Бывший совок – скорее диктатуры, чем демократии

Страны соцлагеря спустя четверть века не могут избавиться от авторитаризма и имеют одни из худших показателей по показателям различных свобод в мире. Впервые с 1995 года постсоциалистические страны признаны в большинстве своем авторитарными режимами.

Правозащитная организация «Freedom House» подготовила отчет «Nations in Transit 2017» о ситуации с правами человека и демократии в 29 странах бывшего социалистического блока. Результаты не утешительны. В 2017 году более половины из 29 стран в докладе сократили свои показатели по демократии: показатели в 18 странах снизились. Это второе по величине снижение в истории опроса, почти такое же большое, как падение после глобального финансового кризиса 2008 года.

Венгрия занимает самую низкую позицию в Центрально-Европейском регионе. Оценка Польши достигла самого низкого уровня в опросе. В этих странах популистские лидеры набросились на конституционные суды, подорвали систему сдержек и противовесов и превратили общественные СМИ в оружие пропаганды.

Кыргызстан вернулся в категорию консолидированных авторитарных режимов, которую он оставил после конкурентных парламентских выборов в 2011 году.

Обнадеживающими названы изменения в Украине и Косово, добившиеся скромных успехов благодаря постепенным структурным реформам.

Успехи популистов в 2016 году на выборах в Западной Европе и Соединенных Штатах потрясли мир. Референдум в апреле 2016 года в Нидерландах против признания Соглашения об ассоциации Украины с Европейским союзом, голосование Соединенного Королевства о выходе из ЕС и избрание Дональда Трампа на пост президента Соединенных Штатов вызвали новые сомнения в отношении хрупкого перевеса свободы над авторитаризмом в мире.

В Евразии персоналистский авторитаризм перешел от тенденции к укоренившейся норме.

В Центральной и Восточной Европе и на Балканах годы популизма и коррупции подорвали когда-то многообещающие демократические институты. В Евразии персоналистский авторитаризм перешел от тенденции к укоренившейся норме. В этом году 18 из 29 стран, участвовавших в исследовании, показали самое большое снижение общих показателей демократии после 2008 года, когда глобальный финансовый кризис усилил нестабильность и затормозил политические реформы.

Демократическое ухудшение и авторитарная консолидация уже шли полным ходом и до этого года, но теперь, когда Британия сосредоточилась на выходе из ЕС, а правительства стран региона не уверены в позициях администрации Трампа, столпы послевоенного порядка в Европе вдруг кажутся менее крепкими. На самом деле, американское двойственное отношение к НАТО усилило опасения по поводу нестабильности или даже войны.

Авторитарный поток растет в Центральной Европе с 2010 года, когда Виктор Орбан привел к власти правящую партию Фидеса в Венгрии, а затем развалил систему сдержек и противовесов в стране, изменив конституцию и избирательный кодекс, чтобы обеспечить доминирование своей партии, не обращая внимания на выговоры ЕС. На протяжении последних шести лет он набирал силу, и усилил позиции на фоне миграционного кризиса в ЕС.

Хотя российская экономика продолжает стагнировать, Путин кажется мучительно близким к цели нового разделения Европы на западную и российскую сферы влияния, считают правозащитники.

Неудивительно, что популисты в Европе вдохновлены событиями 2016 года и приветствовали победу Трампа. Также это триумф для Владимира Путина. В течение последнего десятилетия российский лидер поддерживал популистов в Европе и Соединенных Штатах для усиления дестабилизации трансатлантического порядка, убеждены эксперты «Freedom House». Результаты в 2016 году, возможно, вышли за рамки его самых смелых мечтаний. Хотя российская экономика продолжает стагнировать, Путин кажется мучительно близким к цели нового разделения Европы на западную и российскую сферы влияния, считают правозащитники.

Региональный спад близок к завершению на бумаге, но он оставил хаос в банковском секторе и истощил национальные резервные фонды в крупнейших евразийских экономиках: России, Казахстане и Азербайджане.

