Континентальный миропорядок

Продолжение. Часть 2

Непрерывность Мира

Реализовать Всеединство человеческого мира непросто. Простая идея подчинить весь мир какому-нибудь одному хорошему человеку оказалась нереалистичной, хотя и привела когда-то к построению больших империй. Более того, этот путь противоречит своей цели, потому что подразумевает подавление или уничтожение непокорных, их исключения из Всеединства. А любое исключение человека — это уже разделение, противоречащее идее объединения. Замена одного диктатора на коллективную диктатуру, даже демократически избираемую, ничего не меняет по существу.

И даже искренняя попытка средневековых монголов завоевать мир ради его примирения так и не привела к устойчивому результату, хотя и сильно изменила наш мир. Реальность такова, что жестокие методы возвышают жестоких людей с дуалистическим мировоззрением, которые, в свою очередь, неизбежно профанируют идею Всеединства, будучи не в силах её понять.

Идея соединить мир в систему, упорядоченную по представлениям одного человеческого ума, опасна именно своей простотой. Ни один, ни сто человек вместе не могут вообразить мир во всей его сложности. Они всегда предлагают вместо живого и бесконечного Мирового Древа свою схему классификации, в которой всё можно проиндексировать, учесть и разместить. А когда реальные люди начинают дёргаться в ячейках схемы и нарушать её порядок, ради спасения теории их приходится исключать из реальности, то есть убивать или сажать. Любой дискретный клеточный порядок слишком прост для описания мира, хотя все государства основаны на идее такого воображаемого порядка.

Непрерывное пространство иначе называется континуумом, и тот же самый латинский корень имеет слово «континент». Идея континентального миропорядка состоит в непрерывности человеческого мира, символическим образом которой является непрерывность континентов. Математическая мысль когда-то совершила скачок, перейдя от поштучного счёта к непрерывным переменным и к уравнениям для малых изменений этих переменных. Это позволило получать точные решения даже для явлений космических масштабов.

Нам надо сделать подобный шаг и в понимании общества. Вместо попытки навязать миру готовое решение, в прокрустово ложе которого он должен уложиться под страхом отсечения лишнего, мы должны позаботиться о таких правилах взаимодействия частей этого мира, которые сами приведут к его устойчивому Всеединству. Но чтобы осмысленно строить эти правила, нужно иметь самую общую идею о конечном результате. Разумно полагать, что такой идеей является непрерывность мира, обеспечивающая и его единство.

Исторический опыт показал, что общество строится прежде всего в духовном пространстве людей, которое на равных с физическим миром управляет всеми остальными мирами человечества. Разрывы в духовном пространстве, поначалу невидимые для посторонних, разрушают экономику и государство недоверием и коррупцией, приводят к разрыву отношений между людьми, к распаду государств и гибели народов в кровавых войнах. И наоборот, сила духа делает народ непобедимым при любых обстоятельствах, а сила эта обеспечивается непрерывностью духовной среды в пространстве и времени, отсутствием в ней разрывов между людьми.

Не всегда духовное пространство общества бывает здоровым и цельным, но практически всегда сохраняется основная и неявная непрерывность в пространстве человеческих отношений. Эти отношения составляют почти непрерывную сеть, по которой можно соединить любых двух людей на Земле — и даже тех, кто убивает друг друга на войне.

«Никто не подобен острову, каждый человек — часть континента…». Эти слова написал Джон Донн, поэт Англии семнадцатого века, а взял их в качестве эпиграфа к своей книге «По ком звонит колокол» американский писатель Эрнест Хеминуэй. Даже островная англосаксонская культура в глубине своей основана на континентальном мировосприятии и на признании неразрывности человеческого мира. Острова ведь тоже принадлежат своим континентам.

Устойчивая непрерывность любого объекта или системы обеспечивается внутренней прочностью, превосходящей внешние силы. Для этого притяжение между компонентами системы должно быть хотя бы немного сильнее притяжения каждого из них к внешним объектам и системам. Только такое упорядочивание сил предотвращает внутренние разрывы и распад.

С другой стороны, полное исключение дальнего притяжения или превращение его в отталкивание уже само по себе является разрывом целостности мира в его следующем масштабе.

Можно связать такой порядок сил и расстояний, который обеспечивает устойчивость мира, с масштабной непрерывностью. Масштабная непрерывность означает устойчивое объединение частей внутри каждой структуры при столь же устойчивом присоединении всей этой структуры к более крупной системе следующего по масштабу порядка.

Масштабную непрерывность не следует путать с масштабной однородностью. Человеческому уму удобно делить мир на одинаковые категории. Но в реальной природе на разных масштабах обычно возникают разные специфические структуры, из которых малые по размерам внутренне связаны сильнее крупных. Поэтому для разбивания меньших по размерам частиц обычно нужна более высокая энергия их столкновений.

Человеческий мир в идеале непрерывен, и его порядок тоже основан на относительном ослаблении взаимодействия между людьми с увеличением расстояния между ними в духовном пространстве. Духовно близкие люди связаны сильнее чужих, соседние поселения связаны сильнее дальних, соседние страны влияют друг на друга сильнее, чем на страны других континентов. Такой естественный континентальный миропорядок формирует прочное близкое соседство и более слабое взаимодействие дальних стран в общей устойчивой системе.

Но при этом связи даже самых дальних масштабов должны быть достаточно сильными, чтобы связать все континенты вместе. Такой порядок предотвращает разрывы мира и делает его соединённым в единое целое.

Нарушение масштабного порядка сил духовного притяжения обычно воспринимается людьми как обман доверия, то есть как предательство, потому что от более близких людей мы ожидаем и более доброго к себе отношения. Разрыв близких отношений нарушает духовную непрерывность мира. Отдать близкого человека во власть духовно далёкой силы, разорвать с ним духовную связь, ослабить своё влияние и предоставить его судьбу во власть чужих сил — это и есть предательство.

