Атомное помешательство

27 августа в Казахстане планируется запуск Банка ядерного топлива (БЯТ). На торжественную  церемонию по этому поводу приглашены главы МАГАТЭ и МИДов стран «международной шестерки» (США, Франция, Великобритания, Китай, Россия и Германия) по урегулированию иранской ядерной программы. Что представляет из себя это хранилище, так ли оно безопасно, как уверяет официоз, почему ни одно из 200 государств в мире не согласилось разметить БЯТ на своей территории? Эти и другие вопросы отнюдь не праздные, особенно, если речь идет о Казахстане, который в ХХ веке принес на алтарь ядерных амбиций больше жертв, чем любая иная нация.

Как все начиналось?

Сама идея создания Международного Банка ядерного топлива, в первую очередь, была связана с «ядерным досье» Ирана, который с 1970-х разрабатывает собственную атомную программу, включая обогащение урана с тем, чтобы обеспечить свои АЭС топливом. Деликатность проблемы состояла в том, что обогащенный уран давал исламской республике потенциал для создания собственного оружия массового поражения. Понятно, что перспектива нарушения хрупкого баланса сил вызывала тревогу не только со стороны соседей ИРИ, прежде всего Израиля и Саудовской Аравии. Она могла бы угрожать всей системе глобальной безопасности.

Создание БЯТ под контролем МАГАТЭ в этой связи давал бы искомый компромисс. Ее смысл заключается в следующем: Иран, как и любая другая страна, желающая развивать мирную атомную энергетику, может купить у банка “сырье” для производства «урановых таблеток». Международное сообщество в этом случае получает возможность контролировать ядерный материал, во-вторых, лишает развивающиеся страны соблазна заполучить технологии его обогащения. Ведь, если страна сможет обогащать уран до 5 процентов (топливный уровень), ей не составить труда достигнуть и 90-процентого обогащения, то есть оружейного уровня.

В 2011 году МАГАТЭ обратилось к странам-членам с запросом о том, кто желает разместить на своей территории подобный банк. К этому времени для реализации проекта усилиями США, ЕС, Объединенных Арабских Эмиратов и Кувейта была собрана необходимая сумма в 150 миллионов долларов. И единственной страной, которая в ответ предложила себя, стал Казахстан. Правда, никто тогда не посоветовался с гражданами страны, в том числе с жителями Восточного Казахстана, где 40 лет действовал Семипалатинский ядерный полигон, а теперь должен быть  размещен БЯТ. Никакого референдума, изучения мнение экспертов тоже не было.  

Главный приоритет — понты

С тех пор шел процесс согласования и подготовки надлежащей базы. Окончательная договоренность предусматривает хранение в БЯТ низкообогащенного урана для производства топливных элементов АЭС в газообразной форме. С момента запуска Банка, любое государство, желающее развивать атомную энергетику, сможет обратиться в Казахстан с заявкой на топливо для своих АЭС. Площадкой размещения БЯТ станет Ульбинский металлургический завод.

Говорить о том, что проект сулит какие-либо экономические или финансовые дивиденды не приходится. Находящийся там материал будет собственностью МАГАТЭ, Казахстан же будет только местом для хранения — такая своеобразная банковская ячейка, но даже за ее использование  МАГАТЭ ничего платить не будет. Это сугубо имиджевый проект, который не несет иной составляющей. Максимум на что может претендовать наша страна, очередные пафосные по форме и пустые по содержанию дифирамбы в адрес Астаны за ее усилия в борьбе за нараспространение ядерного оружия. Плюс к этому существует сомнительная перспектива получить на два года место в Совете Безопасности ООН. Хотя, осуществись такая голубая мечта наших дипломатов, это ровным счетом никаких привилегии стране снова не даст.  

«Ядерная Швейцария»

В связи с запуском БЯТ отечественные чиновники то и дело любят проводить параллели между Казахстаном и Швейцарией. Мол, если швецарцы – мировые хранители финансов, то мы станем мировыми хранителями ядерного топлива. Возможно, притянутые за уши ассоциации и ласкают слух оттельных «небожителей», не подозревающих что на самом деле происходит внизу. Но в случае с БЯТ напрашиваются совершенно другие ассоциации, как Чернобыль или Фукусима. Причем, если указанные катастрофы произошли в странах, которые на тот момент имели лидирующие позиции в области ядерных технологий, то какое будущее ожидает БЯТ в Казахстане, не имеющего ни надлежащего опыта, ни кадров, остается только догадываться.

Однако, генеральная установка властей – БЯТ абсолютно безопасен, все предусмотрено и находится под контролем. Верится в эти заявления с трудом. Особенно, когда они делаются со стороны тех, кто элементарно не способен спрогнозировать сели, кто массовую гибель сайгаков объясняет обжорством, кто годами не может объяснить, почему жетели поселка вблиз вредного предприятия страдают сонной болезнью и т.д. Удивляют и доводы адвокатов БЯТ типа: На Ульбинском металлургическом заводе за 40 лет его существования было произведено тысячи тонн ядерного топлива. А потому, завоз для БЯТ дополнительно 60-90 тонн низкообогащенного урана ядерно-радиационную безопасность в близлежащих районах не ухудшит. Такой циничный подход можно сравнить с диагнозом врача, который вместо лечения больного раком выписавает ему дополнительную порцию концерогенов, что дескать, ему уже не повредит.