Однако популистское восстание не дает ответов на внутренние проблемы. В Евразии президенты, могут приветствовать более транзакционную внешнюю политику США, но структурные дисфункции их систем остаются. Обвал цен на нефть и газ в 2014 году привел ко второму финансовому кризису за семь лет в регионе, который все еще сильно зависит от экспорта углеводородов. Региональный спад близок к завершению на бумаге, но он оставил хаос в банковском секторе и истощил национальные резервные фонды в крупнейших евразийских экономиках: России, Казахстане и Азербайджане, заметили эксперты.

Авторитарные режимы в Евразии доказали, что они способны сохранить власть, а не создавать эффективные или менее представительные государства.

Страны с наиболее закрытой экономикой — Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан — испытывают нехватку валютных средств. Даже те из них, которые имеют большие бюджетные буферы и более искусное управление, переходят в стадию медленного роста и слабых частных инвестиций после другого цикла, в ходе которого они могли бы реформироваться. Физический и человеческий капитал продолжает обесцениваться во всем регионе. Политическая оппозиция, гражданское общество и независимые средства массовой информации отсутствуют. Авторитарные режимы в Евразии доказали, что они способны сохранить власть, а не создавать эффективные или менее представительные государства.

Глобальный популистский поворот в 2016 году оставляет эти структурные проблемы без внимания, а также повышает риски безопасности. Националистические и реваншистские призывы могут вновь стать самой мощной валютой для уязвимых лидеров и партий. Каждая страна должна будет перебалансировать свою политику в области безопасности, дипломатии и внутренней политики

Это перебалансирование может увеличить угрозу войны в Европе и Евразии. Начало 2017 года уже привело к худшим боевым действиям в течение двух лет на востоке Украины, росту напряженности между Косово и Сербией и усилению межэтнической напряженности в ходе политического кризиса в Македонии. И после того, как в апреле 2016 года они вступили в самый смертоносный бой в течение 22 лет, Армения и Азербайджан внимательно следят за тем, готова ли новая администрация США сохранить мир на Кавказе.

Одним из критериев для проведения различия между демократическими и недемократическими системами является способность избирателей менять свое руководство посредством выборов.

Одним из критериев для проведения различия между демократическими и недемократическими системами является способность избирателей менять свое руководство посредством выборов. В последние два года Армения и Кыргызстан перешли от президентских к парламентским системам, пытаясь сделать такие политические изменения еще труднее.

Президенты Армении Серж Саргсян и Алмазбек Атамбаев из Кыргызстана утверждали, что конституционные изменения необходимы для укрепления демократической власти парламентов в регионе, где синдром сильного человека является эндемическим. Но реальный эффект от реформ будет заключаться в том, чтобы еще больше укрепляются позиции партий президентов и олигархических элит.

Армения и Кыргызстан сохраняет меру политического плюрализма, которая препятствует полному доминированию одного человека или группы. В обоих случаях действующие президенты приближаются к концу своих сроков и больше не могут баллотироваться. Конституционный пересмотр рассматривается как способ для Саркисяна и Атамбаева сохранить свою власть (и активы), не рискуя открыть открытую конфронтацию.

В Армении после того, как лидер партии «Процветающая Армения» Гагик Царукян (более известный по прозвищу Доди Гаго) призвал Саргсяна уйти в отставку, президент исключил его из Совета национальной безопасности и распорядился провести расследование его деловых отношений. Царукян отступил и ушел из политики.

В Кыргызстане конституционная реформа вообще не стояла на повестке дня всеобщих выборов осенью 2015 года. Президент поднял его лишь спустя несколько месяцев, когда правящая коалиция отказалась принять предложение Атамбаева, который потянул за ниточки и развалил парламентскую коалицию.

В обеих странах сами референдумы проходили в кратчайшие сроки, с небольшими дискуссиями и плохим пониманием общественностью происходящих изменений, а также с запугиванием и государственным патронажем. В Армении мониторинговая миссия Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе отметила, что нарушения в день референдума были столь вопиющими, что приводили к «изменению фактических итогов голосования».

Так что же Атамбаев и Саркисян извлекли из новых конституционных механизмов?

