Цифровой Казахстан в условиях «старого порядка»

Власть и научное сообщество говорят о цифровизации страны на разных языках, а сам процесс иногда напоминает политический анекдот времен «кремлевских старцев».     

На этой неделе министр информации и коммуникаций Даурен Абаев показал кабинету министров конечный документ «Цифровой Казахстан», который далее направили или должны направить президенту Казахстана. В свою очередь, Нурсултан Назарбаев уже успел определить данную программу как основную задачу правительства. Если не конкретно этого, так какого-нибудь последующего. Хотя, как показывает местная жизнь, качественно от этого мало что меняется.

– Мы не должны здесь отстать и не должны забалтывать. Конкретно надо работать. Я поручаю еще раз кому положено в правительстве, министрам, следить. «Я сам буду за этим следить», – говорил на днях глава государства. – 30% роста экономики будет от внедрения «Цифрового Казахстана»! Сможет сделать это правительство – сможет, не сможет – должно другое правительство работать. Вот насколько серьезно стоит вопрос!

Как бы осознавая всю серьезность текущего политического момента, члены действующего кабинета обещают, что загадочный термин «цифровизация» к 2022 году даст стране 300 тысяч рабочих мест, госуслуги онлайн к тому времени вырастут до 80%, а всемирная паутина накроет 82% населения. Цена вопроса – 310 миллиардов тенге.

– Реализация программы предполагает привлечение более 169 миллиардов тенге со стороны субъектов квазигосударственного сектора и привлечение финансирования в объёме 141 миллиарда тенге из средств республиканского бюджета, – поведал на презентации министр информации.

Собственно, можно не сомневаться, что за бодрящими отчетами и докладами членов правительства дело не станет. Но, что думает об этом научный мир и эксперты? Во всяком случае, очевидно, что вновь обещанный 30-процентный рост экономики никак не отражен в тенге, доходах населения и в качестве жизни, в целом. По словам членов Международной академии информатизации и экспертного сообщества, набор нерешенных и нерешаемых чиновники вопросов тут вполне себе стандартный. 

– Беспокоят коррупционные риски, качество образования, состояние отечественной науки и технологические разработки. Мы сосредоточены не на том, чтобы повторять очевидные вещи и критиковать. Важно говорить, что делать и что нужно обществу, какие практические усилия сегодня должны приложить мы, чтобы изменить ситуацию.

У нас сильно развит патернализм и стереотип во всех бедах обвинять госаппарат. Это чаще всего так, но мы должны сосредоточиться на себе, что можем мы, как активные люди сделать? Потребность в кадрах огромная. Мы – страна молодая, нам нужно идти в ногу со временем, но это необходимо делать по всем правилам. Не изобретать всякий раз свой инструмент, который нам всегда кажется лучше, чем инструменты, которыми пользуется все мировое сообщество.

– Есть стереотип, что достаточно применить название «цифровая экономика» и мы войдем в число 30-ти передовых государств. На самом деле, если цифровую экономику рассматривать лишь как экономику данных, то это, по сути, будет всего лишь цифровизация управления. То есть госаппарат будет продолжать расти в огромном количестве. Вот эти огромные объемы данных, которые пытаются генерить и напрягать всех, чтобы каждый из нас их составлял, приводят к тому, что нужно выделять огромные пространства для хранения этой информации. Она зачастую нигде не используется, но госорганы тут же генерят встречные потоки, и мы тонем в этих данных.

Главная проблема при этом – отсутствие научно обоснованной, математически просчитанной экономической модели

Это приводит к технократическому лоббированию, каждый пытается протолкнуть свой проект. Если посмотреть разные законодательства, то они неоднократно менялись, и в то же время очень много нового не нашло отражения в нормативно-правовой базе. Более того, госаппарат лихорадочно придумывает все новые и новые изменения и дополнения в нормативно-правовые акты, совершенно не задумываясь о том, что это сеть дискредитации каналов, которой и места в цифровой экономике нет. Некоторые нормативно-правовые акты физически невыполнимы. Взять тот же термин «абонентское устройство подвижной сети». Сегодня Казахстан – единственное государство в мире, где не телефон перемещается в сети коммуникаций, а сама сеть двигается вокруг него.

Это проблема терминологии. Наша задача – добиться того, чтобы мы все друг друга понимали, включая подрастающее поколение. На сегодня в любых совещаниях, которые не проводятся по теме развития цифровой экономики, произносятся одни и те же термины, но все их понимают по-разному. Такое вавилонское многоязычие, где никто друг друга понять не может.

Допустим, что такое цифровизация? Есть понятие «цифровизация» и есть «оцифровка». Вот сейчас весь госаппарат занят «оцифровкой». При этом чиновники ничего менять не хотят. Каждый из нас чувствует это на себе. Один из наглядных показателей – это то, как казахстанские чиновники оценивают кто есть пользователь всемирной паутины. Если ты один раз в год побывал в интернете – ты уже считаешься пользователь.

К системным рискам провала специалисты также относят отсутствие серьезной исследовательской работы в той же добывающей отрасли. Между прочим, здесь вполне можно сделать ссылку на слова Нурсултана Назарбаева, которые он произнес во время телемоста «Новая индустриализация страны: Прыжок казахстанского барса».

