На тот момент я не знал, что Назарбаев отказался от поста председателя Совета Безопасности, не знал о трагических событиях в Алматы. Мы потребовали от акима честных выборов, говорили про бедственное положение людей, про состояние дорог, обмеление реки Жайык. Встреча шла полтора часа.

Двое суток без сна начали сказываться, и я решил отдохнуть дома. Вернувшись 6 января на площадь, я застал несколько десятков человек, греющихся у костра. Новость о том, что Токаев принял решение о вводе войск ОДКБ, вывела меня из себя. Вот уже десять лет я пишу, что нам нужно выйти из ОДКБ. Окончательно меня убедила в этом аннексия Крыма.

Теперь вы понимаете мое состояние, когда я решил пройтись по немногим представителям атырауской интеллигенции, журналистам, общественникам с призывом остановить ввод войск ОДКБ. На это ушел весь день, но мне не удалось никого застать. Кто-то был в отъезде, кто-то двери не открыл, кого-то не нашел. Вдобавок ко всему в этой суматохе я потерял смартфон и теперь хожу с простым кнопочным телефоном.

Вечером на меня опять напали неизвестные и мне опять удалось отбиться. На площади уже никого не было, всех разогнали. К тому времени было введено чрезвычайное положение. И я пошёл домой, но ночью ко мне опять кто-то ломился. Когда я подбежал к двери, услышал топот убегавших.

Утром 7 января я сделал заявление, что готов разделить ответственность за случившееся перед народом и народным судом. Я также потребовал от силовиков прекратить преследования и провокации.

– Токаев отреагировал на многочисленные сообщения о преследованиях участников мирных митингов и потребовал их прекратить. Но как теперь разделить мирных протестующих и провокаторов? Судя, по вашим словам, митинг был абсолютно мирным и явно стихийным.

– Во-первых, даже по международному законодательству любого гражданина полиция может задержать на двое суток до выяснения обстоятельств, если есть какие-то подозрения. Если через двое суток не предъявлено обвинение, перед вами должны извиниться и отпустить. Но это ни в коем случае не дает права на пытки! Что касается того, как отделить зерна от плевел… У нас огромная армия полицейских, мощнейший следственный аппарат, дознаватели, прокуратура, следователи в КНБ. Это их задача – доказать, что человек совершил уголовно наказуемое преступление. Но это был абсолютно мирный митинг, который встретили свето-шумовыми гранатами!

– Я слушаю вас и думаю вот о чем. Вы отсидели, вы заплатили за свои убеждения. Любой нормальный человек, выйдя из тюрьмы, особенно из нашей тюрьмы, следует инстинкту самосохранения. Он старается дистанцироваться от всего, что его может отправить обратно за решетку. Что вас заставляет все равно выходить на площадь, брать на себя ответственность? Ведь сейчас, преследуя протестующих, власть в том числе старается запугать, чтобы другим неповадно было. Почему вы не боитесь? Почему в вас не проснулся инстинкт самосохранения?

– Это долгий разговор. Страх многогранен. Я не скажу, что ничего не боюсь, ничего не боится только идиот. И тем не менее, я считаю, что не столько заплатил за свои убеждения, сколько закалил их. Побывав в тюрьме, я понял, что я прав. Мои убеждения, мои принципы, они только подтвердились. Я убедился, что нам нужны реформы. Мы последние 15 лет стоим в тупике, дышим этим спертым воздухом. Но я хочу в этой стране жить! После тюрьмы мне в любой западной стране дали бы политическое убежище. Но я казах! У меня все предки здесь жили, я хочу, чтобы и дети, и внуки мои здесь жили. Я не скажу, что очень много поездил по миру, но бывал за рубежом. Так вот – мы ничем не хуже других. И верю, что еще есть шанс приблизить появление реальных институтов демократии. Лед тронулся! Если вы помните, выйдя из тюрьмы, я всегда говорил, что нам нужен национальный диалог. Токаеву надо начать с новой конституции, новых выборов, перестать преследовать за инакомыслие.

• 143
• 117