В случае Армении, помимо перехода полномочий в парламент, самым важным положением пересмотренной конституции была новая система обеспечения «стабильного большинства» после выборов. Эта процедура, разработанная для стран, которые пострадали от неустойчивых коалиций, предоставляет дополнительные места партии, которая получает большинство на всеобщих выборах, укрепляя свои позиции в правительстве. В результате в Армении доминирует Республиканская партия Армении (РПА) Саргсяна. Парламентская система — это просто механизм обеспечения того, чтобы РПА оставалась у власти в обозримом будущем, несмотря на все более частые вспышки антиправительственного протеста в стране.

Ревизии на самом деле не ослабляют президентство в целом: они уменьшают независимость судебной власти, повышая контроль над премьер-министром и над правительственной коалицией.

В Кыргызстане конституционные изменения были скорее сделкой между несколькими группами элиты, главным образом между президентом Атамбаевым и его Социал-демократической партией Кыргызстана (СДПК). Ревизии на самом деле не ослабляют президентство в целом: они уменьшают независимость судебной власти, повышая контроль над премьер-министром и над правительственной коалицией. Будет намного труднее разойтись фракциям внутри правящей коалиции, и премьер-министр получит больше контроля над местными органами власти за счет местных выборных должностных лиц. Эти изменения призваны усилить позиции олигархического правящего класса с малой популярностью или легитимностью, считают эксперты.

Армянский и кыргызский случаи иллюстрируют, как авторитаризм продолжает развиваться и адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам, даже в более слабых государствах с внешне конкурентной политической средой. Столкнувшись с широкомасштабным недовольством населения и отсутствием ресурсов для полного кооптации или подавления гражданского общества и оппозиции, президенты и правящие партии в этих странах должны найти более тонкие способы сохранить свою власть. Они могут менять саму структуру государства, но цель состоит в том, чтобы сохранить политический статус-кво.

Одним из самых важных событий в регионе стал транзит власти в Узбекистане. Наблюдатели долго размышляли о хаосе, который может наступить после смерти одного из стареющих диктаторов Евразии. Но когда Ислам Каримов — единственный президент Узбекистана после обретения независимости в 1991 году — заболел, а затем умер в начале сентября, переход был без проблем. После нескольких дней спекуляций, когда Каримов был госпитализирован, премьер-министр Шавкат Мирзиеев стал явным преемником. Он председательствовал на похоронах Каримова, затем занял пост президента.

Экономический кризис, начавшийся с глобального снижения цен на нефть в 2014 году, гораздо более серьезен внутри Узбекистана, чем это признает государство. Из-за меньшего количества денежных переводов со стороны узбекских мигрантов в России и более слабого экспорта сырьевых товаров долгосрочная политика страны по сохранению неконвертируемой местной валюты превратилась в серьезную структурную проблему, которая потребует болезненных средств.

Хотя Мирзиеев может захотеть внести эти и другие просроченные изменения и либерализовать экономику Узбекистана.

Персонализированная система по определению зависит от личностей, а механизмы, которые элиты создают, чтобы сохранить или передать власть, могут сломаться непредсказуемым образом.

Та же самая дилемма имеет место в Казахстане, так как персонализированная система по определению зависит от личностей, а механизмы, которые элиты создают, чтобы сохранить или передать власть, могут сломаться непредсказуемым образом. Поскольку ни цены на нефть, ни российская экономика, скорее всего, скоро не восстановятся, экономика Казахстана продолжает оставаться в зоне риска. Объявленное в начале 2017 года заявление о том, что страна перейдет к предположительно парламентской системе, похоже на очередную краску на старом демократическом фасаде.

История показывает, что вечные режимы часто кажутся стабильными до момента истины.

Противоречия этих авторитарных систем понятны для всех. Сами элиты, вероятно, признают, что их институты зависят от одного первостепенного лидера, создавая стимул для быстрого принятия преемника и поддержания системы на плаву. Восхождение Мирзиеева показывает, что эти персонализированные государства достаточно институционализированы, чтобы не допустить полного разрушения госаппарата. Но они еще не достигли конца своих экономических проблем, и история показывает, что вечные режимы часто кажутся стабильными до момента истины.

• 85
• 76