– Сначала надо смысл понять. У нас народ в этом плане не сильно грамотный. Я прошу горняков, металлургов, вникнуть в суть вопроса.

Так вот, если постараться вникнуть, то, по словам академика МАИН Владимира Лося, давно и принципиально поменялась ситуация.

– Все, что валялось на поверхности, что легко можно было найти с помощью молоточка, давно найдено. Сейчас нужно искать с помощью новых методов и технологий, которые мы, к сожалению, не разрабатываем. Кроме того, технологические разработки в сфере геологоразведки полностью прекратились еще в 1990-е годы.

Надежды на то, что придут иностранцы и все за нас сделают, полностью рухнули

Ни одного месторождения не открыли! В геологоразведке есть две операции. Одна из них – это построение модели месторождения, оценка геологическая, экономическая, технологическая. Но это все исчерпано. Теперь главное, как мы можем нарастить свою минеральную базу – открытие новых залежей. Уже лет 30 как в Казахстане не открыто ни одного хоть сколько-нибудь существенного рудного объекта. Ни одного! Технологии открытия новых месторождений сегодня такие, что во всем мире примерно из 1000 участков, которые считаются перспективными, выстреливает только одно.

В этой прогнозно-поисковой сфере для нас открываются очень большие возможности. Ниша с разведкой практически вся занята. А вот с прогнозами –  там пусто. За рубежом это пока не используется, потому что есть перенасыщение рынка ресурсов. Но это время закончится. Здесь необходимы новые технологии. Мы не лезем в авиастроение, потому что не дано нам. А в области геологии у нас очень большой опыт прошлого.

Существенное, а, возможно, основополагающе влияние политического фактора отмечает исследователь Чокан Лаумулин.

– Все, что произошло со странами ЕАЭС за последние четверть века можно описать одним словом – деиндустриализация. Сегодня перед обществом стоит сложная и многофункциональная задача –  реиндустриализация. Но какую   индустрию нам строить, для чего она нужна, вообще, зачем нам участвовать в этой гонке? Нет разницы между терминами индустриальный или постиндустриальный Казахстан. Инновации – это единственное, что важно в истории.

Дегитализация или цифровизация должна быть направлена на повышение политической и экономической транспарентности. И здесь, конечно, Казахстан и постсоветское пространство вступили в противоречие

В чем главная проблема цифровизации/дигитализации в Казахстане? В том, что старый порядок, который был разрушен в 1991 году, имеет черты предыдущего архаичного общества. Они проявились в виде коррупции и других негативных явлений. Поэтому успех внедрения дигитализации будет хорошим индикатором состояния нашего общества.

Еще один «проклятый» вопрос заключается не в наличии лишь политической воли, а в том, как себе представляют члены правительства и другие ответственные за цифровой Казахастан лица «современную экономику знаний». Ее основой эксперты называют состояние и финансирование научно-технической базы. 

– Если обратиться к опыту развитых стран, то послевоенное развитие (более чем половина экономики) тех же США было основано на развитии научной мысли. Это же применительно к СССР периода 1956-60-х годов. Полупроводники, космическая отрасль и так далее. Хороший пример – Британия. Сегодня 43-44% ВВП здесь формируется за счет экономики знаний. На развитие науки британцы тратят всего 2,6% ВВП, из них треть на фундаментальную науку и каждый вложенный в науку доллар приносит около 230-240 долларов. Занятие наукой, таким образом, есть самый прибыльный бизнес для государства. Ничего важнее этого нет. Потому что последние 200 лет мы живем в мире, который был создан наукой.

Как устроена экономика? В ее основе лежит наука, о чем многие благополучно забывают. Поэтому очень важно понимать, что академия участвует в создании важнейшего элемента – среды, которая дает толчок для развития человеческого капитала, а из этого потом появляются наука и культура, как два сопровождающих друг друга феномена.

В обществе должно возникнуть понимание, что наука – есть движущая сила экономики

Надо просто добиваться хотя бы увеличения ассигнований на развитие науки. Сегодня Казахстан тратит всего лишь, что-то около 0,17% ВВП, в развитых же странах в среднем тратят 2,4% ВВП. Поэтому, этот 1% способен изменить и Казахстан, и регион, и, условно говоря, даже мир. Это полмиллиарда долларов в год, на которые можно было бы создать ряд лабораторий. Последний стереотип, который сильно распространен в местной среде и, который хотелось бы разрушить – это предопределенность нашего научно-технологического развития, то есть, все думают, что существует только одни путь, по которому движется вся мировая наука. Но наука и познания безграничны. И еще очень важно различать науку и технологии, нельзя смешивать их друг с другом, это разные вещи.

А чем сегодня дышит «успешная» казахстанская наука можно легко проследить по последним информационным событиям. Так глава государства присудил государственные премии в области науки и техники за «Развитие теории гравитации для описания свойств реальной вселенной, способствующей выходу казахстанской фундаментальной науки на уровень передовых достижений в мире», а также за «Научно-обоснованные методы обеспечения активного долголетия». Темы, возможно, вполне благородные, но как-то слишком откровенно смахивают на политический анекдот. 

• 77
• 78