У Карагандинской академии МВД новый руководитель

В конце 2018 года Президент Туркменистана подписал указ об освобождении Керима Дурдымурадова от должности заместителя Председателя Кабинета министров. Он стал 104 (!) вице-премьером правительства Туркменистана, уволенным за 26 лет независимости. Из них около 50 человек были уволены с формулировкой «за недостатки в работе», около 30 – обвинены в совершении уголовных преступлений и отданы под суд.

В частности, на уволенного вице-премьера была возложена ответственность за нерешенные с белорусскими подрядчиками финансовые вопросы по строительству Гарлыкского горнообогатительного комбината. При том, что Керим Дурдымурадов занял пост министра промышленности уже после того, как Гарлыкский ГОК был запущен, а белорусы уехали. Вице-премьером по промышленности он стал еще позднее и никак не может отвечать за провал проекта, о котором, кстати говоря, Бердымухаммедов лично договаривался с Лукашенко.  

Вместе с К. Дурдымурадовым был уволен министр промышленности Хошгельды Мергенов, к слову, 12-й с 1992 года, а вице-премьеры по нефти и газу – Мурадгельды Мередов, и  сельскому хозяйству – Эсенмурад Оразгельдыев, получили по строгому выговору «за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей и допущенные в работе недостатки». За несколько дней до этого был уволен и обвинен в получении взятки министр текстильной промышленности Непес Гайлыев, а в ноябре 2018 года — признан профнепригодным и уволен министер сельского и водного хозяйства Овезмурад Энермурадов. 

Вот так, по итогам года внезапно выяснилось, что руководители всех ключевых секторов народного хозяйства Туркменистана: нефтегазового, строительного, агропромышленного комплекса и текстильной промышленности – ненадлежащим образом исполняли обязанности, брали взятки и занимались приписками. При этом национальная экономика в целом, как утверждает туркменская госпропаганда, растет рекордными темпами 6,5%, как и в предыдущие годы.

Экономика Туркменистана стабильно растет из года в год, невзирая на мировые кризисные явления. Как результат – принято относить экономику Туркменистана к наиболее динамично развивающихся экономик мира. Но это ложь.

Вопреки заявлениям туркменских властей, поступающие сообщения о дефиците продуктов питания, невыплатах зарплат, сокращениях работников бюджетной сферы, принудительной приватизации убыточных госпредприятий, нехватке наличных денег в банках и так далее приводят к выводу о наступившем в Туркменистане глубоком экономическом кризисе, однако подтвердить или опровергнуть эти вывод практически невозможно.

Ни один серьезный эксперт сегодня не возьмется анализировать состояние туркменской экономики и отдельных ее отраслей, поскольку не на чем такой анализ базировать. Туркменистан не раскрывает реальную макроэкономическую статистику, ограничиваясь политическими заявлениями.     

Совершенно случайно, благодаря выступлению депутата Мажилиса Казахстана, все узнали, что железная дорога «Казахстан-Туркменистан-Иран», построенная в 2014 году по инициативе президента Туркменистана Бердымухаммедова, востребована не более, чем на 10 % от своей проектной мощности, и в Казахстане уже встает вопрос о целесообразности дальнейшего содержания дорогостоящего объекта за государственный счет. Бюджету Туркменистана строительство 700 километров туркменского участка этой дороги и сопутствующей инфраструктуры обошлось в 1 миллиард долларов США, после чего «золотое звено» транспортного коридора Север-Юг Великого Шелкового пути, как его называют в Туркменистане, внезапно оказалось никому не нужно.

Точно так же случайно, благодаря разгоревшемуся спору с белорусами стало известно, что за прошедший с момента запуска год Гарлыкский ГОК стоимостью 2 миллиарда долларов произвел 24 тысячи тонн калийных удобрений вместо запланированных 720 тысяч, и дальнейшие перспективы эффективного повышения производительности этого предприятия вызывают у специалистов очень большие сомнения. Флагман калийного производства в Центральноазиатском регионе с самого момента закладки своего фундамента превратился в обузу для экономики Туркменистана, и опять же никаких надежд на исправление ситуации в ближайшем будущем не предвидится.

Каждый гость Ашхабада имеет возможность собственными глазами убедиться в том, что огромный столичный аэропорт, обошедшийся туркменской казне в 2,3 миллиарда долларов, стоит практически пустым. Он рассчитан на обслуживание 14 миллионов пассажиров в год, но более 2 миллионов там чисто физически оказаться не может, им попросту неоткуда взяться. В Ашхабад летают всего 7 авиакомпаний, включая «Туркменские авиалинии», рейсов мало, а те, что есть, выполняются полупустыми – туркменам не до путешествий, а иностранцам крайне трудно получить визу. В этом же ряду  и новый международный аэропорт Туркменабада (бывш. Чарджоу), за который было заплачено 500 миллионов долларов. Международный он только «по паспорту», поскольку связан рейсами исключительно местных авиалиний с Ашхабадом, Дашогузом и Туркменбаши. Даже если предположить, что все рейсы будут переполнены, через аэропорт с заявленной пропускной способностью 500 пассажиров в час пройдет никак не более 80, а в действительности проходит еще в полтора-два раза меньше.