Факты же говорят о том, что исходное сырье для обогащения урана гексафторид урана характеризуется как легколетучее вещество, переходящее в газ уже при 53 градусах. При контакте с парами воды в атмосферном воздухе гексафторид образует два крайне токсичных вещества – уранилфторид и плавиковую кислоту. При отравлении гексафторидом урана у человека наблюдается поражение дыхательных путей, почек, роговицы глаз. В случае относительно высокой концентрации утечки половина пораженных людей гибнет за 30 дней. Что касается темпов распространения заразы, то по данным британских ученных при определенных погодных условиях смертельные концентрации могут установиться в радиусе 32 километров от очага  выброса. Для сравнения: Установленная санитарно-защитная зона УМЗ  – 1 километр.

А если ЧП случится в ходе траспортировки опасного груза? Это тоже не секрет, что в Казахстане периодически происходят аварии на железной дороге со сходом целых составов с рельсов, пожарами, розливом их содержимого, гибелью людей. Что в этом случае? Вряд ли для доставки  радиоактивных материалов в Восточный Казахстан будет построена другая дорога.     

Что такое «ЧП»?

Да, Всевышний миловал Казахстан от масштабных катастроф, связанных с атомной энергетикой. Однако может ли это служить гарантией безопасности в условиях, когда самые продвинутые державы мира, наподобие Германии, Японии, Великобритании ведут дело к отказу от опасного произодства? Да, столь высокотоксичные материалы вроде как без проблем хранились на складах УМЗ еще со времен СССР. Но каковы параметры этой самой «беспроблемности»?  Раньше как и сейчас ответственные чиновники уверяли: эти материалы настолько безопасны, что нет ни одного профбольного. Зато есть воспоминания врачей-ветеранов о многочисленных случаях лучевой болезни среди работников завода. Да и по уровню заболеваемости Усть-Каменогорск (ныне Оскемен) десятилетиями лидирует среди регионов Казахстана по раку, болезням дыхательной системы и сердечно-сосудистым заболеваниям. Разве это не чрезвычайная ситуация?    

Наконец, результатом обогащения какого бы то ни было урана станут т.н. «урановые хвосты». Обычно на одну тонну конечного продукта образуется 10 тонн подобных отвалов. Указанное вещество тоже является крайне ядовитым,  что требуют специального хранения и далее перевода его в более стабильное, а значит безопасное состояние. Но не только в Казахстане, даже в России, куда боле продвинутой в этих делах, нет технологии его перевода в такую форму. Это значит, что по мере немиуемого увеличения объемов урановых отвалов, экологическая обстановка будет только ухудшаться, причем для такого сценария масштабной катасрофы и не понадобиться.

Дырка от бублика

В сухом остатке получается, что БЯТ – экономически нецелесообразный и экологически весьма рискованный проект. Единственным его достоинством является эфемерный имиджевый эффект от вклада в режим нераспространения ядерного оружия. Однако, так ли это на самом деле?

Выше уже отмечалось, что Банк ядерного топлива в Казахстане создает механизм поставок ядерных материалов на случай, если рынок не сможет обеспечить такие поставки по политическим мотивам. Грубо говоря, это некий «пряник» стран-членов «ядерного клуба» тем странам−членам МАГАТЭ, которые отказались от создания собственного ядерного топливного цикла, но желают строить АЭС и иметь надежные поставки топлива. Таким образом, якобы гарантируется, что мирный атом не превратится в оружие массового уничтожения. Эксперты скептически настроены на этот счет. Во-первых, сам по себе БЯТ не снимает этот вопрос с повестки дня, а лишь создает опцию для его не однозначного, а лишь вероятного решения. Во-вторых, и, в существующих АЭС после облучения ядерного топлива образовывается плутоний – материал, обладающий не меньшей разрушительной силой, что и атомная бомба. А выделить плутоний из отработанного ядерного топлива на сегодняшний день не представляет больших проблем.

 P.S.  Для народа Казахстана,  на себе познавшего все ужасы атомно-ядерных экспериментов, вопрос об их прекращении, если не во всем мире, то хотя бы на своей исконной территории, имеет экзистенциальное значение. Экспериментов, которые осуществлялись ради амбиций сильных мира сего, но страшное бремя которых нес наш народ. В августе 1991 года накануне распада «Империи зла» и обретения Независимости Казахстан добился закрытия Семипалатинского ядерного полигона, от которого напрямую пострадали 1,5  миллиона человек. Тогда всем казалось, что мрачная страница в истории нашего народа окончательно перевернута, и Казахстан больше никогда не будет местом для опасных экспериментов в интересах чужих государств и глобальных игрищ. Ошибались. Горький символизм заключается в том, что ровно 24 года спустя в августе 2015 года в Казахстане вновь будет запущен эксперимент со все той же ядерной начинкой. Удручен и всем землякам приношу соболезнования.

Фото с сайтов nur.kz, rus.azattyq.mobi, fergananews.com, topxlist.ru

• 158
• 160