Духовная близость людей определяется историей их взаимоотношений. Близкие нам люди вовсе не лучше всех, они просто близки по историческим причинам. Личность человека больше зависит от его истории, чем от текущих обстоятельств. Сильное ухудшение отношения к близкому человеку без серьёзных оснований сразу разрывает непрерывность духовной связи во времени, и называется такое изменение — изменой.

Требование о недопустимости такого обмана доверившегося является важнейшим свойством нравственной системы Всеединства. В европейской культуре оно звучит, как просьба ребёнка: «мы всегда в ответе за тех, кого приручили», и мера этой ответственности остаётся неясной.

Однако, уже за века до Сент-Экзюпери в жизни кочевых тюрков и монголов это требование реализовывалось  как суровый приговор невежам, не понимающим того, что понимает ребёнок. Чингиз-хан немедленно казнил даже тех предателей, которые предавали его врагов в его собственные руки. Это говорит о жестоком по-средневековому, но вполне последовательном универсальном мировоззрении, не приемлющем предательство как таковое.

 Человеческий мир для сохранения своей непрерывности и сейчас применяет как призыв к совести, так и угрозу жестокой расплаты. Доверие подразумевается в соответствии с духовной близостью, оно не знает никаких формальных обязательств. Но тот, кто не понял слов Маленького Принца, когда-нибудь будет иметь дело с духом Великого Хана.

Типичным нарушением непрерывности нашего мира является система колониальных отношений. Колония — это поселение, духовно оторванное от своего близкого окружения и сильно связанное с дальним миром. Колония нарушает континентальную непрерывность духовного мира, исключая близкую связь соседей и провоцируя дуалистическое противостояние с ними. Если нет явной вражды, колония может развращать  местную знать, вознаграждая её за предательство. И тогда эта самая знать, положение которой ранее определялось известностью в среде своего народа, становится элитой — породой людей, искусственно выведенной в чужих интересах. Колониализм — это всегда не только победа метрополии, но и предательство местных элит.

Колониальные империи прошлых веков были основана на сильных дальних связях, обеспечивавших односторонний доступ владельцев кораблей в колонизируемые страны с целью разобщения, разрушения и использования последних. Этим они отличались от континентальных цивилизаций и империй, вынужденных ответственно относиться к включаемым в орбиту своего влияния близким соседям. Континентальной империи нужны не предатели своих народов, а его самые достойные представители, введённые в правящий класс империи наравне с представителями первоначального имперского этноса.

Но и континентальная империя, нарушая правило масштабной непрерывности по примеру колонизаторов, со временем иногда превращалась в колониальную. Это происходило, когда централизованное влияние на местную жизнь становилось сильнее свободной самоорганизации людей, что приводило к разложению самоорганизации и поощрению предательства. Вскоре система начинала гнить, потому что отрава коррупции поступала в столицу империи по каналам вертикали власти, не отгороженная санитарными зонами океанов.

Цели здорового человеческого сообщества содержатся внутри, а не вне его, иначе это колониальная система. Чужие интересы должны действовать под контролем внутренней организации общества. Усиление  связей с духовно и физически далёкими людьми за счёт распада отношений с близкими означает разрушение своего общества и передача его ресурсов другим.

При этом полная изоляция любого сообщества тоже противоречит идее Всеединства, и даже самые дальние взаимодействия совершенно необходимы людям и странам. Континентальный порядок лишь предлагает учитывать меру такого взаимодействия на основе простого критерия — дальние влияют хотя бы немного слабее ближних. Родные влияют на нас сильнее друзей, друзья — сильнее общины, община — сильнее государства, своё государство — сильнее других государств, свой континент — сильнее других континентов. Далёкие связи реализуются под влиянием мнений и с учётом интересов близких людей, что обеспечивает непрерывность и целостность общества во всех масштабах.

Мы плохо знаем дальних людей и их мотивы, а они плохо знают нашу  жизнь и не понимают последствий своих решений в наших условиях. А сильное некомпетентное вмешательство, даже с самыми добрыми намерениями, может превратить чью-то жизнь в ад. Это относится и к бюрократической власти в централизованном государстве, и к иностранному вмешательству на другом континенте, и к религиозно-идеологической пропаганде в другой стране.

Континентальная непрерывность не исключает дальних связей, если они выгодны и разумны. Они только не должны быть сильнее ближних. Скажем, обмен научными идеями не должен знать границ, наука является связующей духовной силой мира. Но каждой культуре нужна и своя собственная наука, способная вовлечь лучшие умы и предотвратить колониальную утечку мозгов.

 А мировой рынок должен быть кровеносной системой глобальной экономики, но нельзя просто взять и устроить свободное кровотечение в каждой стране в надежде улучшить её кровоснабжение. Там, где свободный рынок вредит местному сообществу (что бывает в доброй половине случаев), его надо регулировать точно рассчитанными барьерами и направлять сосудами правильного сечения, для чего нужно хорошее знание и численное моделирование регулируемых процессов, а не цирк в парламентах.

Эффективность проекта для вложенного капитала является однобокой оценкой хода вещей, хотя без неё тоже не обойтись. Денежная прибыль, полученная одними, не является благом для всех других. Каждое сообщество интересует полезность любого явления именно для этого общества, а польза от конкретного решения может быть разной для разных масштабов общественной структуры. Например, если завод разрушает среду обитания людей, то он прямо убыточен для местного населения, и с этим невозможно не считаться. Глубокие многомерные и многомасштабные оценки должны придти в экономику вместо простой бухгалтерской арифметики и разных экономических суеверий.

Продолжение следует…

• 267
• 248