Олимпийский городок, построенный в Ашхабаде к Азиатским играм в закрытых помещениях и по боевым искусствам 2017 года – это еще 5 миллиардов долларов США, закопанных в песок. Причем, строительство его – только полбеды. Сегодня этот условно спортивный объект продолжает пожирать бюджетные средства на обслуживание и поддержание «товарного вида», поскольку ни о каком его коммерческом использовании речь не шла изначально.

Переместившись на запад Туркменистана, мы обнаружим там пустующий Международный морской порт Туркменбаши стоимостью 1,5 миллиарда долларов, и Национальную туристическую зону «Аваза» с ее искуственной рекой и россыпью дорогостоящих, но убыточных гостиниц, домов отдыха, яхт-клубов, конференц-холлов и развлекательных центров – расходы на строительство и содержание которых уже превысили 8 миллиардов долларов!

Наконец, вспомним про Ашхабадский гольф-клуб, открытый в октябре 2017 года. И пусть стоил он «сущие копейки» – около 25 миллионов долларов, он тоже пустует, а на содержание его в функциональном состоянии требуется не менее 1 миллиона долларов в год. Перечислять дальше, на какие еще изначально переоцененные и никому не нужные объекты были потрачены колоссальные государственные деньги, можно было бы еще очень долго. При этом заявления властей Туркменистана о том, что значительная часть строительных проектов реализовывалась за счет частных инвестиций, в том числе иностранных, не выдерживают критики. Все инвестиции делались под правительственные гарантии полного возврата вложенных финансовых средств, что, с учетом бесполезности и убыточности возведенных объектов, так или иначе ложится бременем на госбюджет.

Возникает вопрос, почему президент, чья персональная санкция требуется для подписания любого мало-мальски стоящего контракта, допускает такую бесхозяйственность. Потому и допускает, что имеет с этого прямую личную выгоду.

Курбанкули Бердымухаммедов встал во главе государства в конце декабря 2006 года. По официальным данным правительства Туркменистана, собранным из открытых источников, за период  с 2007 по 2018 год было заключено контрактов на строительство около 4 тысяч объектов производственного и непроизводственного назначения на общую сумму свыше 115 миллиардов долларов США.

Если учесть, что за каждый контракт иностранные подрядчики «откатывают» Бердымухаммедову от 20 до 30 процентов стоимости (местные – чуть меньше), нетрудно выяснить, что на одном только строительстве за годы своего президентства он «заработал» порядка 20-25 миллиардов долларов.

Из-за того, что в Туркменистане нет независимой судебной системы, и любые вложения и инвестиции, а также в принципе частная собственность, никак не защищены, желающие заключить договор с правительством иностранные партнеры, вынуждены идти на предлагаемые хозяевами коррупционные схемы в обмен на «честное слово» Бердымухаммедова, лично контролирущего все подобные контакты. Это во-первых, дает возможность туркменской стороне произвольно решать любые спорные вопросы в свою пользу,  а во-вторых, лишает инвесторов и подрядчиков шансов на рассмотрение спора в международном арбитраже, оставляя их с «честным словом» вместо денег.

Сапармурад Ниязов умер 21 декабря 2006 года. 24 декабря его похоронили, и уже на следующий день на заседании кабинета министров исполняющий обязанности президента Курбанкули Бердымухаммедов говорил о строительных проектах, необходимости строгого контроля над проведением работ и соблюдении закрепленных в договорах сроков сдачи объектов в эксплуатацию. Еще будучи главой минздрава, он на собственном опыте убедился, что нет менее хлопотного способа воровать из бюджета, чем стройка, заключая от имени правительства договоры на возведение объектов здравоохранения. Поэтому, дорвавшись до неограниченной власти, он немедленно превратил страну в одну большую стройплощадку. Большую настолько, что все местные цементные заводы работали круглосуточно, но все равно не справлялись с задачей, которую ставил перед ними охваченный строительной лихорадкой глава государства.

Вдобавок к непомерной алчности обозначилась крепкая и столь же ошибочная убежденность Бердымухаммедова в том, что строительство инфраструктуры является единственным условием, необходимым для качественного развития. Уровень медицины он меряет количеством построенных больниц, а качество образования – архитектурными достоинствами возведенных университетских корпусов.

Высказывая недовольство слабым выступлением туркменских тяжелоатлетов на прошедшем недавно чемпионате мира, президент недоумевал, «Как же так! Ведь мы создали все условия – построили не имеющий аналогов в регионе Олимпийский городок!»

Он действительно убежден, что чистоту ахалтекинской породы лошадей должны обеспечивать суперсовременные ипподромы, а возведенный под Ашхабадом стекольный комбинат немедленно выведет Туркменистан в число ведущих мировых экспортеров стеклотары.

• 118
• 115